Французская Мессалина - Оливия Клеймор

Наконец лошадь короля поравнялась с лошадью Дианы. Женщина натянула поводья и, пренебрегая всяческим этикетом, отдышавшись, сказала:

– Вы прекрасный наездник, сир!

– То же самое я могу сказать вам, сударыня. Если помнится, я впервые увидел вас в образе Дианы, он поистине подходит вам. Я в этом убедился, пытаясь настичь вас.

Женщина засмеялась. Она раскраснелась, её глаза блестели. Король почувствовал желание, но сумел взять себя в руки.

– Надеюсь, вы не откажитесь, мадам, если мы продолжим наши состязания во дворцовом парке? – предложил король.

– Отнюдь, сир!

* * *

Через несколько дней Флоранс получила расчёт, капитан Филипп Морней – обещанную отставку и пять тысяч ливров, барон Ла Шемэ – преданную женщину в алькове короля, а король – любовницу.

А спустя две недели король отбыл в Версаль. По дороге в королевскую резиденцию барон Ла Шемэ обдумывал: как наилучшим образом представить мадам д`Этиоль ко двору? Увы, но Версаль – не Фонтенбло, с его полудеревенским укладом и простотой нравов. Придерживаясь этикета, мадам д`Этиоль необходимо было представить королю её же «знатными родственниками», причём в присутствии всего двора.

Ловкий Ла Шемэ привлёк к этому мероприятию своих давних знакомых – разорившуюся чету Помпадур. Они были бедны, но честолюбивы и надеялись, что счастливая звезда ещё засияет на небосклоне королевского двора. Ла Шемэ предложил им за приличное вознаграждение представить Жанну-Антуанетту как свою дочь – маркизу Помпадур.

После всех дворцовых формальностей, маркиза Помпадур получила покои рядом с королевскими, причём связанные с ними потайной дверью. Королева Мария благосклонно приняла новую фаворитку своего венценосного супруга, угадав в маркизе незаурядную натуру, и всячески выказывала своё расположение с ней.

Но не все обитатели Версаля безропотно приняли маркизу Помпадур. У неё сразу появился опасный и влиятельный недоброжелатель – министр Ришелье, который прочил на освободившееся место королевской фаворитки свою племянницу. Министр всячески настраивал двор против новоиспечённой маркизы, покуда король не узнал об этом и не пообещал отправить его в ссылку. Ришелье успокоился, но возненавидел маркизу де Помпадур всеми фибрами души.

Спустя год фаворитка настолько упрочила своё положение в Версале, что появилась причёска «а ля Помпадур», женские охотничьи ботфорты с одноимённым названием, а в завершении всего – будуар мадам Помпадур, где она принимала просителей.

После бегства Блеза Ламэ в американские колонии, Мари-Жанна пребывала в растерянности и удручённом состоянии. Получив временный приют в доме Франсуазы, она решилась на отчаянный шаг. Собрав свои наряды, Мари-Жанна погрузила их в пролетку и направилась на городской рынок.

На центральном рынке близ монастыря Святой Клариссы кипел торг. Приблизившись к торговым рядам, Мари-Жанна остановила пролётку и осмотрелась. Перед ней раскинулись бесчисленные лавчонки: с овощами, хлебом, сладостями, кожаными изделиями и обувью.

Заметив ряды с холстами и недорогими тканями, Мари-Жанна направилась к ним, но, увы, свободных мест уже не было.

Молодая особа растерялась: что же делать? Она ощущала себя беспомощной в этом людском потоке. Одна из торговок заметила красивую женщину и окликнула её:

– Мадам, не желаете ли купить холста для дома?

Мари-Жанна обернулась.

– Благодарю вас, сударыня. Я… я хотела кое-что продать…но…

Торговка холстами сразу же поняла: красавица попала в затруднительное положение.

– И что же вы хотели продать, мадам? – полюбопытствовала она.

– Платья…

Торговка заинтересовалась.

– Несите сюда, мадам. Я посмотрю ваши наряды и возможно куплю кое-что.

– Сударыня, я прибыла сюда на пролётке… Нарядов слишком много.

Торговка приосанилась: вот уж точно – повезло!

– Хорошо. Сюзон! – окликнула она молоденькую девушку. – Присмотри за товаром! Идёмте.

* * *

Торговка перетрясла все платья. Конечно, многие из них ей просто не подходили, но она решила – не беда, можно купить по дешёвке, пользуясь случаем, а затем продать с выгодой по сходной цене.

– Предлагаю вам за все наряды пятьдесят су.

Мари-Жанна округлила глаза.

– Позвольте, сударыня! Но это очень мало.

– Тогда продавайте сами!

– Но сударыня! – пыталась возразить Мари-Жанна. – Все платья сшиты из отличных тканей! По крайней мере, на каждое из них пошло отрезов не менее, чем на сто су. А вы предлагаете мне пятьдесят за всё.

– Хорошо – сто су, и не больше! – предложила торговка.

Мари-Жанна задумалась: сумма мизерная, но на какое-то время хватит. А что потом? – она не знала.

К пролётке подошла дама в возрасте, она сложила кружевной зонтик, защищавший её от солнца, ткнула им в бежевое муслиновое платье и спросила:

– Продаёте?

– Да, сударыня… – Мари-Жанна растерялась, не ожидая, что её наряды могут заинтересовать ещё кого-нибудь.

Торговка, почувствовав конкуренцию, предложила:

– Двести су за всё – моя последняя цена!

Дама с кружевным зонтиком внимательно посмотрела на Мари-Жанну, на её наряды, разбросанные в пролётке и, наконец, на торговку.

– Думаю, что это муслиновое платье стоит не менее десяти ливров[25]. Я его покупаю.

Мари-Жанна обомлела от названной суммы. Дама протянула ей мешочек с деньгами и взяла платье. Обиженная торговка демонстративно развернулась и покинула «поле битвы».

– Сударыня, по всему видно вы попали в затруднительное положение.

– Это так, мадам, – призналась Мари-Жанна.

– Наряды свои сохраните, они вам ещё пригодятся. Этих денег хватит, чтобы снять приличную квартиру. Меня зовут мадам Паскаль, я – хозяйка заведения, расположенного на улице Перье. Если вы навестите меня, скажем, завтра утром, я буду рада помочь вам.

– Благодарю вас, – сказала Мари-Жанна, растроганная добротой мадам Паскаль.

* * *

Мари-Жанна сняла квартиру на Фий дю Кавальер. Пожилая хозяйка, как и все женщины, проживавшие на улице и знавшие историю несчастного Блеза, испытывала к легкомысленной красавице крайнюю неприязнь. Но, зная о её положении, смягчилась, предоставив квартиру, правда, по доброте душевной, подняв арендную плату до двадцати су.

Мари-Жанна была рада и этому и, не задумываясь, расплатилась с хозяйкой, отдав ей в качестве оплаты один ливр[26].