Детектив от Иоанна - Андрей Дышев

— Это ты путаешь, — улыбнулась старушка. — Если захочешь, то увидишь и солнце, и свет. Каждый сам волен выбирать, что видеть, а чего не замечать…

— Понял, студент? — рассмеялся Боксер и потащил Аулиса на площадь.

По дороге они встретили Интеллигента. На полицейском теперь были новенькие джинсы и не по размеру коротенькая кожаная курточка. Он стоял на четвереньках и усердно намыливал спину льву.

— Давно не виделись, коллега! — обрадовался Боксер. — А что это ты здесь делаешь?

Интеллигент взглянул на товарищей и, не прекращая елозить мочалкой по золотой шерсти, с гордостью ответил:

— Да вот, устроился зверей чистить.

— Ты издалека сам на зверя похож, — заметил Аулис. — Только с человеческим лицом.

— Мне уже об этом говорили, — зарделся от скрытого удовольствия Интеллигент. — Будьте добры, поднимите переднюю лапу… Достаточно! Теперь другую… Очень хорошо!

Лев послушно подавал лапы и урчал от удовольствия.

Боксер и Аулис подошли к кинотеатру. На экране шел все тот же фильм. Некоторое время Аулис и Боксер смотрели на персонажей, мечущихся по пропыленному куску полотна: из одного угла экрана в другой — шмыг, шмыг, шмыг, словно крысы в клетке… Боксер вздохнул, машинально отряхнул с себя последние песчинки. Аулис пристально следил за одним из героев фильма… Персонаж вдруг остановился посреди экрана, поморщился, почесал рукой затылок, словно засомневался, то ли он делает.

— Ловко у тебя это получается, — признал Боксер.

— Знаешь, — сказал Аулис, опуская глаза. — Прошлое, конечно, переделать нельзя. Зато можно вот так внушать людям сомнение, заставлять их задуматься о том, правильно ли они поступают. Это мое ноу-хау.

— Твое ноу-хау называется голосом совести, — снисходительно заметил Боксер и обнял Аулиса. — А ты, оказывается, хороший малый. Жаль, мы с тобой раньше не дружили.

— Да, жаль, — согласился Аулис.

— Ты прости меня, приятель, за то, что я к тебе не очень хорошо относился. Прощаешь?

— Конечно. И ты прости меня.

Они пожали друг другу руки.

— Знаешь, — произнес Боксер, глядя куда-то во мрак. — А мне опять захотелось в пустыню. Там хорошо думается, не отвлекаешься по мелочам. А в самом движении по пустоте есть какой-то высокий смысл.

И они, не сговариваясь, пошли к барханам. Под деревом, где они оставили двух своих спутников, ничего не изменилось. Командир был пьян, улыбался, бормотал песенку и пускал слюни. Соотечественник, прижавшись лбом к стволу дерева, хрипло бормотал:

— Я не виноват… не виноват… я выполнял приказ родины… дайте же мне сказать, прошу вас…

Боксер взял Аулиса под локоть и повел дальше.

— Ты знаешь, — сказал он, — в другой жизни я, наверное, стану философом. Вот, например, я думаю: почему я воровал, обманывал, брал взятки? Думаешь, потому, что у меня зарплата была маленькая? Чушь! Отговорка! Я поступал так потому, что завидовал богатым. Завидовал тем, кто мог иметь все, что лежит в магазинах. Конечно, я знал, что богатые воруют. Но они делают это, не имея данной им государством власти. А у меня такая власть была! Ты понимаешь, какой внутренний конфликт… Давай-ка взберемся на этот бархан, с него вид должен быть красивый… Так вот. Я почувствовал себя как невидимка в ювелирном магазине, в котором украсть не пытается только ленивый. А когда все кругом воруют, тогда это перестает быть зазорным. И совесть моя молчала…

— А я в другой жизни научусь управлять самолетом и стану летчиком.

— Учись, студент, учись. Только пиво не пей!

— Здесь хорошо, правда? Такая легкость, когда скинул с себя весь мусор! Жаль только, что света пока не видно… И знаешь, что я еще понял? Мы были всего лишь гостями на Земле! Нас пригласили на некоторое время из черного небытия в светлый и чистый дом. Но почему же мы вели себя в гостях как свиньи? Почему не благодарили хозяина дома за приют? Мы должны были вести себя скромно, не сорить, не ломать, каждую минуту помнить, что находимся в гостях, что после нас сюда еще придут люди. И всем должно хватить тепла и уюта…

— Погоди, не встревай! Я еще не все сказал. Так вот…

Перебивая друг друга, торопясь сказать самое главное, они поднимались на бархан. Вымытый, с лоснящейся золотой гривой, исполненный очей, лев некоторое время провожал их, но взбираться на бархан не стал, лег на песок, зевнул и погрузился в сладкую дремоту…

Мыльная пена, ставшая черной от сажи, рекой текла по асфальту, и заместитель министра, помня о том, что ему еще ехать в министерство на доклад к шефу, аккуратно перешагивал с места на место, но сухого места уже не было.

— Вам лучше вернуться в машину, — предложил следователь, возглавивший расследование авиакатастрофы. Он пожалел лаковые туфли заместителя министра. — Тут вы не увидите ничего интересного.

Чиновник кинул последний взгляд на обугленный остов самолета, из сквозных дверей и иллюминаторов которого толчками выплескивалась мыльная вода. Он подумал, что обугленный фюзеляж очень похож на кита, истекающего кровью… Оглушая близлежащие кварталы воем сирены, в госпиталь помчалась очередная машина «Скорой помощи». Улица, на которую упал самолет, в момент катастрофы была многолюдна.

«Черт с ними, с туфлями!» — подумал чиновник и, подтянув брюки, пошел по пузырящемуся потоку к покореженному носу самолета. Осторожно взявшись за край оконного проема, он заглянул в пилотскую кабину.

— Когда вы мне доложите о причине крушения? — спросил замминистра у следователя.

— С большой долей вероятности можно говорить об отказе в электрической части системы управления стабилизатором, — четко, как по написанному, доложил следователь. — Это могло привести к обратной реакции на управляющее воздействие при управлении стабилизатором от основной системы. Либо причина в неадекватном действии пилота…

— Какого пилота? — с раздражением уточнил чиновник. Теперь он выпачкал еще и пиджак. Отряхиваясь, замминистра пошел к машине.

Следователь, идя за ним, подумал, что у старика плохая память и он напрочь забыл, что ему об этом уже докладывали. Пришлось повториться:

— Несколько минут назад поисковая группа обнаружила в ста двадцати милях от аэропорта труп второго пилота Опио Блэкморда… — Следователь сделал паузу, ожидая, что чиновник вспомнит об этом и остановит его. Но тот промолчал. Тогда следователь продолжил: — Опио спрыгнул с парашютом, который был заранее занесен в самолет под видом коммерческого груза. К несчастью, парашют не раскрылся, и пилоту полностью снесло череп о выступ скалы.

— Кто этот Опио Блэкморд?

— Контрразведчики предоставили нам скупую информацию о нем, — ответил следователь. — Пять лет назад Опио был завербован спецслужбами России и до поры до времени ничем себя не проявлял. Работал вторым пилотом в частной авиакомпании, женился на стюардессе. Детей нет. По всей видимости, он получил приказ ликвидировать русского агента, которого перевозили в Норт-Фруди на суд. И Опио не придумал ничего лучшего, как во время полета убить командира и выпрыгнуть с парашютом, оставив самолет на произвол судьбы. Думается…