Виски по-ирландски - Ксюша Левина

- Уф, милые. Мама в отпуске, вас для мамы не существует, мама превращается в бездетную холостячку! - раздался звонкий женский голос, в гостиную вошла эффектная брюнетка в облегающем изумрудном платье. Следом за ней бежали трое детей: два мальчика чуть старше Боно и девочка помладше. - Что вы сделаете, если захотите есть?- не оборачиваясь спрашивала она детей, как генерал-аншеф перед боем.

- Попросим леди по имени Эстель, - хором ответили дети.

- Что вы сделаете, если испачкаетесь?

- Попросим леди по имени Бьянка!

- В каком случае вы обратитесь к маме?

- Ни в каком, мы сиротки, - со смехом ответили дети, а девушка остановилась, развернулась на месте и победно вскинула руку, и все трое малышей по очереди отбили ей «пять».

- Мы свободны! - девушка, наконец, подняла голову и заметила Билли и Уильяма, сжимавших друг друга в объятиях. - М-м... инцест? Можно мне к вам? - она откинула за спину длинные пышные волосы в стиле Орнеллы Мути и подмигнула Уильяму.

- Милая, мне не нужен секс без тебя, - честно признался Уильям, под шокированный вдох Остеров во главе с Валерией.

- Ты такой милый, - снисходительно заметила девушка, но подмигнула ему и, приближаясь особенно соблазнительно, виляла бёдрами. Дети провожали девушку восхищенными взглядами, полными гордости.

- Это ваша мама? - спросил Боно, который выбежал на шум.

- Прикинь, - кивнул один из мальчиков.

- А-а... крутая! А у меня собака есть, показать?

- Ма... - начал было один из мальчиков, но девушка обернулась и округлила глаза, потом развела руками, мол нет тут никакой мамы, милый. - Ой, а папа у нас есть? - уточнил мальчик.

- Не-а, - Уильям не отрывал глаз от девушки-брюнетки, которая подавляла смех, закусив ноготь большого пальца. - У вас есть тётя Билли, бабушка Оливия и куча родственников Остеров.

- Понятно, бабушка Оливия, мы пойдём с этим мальчиком! - крикнул один из сыновей Уильяма, и все несовершеннолетние убежали.

- Обожаю этих детей, - заметил Уильям.

- Да, даже жаль, что они не наши, - вздохнула девушка. - Привет всем, кого не знаю, я - Мару, жена Уильяма.

Билл и Мару, конечно, были родителями младших Фоссов, и родителями превосхоными. Но настолько не зацикливались на своей роли, что порой позволяли всем думать иначе, лишь бы слышать меньше глупостей в свой адрес. Эти двое... не заморачивались. И в первую очередь любили друг друга.

Теперь, когда объятие Уильяма и Билли было бесцеремонно нарушено Мару, остальные посчитали возможным перемещаться по комнате и говорить. Бьянка бросилась исполнять желание ворчливого старика выпить воды со льдом и лимонным соком. Пандора подошла, чтобы обнять Мару и поздравить, первой из Остеров, Билли.

- Никогда не понимал, почему из нас двоих, первым она всегда обнимала брата? - возмущённо спросил мужчина средних лет, который сидел все это время на диване рядом со своей матерью, Оливией.

- О, дело же явно в том, что Билл симпатичнее, ничего личного, но даже я выбрала его, - развела руками, как ни в чем не бывало, Мару. Она пересекла комнату с видом, будто идёт по подиуму и села напротив Валерии, очевидно выбрав её своей жертвой. - Хотя у вас был шанс! - от такого обольстительного взгляда, должны были останавливаться мужские сердца. Саймону Фоссу, явно, ничего не грозило благодаря выработанному за годы имунитету, а вот Луи Почето пораженно уставился на миссис Фосс. После Оливии такой удар был для него слишком велик.

- Па, она не шутит! Ты отставал всего на пару пунктов! - поддержал жену Уильям и сел рядом с ней.

