Бешеная ставка - Максим Шахов

Он огляделся вокруг. В парке все было по-прежнему спокойно, Вебер, держась за ногу, постанывал.

– Можешь перевязаться, если собрался говорить. А если нет, я прострелю тебе бедро. Ну и так далее!

– Я расскажу! Я расскажу все, что знаю!

– Давно бы так. Перевязывайся, – кивнул Андрей. – И проветри салон, дышать нечем.

Пока он докурил сигарету, Вебер вытащил из кармана носовой платок, снял галстук и замотал свою голень.

– Ну так я слушаю, – сказал Андрей.

– Да-да, – торопливо кивнул Вебер. – Все началось в пятницу!

Колеса приглушенно постукивали на стыках, вагон поскрипывал, тусклые пятна света изредка проплывали по потолку купе. Спящий поезд лениво катил в Москву, а Андрей лежал на нижней полке и не мог заставить себя сомкнуть глаз.

Все началось в пятницу, тринадцатого. Уже через пятнадцать минут после того, как Эльвира сделала распечатку со ставкой Известного, Веберу доложили о несанкционированном доступе к базе данных.

Программа, зафиксировавшая утечку, была новой, освоить ее как следует сотрудники охраны еще не успели, и именно этим объяснялась пятнадцатиминутная заминка. На беду, в эти пятнадцать минут Крокодил успел забрать распечатку и смылся.

Эльвиру тут же выдернули с рабочего места и посадили писать объяснительную.

Владельцем букмекерской конторы был некто Бекбуйдинов. Жил он в Москве и именно оттуда управлял сетью подобных контор, разбросанных по областным центрам вокруг столицы. Случай с Эльвирой был, в общем-то, рядовым, но Вебер на всякий случай немедленно доложил о нем в центральный офис.

Прямого выхода на Бекбуйдинова у него не было, так что отрапортовал он своему непосредственному начальнику – шефу охраны.

Шеф принял информацию к сведению и приказал ожидать распоряжений. А потом вдруг началось что-то невообразимое. Уже через десять минут Веберу позвонил сам Бекбуйдинов. Убедившись, что в руки какого-то журналиста случайно попала информация о бешеных суммах, поставленных на выход в четвертьфинал «Спарты», он грязно выругался и, приказав Веберу не отходить от телефона, бросил трубку.

Еще через пять минут Веберу позвонил не на шутку напуганный шеф охраны. Его иносказательный приказ был тем не менее четок и ясен. Менеджершу и журналиста следовало срочно убрать, распечатку вернуть и лично привезти в Москву.

Приказ был странным, но шеф намекнул, что от его выполнения зависит не только дальнейшая карьера Вебера, но и сама жизнь.

Сделать все нужно было так, чтобы не оставить следов, и как раз для такого случая у Вебера на примете имелись тертые ребята, настоящие профессионалы. К конторе они никакого отношения не имели, работали сами по себе, но это было даже лучше.

К счастью, ребята оказались свободными и примчались уже через пять минут. После коротких инструкций и выплаты задатка они усадили менеджершу в свою «Шкоду» и помчались на шоссе Энтузиастов. Эльвира была у Крокодила всего один раз с Вагоном, но дом и квартиру все же вспомнила.

Крокодила дома не оказалось, к тому же и сам дом тертым ребятам не понравился. Там у подъезда как раз торчали такие глазастые бабки-пенсионерки, поэтому Крокодила решили «валить» прямо на улице. Благо, рядом была уличная «точка», так что зацапать подходящего наркошу и запугать его до смерти не составило труда.

Вскоре на остановке из троллейбуса вылез Крокодил. Дрожащая от страха Эльвира ткнула в него пальцем, одуревшему от ломки наркоману показали отобранный «чек» с героином и дали команду «фас».

Все прошло как по нотам, кроме одного. Блокнота, в который Крокодил на глазах Эльвиры сунул распечатку, на теле не оказалось.

Тертые ребята из «Шкоды» позвонили Веберу. Вебер прикинул, что обернуться к Вагону домой и обратно Крокодил не мог никак. Вагон все время был дома – к нему звонили, чтобы проверить. По всему выходило, что Крокодил после конторы успел заскочить к себе, и Вебер приказал обыскать его квартиру.

Глазастые бабки у подъезда уже разбежались, квартиру Крокодила по-быстрому обыскали, но блокнота не нашли. Ребята из «Шкоды» снова позвонили Веберу, и тот приказал квартиру поджечь, поскольку блокнот мог быть только у Крокодила или в ней. Квартиру сожгли, менеджершу отвезли домой и утопили в ванне.

На следующий день, в субботу, Вебер в Москве доложил о проделанной работе лично Бекбуйдинову. Сделано все было и вправду на совесть, но Бекбуйдинову этого показалось мало. Ему нужны были стопроцентные гарантии. Бекбуйдинов приказал Веберу продолжить поиски распечатки и заодно убрать всех, кто мог о ней что-либо знать.

И в воскресенье с утра все завертелось снова. Тертые ребята из «Шкоды» в девять утра перерыли редакцию «Экспресса», усадили Вагона на окно и таки нашли блокнот. Блокнот оказался не тем, и никакой распечатки в нем не было. Тогда Вебер отправил ребят с обысками домой к Андрею и Вагону.

Блокнота Крокодила они так и не нашли, из чего следовало, что он или сгорел, или Крокодил его просто потерял, поскольку быть ему было уже просто негде. Для очистки совести Вебер приказал очень тихо убрать и Андрея. Ребята из «Шкоды» прямо из конторы позвонили Лобану и забили на одиннадцать стрелку у универсама на Пироговке. Поскольку оставался мизерный шанс, что блокнот Крокодила каким-то чудом оказался у Андрея, на стрелке ребята из «Шкоды» попросили Лобана пройтись по карманам убиенного клиента.

Вебер наконец вздохнул с облегчением и отрапортовал в Москву. А тут в конторе вдруг появился Андрей и захотел увидеть Эльвиру. О том, что Андрей – это тот самый журналист, Вебер тогда, естественно, не знал. Сперва он понаблюдал за ним при помощи камер скрытого наблюдения. «Мухи», жужжавшие в конторе, как раз и были этими камерами, но тогда об этом не знал Андрей.

В конце концов Вебер решил с ним поговорить. Андрей ему почему-то не понравился, за ним продолжили следить наружными камерами, а тут со стрелки с Лобаном как раз вернулись ребята в «Шкоде». Им показали Андрея на мониторе, после чего все записи срочно затерли. Пленки с физиономией Андрея были Веберу ни к чему, поскольку тертые ребята должны были свезти Андрея к карьеру, выпытать всю подноготную и утопить.

В «Шкоду» Андрей сдуру сунулся сам, но тертые ребята после этого как сквозь землю провалились. Это очень не понравилось Веберу, но еще больше ему не понравилось сообщение о сгоревшей на лугу машине. Он здорово нервничал, но все обошлось.

Бекбуйдинов после доклада его больше не беспокоил, и теперь Вебера волновала уже не распечатка, а смерть менеджерши и ее подозрительный знакомый. Он настолько сосредоточился на этом, что даже упустил из вида отсутствие сообщений о странной смерти Вагона. Впрочем, остаток воскресенья и понедельник прошли на удивление спокойно, и Вебер почти поверил, что все обошлось.

А во вторник на похоронах Эльвиры вдруг появился Вагон. Вебер, правда, не знал, что Вагон – это Вагон, но вел себя Эдик настолько подозрительно, что Вебер приказал уже своим охранникам на «семерке» отвезти и этого знакомого менеджерши к карьеру для беседы.