Усы генералиссимуса - Игорь Саксин

стекали потоки пота.

В руках человек держал большое махровое полотенце, которое постоянно прикладывал к разным частям тела, а рядом лежало несколько таких же полотенец.

Мне показалось, что некоторые из них уже можно выжимать.

Про себя я назвал его Жирным.

Второй мужчина был обычного сложения, невысок и седовлас, но его лицо украшал большой орлиный нос, что придавало ему довольно хищное выражение.

Про себя я назвал его Стервятником.

При нашем появлении Стервятник поднялся, и нисколько не заботясь о брошенном на диване собеседнике, подошёл к нам, протянув руку в знак приветствия.

Жирный мужчина сделал попытку подняться и, когда у него это не получилось, громко и обиженно засопел.

Я подошёл к дивану:

– Дайте руку, я помогу Вам встать.

Жирный отрицательно покачал головой.

– Не беспокойтесь, сейчас позовут охрану, они мне помогут,– ответил он извиняющимся тоном,– для подобной процедуры обычно требуется не меньше трёх человек.

Я заглянул ему в глаза:

– Дайте руку!

Он моментально подчинился приказу, протягивая руку.

Она была мокрой и вялой.

Не выпуская его зрачки, я, чтобы никто не услышал, шепнул:

– Встань, тюфяк.

Одновременно с этим я слегка напряг свою руку и потянул его вперёд и вверх.

Через мгновение Жирный, немного покачиваясь из стороны в сторону, стоял на ногах, с удивлением смотря на меня:

– Как?

– Что, как?– не поняв, переспросил я.

– Я спрашиваю, как Вы это сделали?

– Это сделали Вы, это сделало Ваше тело. У Вас атрофированы мышцы, но ничего криминального я не вижу. Когда Вы последний раз ходили пешком?

– Очень давно, мне тяжело это делать. Знаете, колени почти не держат. Куда я только не обращался, объездил лучших врачей всего мира, но всё без толка.

Из его груди вырывалось тяжёлое дыхание и насколько я помнил, похожие звуки издавал паровоз, подъезжающий к перрону.

– Послушайте,– мне стало жаль эту гору сала,– я готов помочь, но для этого Вам придётся полностью поменять образ жизни.

Он молитвенно сложил руки.

– Готов пойти на всё, что угодно,– его губы дрожали, а подбородок колыхался,– и даю слово, щедро отблагодарю! Только помогите…

– Друзья мои,– патетическим тоном воскликнул Виктор Антонович, неожиданно прерывая наш разговор,– давайте на время оставим мелкие житейские проблемы и перейдём к делам насущным, требующим нашего самого пристального внимания!

– Вот так у них всегда,– доверительно шепнул мне Жирный,– на меня обращают внимание только когда требуется толстый кошелёк.

Мы не без труда помогли ему занять местом за столом, при этом я отметил, что его усадили на специальный металлический стул, который мог выдержать такую массу.

Все присели за стол и Виктор Антонович внимательно посмотрел на меня:

– С минуты на минуту, Гоша, к нам присоединятся наши друзья. Мне бы хотелось, чтобы Вы в деталях рассказали о Вашей встрече. Они могут задавать вопросы, поэтому прошу быть предельно откровенным.

Я кивнул:

– А Ваши друзья придут со своими стульями?

– Конечно же, нет,– рассмеялся он ответ,– мы будем общаться с ними в формате видеоконференции. Правда, хочу предупредить: никто не будет видеть лиц друг друга, мы сможем только слышать голоса. Наши враги не дремлют, приходится постоянно перестраховываться. И ещё одно: у нас не принято называть свои имена, так что не обижайтесь на то, что собеседники не будут представляться.

Достав из кармана пиджака маленький чёрный пульт, он навёл его на стену с пустыми картинными рамами.

Внутри рам вспыхнули желтые пятна, а потом появились тонкие полоски.

– Ни за чтобы не догадался, что это телевизоры!– восхищённо сказал я.

Стервятник улыбнулся:

– Этот парень гениальный художник. На заборе моего загородного дома так мастерски нарисовал яблоню, что гости пытались рвать плоды!

– Да, занятная получилась история,– Жирный подцепил вилкой кусок мясного пирога с большого блюда, но встретив мой осуждающий взгляд, с сожалением положил его обратно,– одного чуть током не убило. Я так смеялся, что…

Виктор Антонович с явным неодобрением посмотрел на него, словно тот явно болтнул лишнее.

Жирный моментально потупил глаза в пустую тарелку:

– Простите.

«Гениальный художник,– подумал я,– ну, конечно, для клиники по изменению внешности это просто бесценная находка. А то, что заборы у всех вас под напряжением означает только одно: вы, господа хорошие, боитесь, и правильно делаете».

Между тем, на всех экранах появились одинаковые картинки, изображающие лицо улыбающегося товарища Сталина.

– Добрый вечер,– произнёс Виктор Антонович.

Комната сразу наполнилась приветственным гулом.

– Рядом со мной находится человек, о котором я Вам так много говорил. Сегодня он встретился с нашими заклятыми друзьями и готов ответить на любые ваши вопросы. Естественно, в рамках своей осведомлённости. Прошу, кто первый?

Из левого экрана донеслось покашливание, а потом густой бас произнёс:

– Хотелось бы узнать Ваше мнение о людях, с которыми Вы встретились.

– Это был тот же самый человек, который помешал нашей операции под Питером,– ответил я, понимая, что меня могут проверять,– без всяких сомнений, он является профессионалом высшего уровня.

– Сколько времени продолжался разговор?

– Минут десять,– солгал я,– или вроде этого.

– Он просил что-либо передать нам?

Я немного помедлил, формулируя ответ:

– Просил всех одуматься и не делать лишних телодвижений. В противном случае, он пообещал раздавить вас, как мерзких тараканов.

Слово «мерзких» я добавил от себя, думая, что Власик вряд ли бы стал спорить с таким определением.

– Он раскрыл, для чего Вы им понадобились?– раздался мягкий мужской голос из правого экрана.

– Конечно,– налив воду в бокал, я сделал глоток,– он хочет, чтобы я как можно быстрее нашёл товарища Сталина.

– В каком смысле?– в голосе звучало явное удивление.

– А какой ещё смысл можно вложить в сказанные мной слова?– пожал я плечами.

Правый экран хмыкнул:

– Думаю, им прекрасно известно, что товарищ Сталин находится у нас. Именно по этой причине они не идут на открытый конфликт, правильно боясь, что с ним может произойти непредвиденная никем неприятность.

– Безусловно,– поддержал его Виктор Антонович,– на сегодня это лучшая гарантия нашей безопасности.

– Напротив,– возразил я,– им прекрасно известно, что человек, находящийся в ваших руках, является пусть и хорошей, но всего лишь копией товарища Сталина, а вот местонахождение оригинала не известно никому. Так что отсутствие открытого конфликта это дело времени, а не страх за жизнь генералиссимуса.

– Я Вас не понимаю,– включился бас,– о чём это Вы говорите?

Допив воду, я посмотрел на Жирного.

Оставшись без моего контроля, он успел засунуть в рот несколько тарталеток с чёрной икрой, которые пережёвывал с нескрываемым удовольствием.

Погрозив ему пальцем, я ответил:

– Говорю о том, что можно сколько угодно выдавать желаемое за действительное, но от самообмана не будет