- Вы можете быть серьёзными хоть иногда? - устало спросил Саймон, поднимаясь навстречу дочери.

- Нет, - хором ответили Уильям и Мару.

Ко дню рождения Пандора привезла в Белфаст самых любимых людей Билли. Во-первых, это, конечно, был Уильям Фосс с женой и детьми, старший брат Билли. Помимо имени они делили по жизни и радости, и горе. Билли была невероятно к нему привязана, хотя сложно было встретить человека, который устоял бы перед Уильямом. Во-вторых, из Швейцарии приехал отец Билли - Саймон. Они с Билли не были так же близки, как с братом, но она однозначно считалась папиной дочкой, а не маминой.

Самым неожиданным сюрпризом для Билли оказались прабабушка Вильгельмина и прадедушка Этьен, родители Оливии. Эти двое с трудом могли пережить перелёт, исключительно по той причине, что люто друг друга ненавидели, но примерно в той же степени друг в друге нуждались.

- А мама? - спросила Билли.

- Эта проститутка? - пропищала прабабушка, а Оливия закатила глаза.

- Да ты сама проститутка! - тут же активировался прадедушка и близоруко замахнулся на жену.

- Я твоя жена!

- Это не значит, что ты не можешь быть проституткой! - кричал прадедушка. - Не удивлюсь, если на втоих похоронах объявится сутенёр и выставит мне счёт за шестьдесят лет!

- Да ты не доживёшь!!

- Пожалуйста, мама, папа! Можно без этого? - поинтересовалась Оливия и тут же пожалела о том, что взяла слово. А вот Саймон, любимый внук, нашёлся, что сказать и в два счёта старики были разведены. Этьен даже выплюнул что-то очень похожее на «люблю тебя», а Вильгельмина польщенно поджала губы, мол: да что ты говоришь.

- Ну что, красотка? Теперь ты дома? - спросил Билл, обнимая Билли за плечи.

- Пива не хватает! В моем доме всегда было пиво!

- О, как мило... она спивается! - пропела Мару и уткнулась носом в плечо Билли. - Когда у тебя появится пивной животик, после нашего отъезда, я скажу всем в Ирландии, что ты залетела от какого-то бродяги! - пообещала она. Да, Билли определенно была дома.

Билли как будто забыла о том, что ещё вчера не могла подняться с постели от сильнейшего нервного истощения. Ещё вчера она загоняла себя сомнениями и самокопаниями, писала Хавьеру письма и то и дело вступала с ним в немой диалог. Ходила по кругу и умоляла Анну и Пандору сделать хоть что-то, чтобы можно было уснуть. Билли расчёсывала руки от нервной чесотки, никак не могла отвлечься и мучилась головной болью. И сколько бы Пандоре не баюкала подругу, сколько бы не уверяла, что всё будет хорошо, всё-равно стоило Билли закрыть глаза, как чёрные тени сгущались над её головой и пугали, страшили, нападали на беззащитное тело, погибающее под ними.

Она звала Хавьера и плакала так долго и так горько, что от головы не помогали уже даже обезболивающие уколы.

- Его нет, его нет, - испуганно шептала Пандора, прижимая к себе Билли.- А в моём мире...- Нет твоего мира, милая! Прошу тебя! Нет никакого "твоего" мира! Чёрт! Ты! Сходишь! С ума! Я знаю, что там лучше и сп-спокойнее, - глотнула слёзы Пандора, в ужасе понимая, что несёт чепуху, в которую не верит.

Она сама... мечтала о таком мире. завидовала Билли, что он есть, хотела увидеть отца, хоть одним глазком на него посмотреть. Но даже писем писать не могла, рука не поднималась. Пандора - не умела писать безответно. И любить безответно тоже не умела. ей слишком нужна была жизнь, которая с радостью неслась навстречу и ласкала, обнимала, целовала, как довольная собака.