Аномалия - Сергей Самаров

Этот самолет был более вместительным и не выглядел таким холодным. И в салоне уже были кресла. Правда, совсем не такие, как в гражданских самолетах. В этих креслах невозможно было утонуть с головой и отделиться от постороннего мира, углубившись в собственные мысли. Кресла были небольшие и жесткие, и было их немного. В салоне сидели в боевой экипировке, при оружии, парни в такой же черной униформе, как и у встретившего их офицера. И только один человек в цивильной одежде тихо дремал в кресле у иллюминатора, зажав в руках черный кожаный кейс. Но свободных кресел видно не было, потому что кресла стояли только рядом с входом в кабину пилотов, а весь остальной отсек был грузовым и заполненным какими-то ящиками.

Фил Кошарски растерянно осматривался, не понимая, где ему устроиться. В салон вошел офицер, что встретил их у трапа, поднял двух человек в первом ряду и пересадил на боковые откидные сиденья, точно такие же, как в первом самолете. Профессор понял, что в этот раз ему повезло и о нем позаботились. Усевшись в освободившееся кресло рядом с Джоном Джонсом, Кошарски вдруг догадался, что именно в этом самолете они сейчас полетят в Европу, в Польшу, на его историческую родину. Далекий полет через океан и через всю Европу.

Из кабины вышел пилот. Поднял руку, приглашая всех проявить внимание:

– Я попрошу всех выключить сотовые и спутниковые телефоны и не пользоваться во время полета компьютерами. Это создает помехи в бортовых системах самолета.

Значит, точно – полет предстоит долгий. Полет в Европу…

1. Польша. Спецназ ГРУ. Резидент, который не в курсе дел, и агент, который в курсе всего

«Форд» долго маневрировал, и спецназовцам, закрытым в фургоне, не было видно, что за маневры выполняет машина. Наконец большой грузовик замер, двигатель заглох, и еще через пару минут задние дверцы фургона распахнулись настежь. Сам подполковник и его бойцы, ожидая всякого приема, халатности не проявили и стояли не с края, а спрятавшись за ящиками и ощетинившись короткими стволами пистолетов-пулеметов. Но их встречали не автоматными очередями, и это слегка радовало. В полумраке какого-то складского помещения стоял водитель «Форда» и еще кто-то из местных. Видимо, доверенное лицо пана Тадеуша.

– Если можно, выгружайтесь быстрее, – попросил водитель. – Сейчас позовут грузчиков. Им вовсе не обязательно вас видеть.

– Вперед! – тихо сказал Свентовитов в микрофон «Подснежника». – Выгружаемся без грузчиков, – выпрыгнул первым и сразу, пока выгружались другие, снял резервный «Подснежник» с водителя. Тот свое дело сделал и больше в связи не нуждался.

Водитель молча перенес «операцию» по изъятию средств связи и после этого показал рукой, куда идти. И только отойдя от машины и привыкнув к освещению, вернее, к отсутствию такового, спецназовцы сумели понять, что находятся в каком-то складском помещении, представляющем собой модульный ангар из профилированного стального листа. Свет проникал внутрь только через пыльные окна. Но это был еще даже не дневной свет, а только сумрачный утренний, лишенный дневной яркости.

Вышли через боковую дверь в другое помещение, размерами меньше. Там стояло несколько письменных столов и сейф в углу. Из этого помещения, через следующую дверь, прошли на улицу. Спутник водителя ориентировался на участке хорошо и повел группу не напрямую к большому двухэтажному дому, а по кругу, в обход еще двух складских помещений, и все же вывел к дому. Но в дом спецназовцы вошли с черного хода и сразу поднялись по лестнице (которой, похоже, никто не пользовался, потому что дверь с лестницы на первый этаж была закрыта на висячий замок) на второй этаж.

– Три последние комнаты в правом крыле по левой стене – ваши, – сказал провожающий. – Туалет и умывальник – последняя дверь по правой стене. В каждой комнате по пять кроватей. Одна лишняя для водителя. Отдыхайте. Ключи в замках. Пан Тадеуш приедет часам к одиннадцати. До этого успеете выспаться. Когда он позовет, я разбужу.

– Я не понимаю такой величины – «часам к одиннадцати», – сказал Валентин Александрович. – Или в одиннадцать, или в половине двенадцатого, говорите точнее.

– В одиннадцать, – уточнил провожающий.

И ушел в сторону другой лестницы, никак не показав ни своего любопытства, ни вообще каких-либо человеческих эмоций.

– Этот – в курсе наших дел? – тихо спросив водителя, кивнул Валентин Александрович в сторону проводника.

– Сомневаюсь. Он, образно говоря, глухонемой. Никогда не спрашивает лишнего, никогда лишнего не говорит. Никогда не обсуждает то, что обсуждают при нем. Он только выполняет приказания. Большую часть жизни провел в тюрьме, где имел удовольствие и родиться. Пан Тадеуш его когда-то спас, и сейчас Владек его верный пес. Приказал хозяин выучить русский, потому что приходится работать с русскими водителями, он даже язык выучил, хотя образования, как я понимаю, у него даже среднего нет. Но тип он очень опасный. Никогда не знаешь, чего от него ждать. От него и не ждут ничего. Просто убивает, если это нужно, и все. Страшный человек…

– Страшными нас не напугаешь, таких мы видели много, да и нас тоже страшными многие считают. А насколько в курсе наших дел сам местный резидент?

– Пану Тадеушу понравится, если его назовут резидентом. Он немного тщеславный, – заметил водитель. – Что касается его знания вопроса, то он знает не больше, чем я.

– Это не ответ.

– Можно и более конкретно. Я вообще ничего не знаю. Знаю только, что наши разведслужбы проводят какую-то операцию, в которой я – сбоку припека. Вот и все.

– Это нас устраивает. Когда домой думаешь?

– Как только пан Тадеуш привезет сюда обратный груз. И как только караван наберется. Это второй фактор. Одному ехать через приграничные территории опасно. Я бы и сюда не поехал, если бы не было попутчиков. Боюсь только, попутчики накликали на меня неприятности в дальнейшем. Бандиты не прощают, когда их ставят на место.

– А у тебя были какие-то неприятности в дороге? – удивленно спросил майор Веримеев. – Пожаловался бы, глядишь, и мы помогли бы…

Водитель улыбнулся. Ему дали подсказку, как себя вести в случае возникновения вопросов. В этом случае он никаких претензий в свой адрес принять не может.

Водитель хотел устроиться в одной комнате с подполковником Свентовитовым, но тот распорядился отправить его в другую, потому что в свою вместе с другими офицерами поселил старшего лейтенанта Корсакова, а тот как шифровальщик имел право на уединение. Впрочем, в группе оно в редких случаях было действительным уединением. Просто во время работы шифровальщика на ноутбуке никто не имел права подходить к нему, кроме командира и заместителя. И такой вариант сохранения режима секретности устраивал всех спецназовцев, хотя и не вписывался в определения соответствующих регламентирующих приказов и инструкций. Согласно регламенту, даже в боевой обстановке при работе место шифровальщика требовалось отгородить хотя бы вывешенным одеялом или простыней. Приказ глупый, потому что никому не понятно, что выстукивает на клавиатуре шифровальщик, и никто не смотрит в монитор через его плечо. Но если обращать внимание на все существующие регламентирующие приказы, то всерьез работать спецназу невозможно. Потому и не обращали…