Потанцуй со мной - Луанн Райс

— Что?

— Два слова: дядя Дилан.

— Думаешь, он ей нравится?

Мона кивнула, растирая крем по плечам Хлоэ:

— Девушка всегда чувствует свою соперницу. Меня раздражает то, как он на нее смотрит.

Хлоэ застыла. По двум причинам это информация взволновала ее. Во-первых, она точно не знала, как отнестись к тому, что ее дядя как-то особенно смотрит на другую женщину. Не то чтобы Хлоэ очень нравилась тетя Аманда — та была довольно холодной и к тому же жутким снобом, если говорить правду. И все знали, что она крутила роман с игроком в поло из Палм-Бич, предав дядю Дилана и разбив сердце Изабелл. Но Хлоэ не любила перемены, и она не знала, что будет, если ее дядя вдруг станет кому-то близок в романтическом плане.

Но другая причина была связана с Джейн. У Хлоэ было ощущение, что Джейн приезжала в палатку, чтобы увидеть ее, Хлоэ. Ей очень нравилось то, как Джейн ей улыбалась — как будто она смотрела на нее и видела только самое лучшее. Не как учителя, всегда делающие замечания, пытающиеся изменить тебя в лучшую сторону. И не как родители, только и ждущие, когда же ты допустишь ошибку, чтобы дать тебе понять, насколько они разочарованы…

Нет, казалось, что она просто нравится Джейн. Она ничего не хотела взамен: не требовала выполнения домашней работы, не пыталась уговорить есть мясо, не просила ее поступить в престижный колледж, не заставляла убирать комнату. Это было приятно. Джейн, конечно, была слишком старой, чтобы стать ей настоящим другом, это напоминало дружбу с тренером или матерью детей, за которыми ты присматриваешь. Дружба, зовите ее как угодно, безо всяких условий.

Это такая редкая вещь, подумала Хлоэ, глядя на Мону. Даже ее лучшая подруга чего-то от нее ждала. Хлоэ должна была звонить ей и рассказывать новости, делиться своими секретами, должна была ходить с ней в кино по пятницам и субботам. Этого достаточно, чтобы вымотать человека.

Вдруг они услышали какой-то ревущий звук. Сердце Хлоэ начало громко стучать, она почувствовала, как сжимается ее желудок при приближении работающего мотора.

— Кажется, мотоцикл, — заметила Мона.

Хлоэ поправила свой купальник.

Он вырулил из-за угла. Его светлые волосы сияли на солнце, глаза были теплого, золотисто-зеленого цвета. Было жарко, так что он оставил свою кожаную куртку дома и был в одной футболке. Правое предплечье украшал дельфин. Запястье было перевязано. У его мотоцикла не было подножки, поэтому он прислонил его к забору.

— До свидания, Гилберт Альберт, — прошептала Мона, прощаясь с мальчиком, в которого Хлоэ была влюблена, во всяком случае, она так думала, до этого времени.

— Привет, — сказал Зик.

— Привет, — откликнулась Хлоэ. Она не могла перестать улыбаться. Она видела, как он разглядывает ее купальник. Розовый выцветший лифчик от старого бикини, но он ей действительно шел и показывал, что у нее есть грудь. На ней были обтягивающие шорты выше колена. Ей удалось немного загореть с первой их встречи, настолько, насколько позволяла местная погода в апреле.

— Мило, — воскликнул парень, глядя на вывеску с дельфином.

— Это чтобы отпугивать акул, — пояснила Хлоэ.

— Дельфины правда это делают? — спросила Мона, — охотятся на акул?

— Ага, — сказал он.

— Это странно, — задумчиво протянула Мона, — если учесть, что у акул есть зубы и они всего лишь машины для убийства, а дельфины просто плавают и выглядят очаровательно.

— Они ударяют акулу в живот своим носом, — сообщил Зик.

— Приятно познакомиться, — сказала Мона, закатывая глаза.

— Ой, — смутилась Хлоэ, — Зик, это Мона. Мона, это Зик.

«Привет», — сказали они одновременно. Но хотя Зик говорил «привет» Моне, Хлоэ чувствовала, что он смотрит на нее. Ей стало жарко, и в ушах звенело, как будто бы он взял ее за руку.

— Ты когда-нибудь видел, как они все это делают? — спросила Мона; Хлоэ знала, что она имеет в виду дельфинов.

— Да, — ответил он, — прошлым летом. Когда катался на серфинге на Фёст-Бич. Мы внезапно увидели плавники.

— Плавники? — переспросила Хлоэ.

— Акул, — пояснил он.

— О, дерьмо, — выдохнула Мона.

В этот момент рядом с палаткой притормозила проезжавшая мимо машина. Она притормозила, но не остановилась. Хлоэ призналась себе, что она даже была этому рада.

— Ага, — сказал Зик, — их мало, но все равно…

— Большие белые? — спросила Мона, напевая музыку из фильма «Челюсти».

— Нет. Они редко появляются в Род-Айленде. Голубые акулы. Они не едят людей, но могут нанести серьезные повреждения доске. Или ноге.

— И что случилось? — спросила Мона. Хлоэ была рада, что она задает вопросы. Все что могла делать сама Хлоэ, это смотреть в зеленые глаза Зика, так же, как он смотрел в ее.

— Дельфин помог нам. Он играл неподалеку. Мы его уже видели, он плавал там около недели. И вдруг он вынырнул из воды, одним большим прыжком, затем издал такой звук…

— И нырнул, — подсказала Мона, как будто бы Хлоэ не читала «Моби Дика» в школе.

— …и он воткнулся носом в самую большую акулу. Прямо выкинул ее из воды. Мы увидели только ее белый живот.

— Он прогнал ее? — спросила Хлоэ.

Зик кивнул:

— И ее, и всех ее друзей.

— Боже, у тебя опасная жизнь, — строго сказала Мона, — аварии мотоцикла, атаки акул.

— Его дельфины защищают, — сказала Хлоэ.

— Да, — откликнулся Зик. Он стоял так близко к Хлоэ, что она чувствовала запах апельсинов и кокоса его тропического крема от загара. Она могла видеть соленые кристаллики на его бровях и светлые волоски на руках. Слово «обделенная» больше не требовалось. Она почувствовала, как он берет ее за руку. Их пальцы переплелись, и она поняла, что это такой способ сказать ей, что она была его дельфином.

И внезапно она почувствовала, что он принадлежит ей.

— Так куда, ты говоришь, ты ездишь? — спросила Маргарет, глядя на Джейн.

— Она не сказала, — напомнила Сильви. — Она такая загадочная.

— Непостижимая, — улыбнулась Джейн.

Маргарет улыбнулась в ответ. Джейн выглядела сегодня так мило. На ней была длинная черная юбка и прозрачная голубая рубашка, подходящая к ее глазам, сияющим, как два сапфира. Ее волосы были забраны наверх, она заколола их за ухом красивой заколкой. Сильви, с другой стороны, сидела в кресле-качалке, в черных штанах и выцветшей желтой футболке. Она склонилась над своей вышивкой, полностью сконцентрировавшись.

— Ты испортишь себе глаза при таком свете, — заметила Маргарет.

— Я все вижу.

— Девочки, вы никогда не заботитесь о своих глазах. Не думайте, что я ничего не замечала. Стоит мне поцеловать вас на ночь, и едва я выхожу за дверь, вы уже достаете книжки и карманные фонарики.