Темное дело - Лариса Соболева

– Ты не в форме, Гера. Что произошло?

Вначале Герман махнул рукой с отчаянием человека, который и говорить-то не желает о неприятностях, однако его припекло, обойти вопрос не смог по двум причинам: поплакаться повело и хотелось получить дельный совет, а то и помощь, Никита действовал на Ляльку неплохо, он же не откажет другу поговорить с женой. Тот сделал однозначный вывод:

– И давно у вас?.. Только не заливай, будто сплетня возникла на пустом месте. Я, как любимые жены, узнаю все последним, но умею анализировать, мой анализ не в твою пользу. Так давно вы?..

– Как тебе сказать… – не стал выкручиваться Герман. – Перед вторыми родами Ляльки… Но не регулярно. Редко случается.

– Зачем? – поднял плечи Никита. – Потерпеть не мог? И что значит – нерегулярно? Твое «редко случается» смахивает на постоянство. Лялька надоела?

– Да нет! Нет! – застонал Герман, он ведь надеялся встретить понимание со стороны друга и как следствие – оправдание. – Бывают ситуации, когда… когда чего-то не хватает, а чего… Ну, не знаю, как это получилось, не знаю!

– Может, ты влюблен в Олесю и боишься признаться себе?

– Не говори чепухи! – вскипел Герман. – Просто заклинило, потянуло на новизну, пофлиртовать, поговорить по душам…

– Неудачно тебя заклинило. Я неплохо изучил Ляльку, она достаточно сильный человек, чтобы поставить жирную точку под твоим флиртом. Тебе звонок «мухи» придется долго отмаливать, но не дай бог, позвонят ей второй раз.

Герман нервничал не на шутку, он же не хуже Никиты знал собственную жену, единственное, на что рассчитывал, – на детей, вряд ли она оставит их без отца. Нельзя списывать и такую немаловажную вещь, как любовь, а Ляля любит его, в общем, что семья разрушится, Герман в это мало верил. А вот «муха»… Если ее не поймать, она продолжит гадить, в противном случае не начинала бы. Сжав пальцы в кулак, слегка ударяя им по подбородку, он задумчиво проговорил:

– Кто же сдал меня, а? Где эту сволочь искать?

– М-да, завелась темная личность в нашей усадьбе. Тебя прессуют, меня сделали негодяем… Знаешь, не исключено, что это один и тот же человек…

– Ты о чем?

– О своем, наболевшем. Янке кто-то помогал из наших, то есть прямо из этого офиса. Но у нас народа уйма, поймать Иуду чрезвычайно сложно.

– На подозрении у тебя кто-нибудь есть?

– Не-а.

Никита прошелся к окну, закурил. Потянуло потрепаться на острую тему, тем более когда появился товарищ по несчастью, прочувствовавший на себе удар невидимой руки. Разница, конечно, существует, у Германа рыльце в пушку, а за что Никите досталось? Но кто сказал, что подлость, при всех «но», неодинаково действует на пострадавшую сторону, какой бы виноватой она ни была?

– Я ни с кем близко не общаюсь, – продолжил Никита, – только по работе и на дистанции, что делает меня вне зоны досягаемости. Когда ты приближаешь к себе людей, стоящих ниже хотя бы на одну ступень – я имею в виду подчиненных, – ты становишься досягаем и уязвим. Психологически мы идем вровень, тебя похлопывают по плечу, называют Герой, а то и Геркой – свои в доску. Возникают доверительные отношения и – все, ты открыт. Вредят те, кто о тебе знает слишком много, особенно твои слабые места. Но сначала они должны получить толчок к неприятию, злобе, ненависти. Значит… что?

– Я кого-то кровно обидел, это мне и Анюта говорила.

– Анька – умная баба, но все-таки баба, мыслит по-бабски. Обиду съел и топаешь дальше, следовательно, это мелковатая категория. Чтобы так крупно вредить, надо либо сильно ненавидеть, либо бояться. Тут-то и есть проблема, потому что ни ты, ни я не ориентируемся в нашей же среде, не задавались такой целью. Мы занимаемся одной работой, поэтому слепы, не видим явных и тайных врагов, а они есть. И они нас знают лучше, чем… мы знаем себя. Но те, кто входит в мой круг, навредить мне не могут в силу того, что этих людей я выбрал давно, у нас полный альянс. К тому же у них было достаточно времени, чтобы окунуть меня в дерьмо, но это случилось только сейчас, значит…

– Это далекий от нас человек, – понял Герман.

– И близкий одновременно, потому что крутится где-то тут! – Одним резким движением Никита пронзил пальцем воздух, опустив его вниз. Он явно был зол, но внезапно рассмеялся, правда, смех отдавал горчинкой. – Герка, я нес ахинею, не слушай меня.

– Почему же! Я с тобой полностью согласен.

– Ты чересчур мнительный, начнешь всех подряд подозревать, этим навредишь себе уже сам.

– Почему?

– Потому что на виду. А подпольщик сечет каждый твой шаг. И мой. Он лучше вооружен. Давай будем делать хорошую мину при плохой игре, пока не получим…

Никита оборвал фразу, внезапно решив так: Герман не придет в восторг, что посторонний человек проникнет в систему, мало ли чего он там подсмотрит. Нет, друг будет категорически против, ведь секретная документация, полученная мошенническим путем, свела в могилу немалое число народа, довела до инфарктов и даже тюрьмы. Будет целесообразней, когда Никита поставит его перед фактом, победителей-то не судят, ко всему прочему, надежды могут не оправдаться, так чего же зря поднимать волну? Но слово вылетело, Герман хотел услышать вторую половину фразы:

– Пока не получим что?

– Повод для подозрений конкретного лица, где-то же он проколется, – нашелся Никита, потом поднял руку и посмотрел на часы. – У, Гера, заболтались мы с тобой, а ты глава, должен был палкой меня гнать в аэропорт. Все, мне пора…

– Как мне с Лялькой быть?

– Здрасте! Ты ее муж или я? Падай на колени, рви рубашку на груди и клянись, что звонок – происки врагов.

– Поможет?

– Не знаю. Но теперь поостерегись встречаться с Олесей, лучше порви с ней. Иначе Ляльке выдадут компромат, от которого не открестишься. Все, я полетел.

В приемной на том же месте, где недавно находился Никита, в той же позе – согнувшись и упираясь локтями в стол – стоял Всеслав, что-то весело повествующий мурлыкающим голосом. Зардевшаяся Анюта была сама на себя не похожа, кокетливо поглядывая на него, посмеивалась и опускала глаза якобы на клавиатуру компьютера, постукивала пальцами по клавишам и – снова взгляд на него. Славная парочка, это ничего, что он моложе Анюты лет на пять, возраст женщины – проблема для тех, кто его знает.

– Всем пока, – подняв руку и пересекая приемную, сказал Никита.

Всеслав выпрямился, приняв стойку оловянного солдатика, видать, напугал его ведущий менеджер, так сказать, застукал за приставаниями на рабочем месте, что запрещено указами Германа.

– Шеф один? – кинул вопрос вдогонку Никите Всеслав.

Но тот был уже далеко, нажал на кнопку лифта.

У Серафимы появилось время покрутить ситуацию, Никита все равно находился в отъезде. Каких-либо действий не предпринимала, она выжидала, одновременно выстраивала стратегию. И только когда стали известны результаты почерковедческой экспертизы, Сима, спешно завершив текущие дела, поехала к дяде Диме за помощью и советом. Он с интересом послушал, не перебивая, позже объяснил почему: