Механикум - Грэм Макнилл

Это был первый выход после возвращения на Марс для ремонта, и Касим ощущал жажду убивать в каждом поршне, в каждом узле, в каждом металлическом соединении. Опустив голову, он взглянул на висевший на груди медальон с золотым черепом и шестеренкой и пожалел, что не может прикоснуться к нему на счастье закованными в металлические перчатки руками.

Сам принцепс Кавалерио, Повелитель Бурь, перед строем всех воинов наградил его этим медальоном, когда они грузились на корабль после жестокой и трудной кампании в двойном скоплении Эпсилоид.

Они потеряли шесть машин, а многие титаны, в том числе и «Викторикс Магна» Повелителя Бурь, были тяжело ранены.

Кавалерио привез пострадавшие машины на Марс, а основной состав Легио Темпестус оставил под командованием принцепса Максима Карании. После нескольких месяцев напряженной работы механиков легиона титаны были отремонтированы и вернули себе былое величие.

После окончания ремонтных работ легион был готов возвратиться в экспедиционную флотилию, чтобы опять сражаться за расширение границ Империума. Касим с нетерпением ждал отправки на фронт, потому что Марс сильно изменился с тех пор, как Темпестус в последний раз выводил свои машины на его красно-коричневые просторы.

Идеи Великого Крестового Похода уже не интересовали обитателей Марса. Правители кланов-кузниц и магосы были вовлечены в междоусобные распри, увлекающие Красную планету в трясину интриг и подозрений.

Изменились даже воинские ордены; отдельные фракции военных сил были заняты лишь охраной контролируемых ими ресурсов. И Легио Мортис не стал исключением, его воины расширяли зону влияния под предлогом охраны мелких кузниц, чтобы легче было оказывать влияние на другие ордены.

Нет, чем быстрее Темпестус вернется к своему настоящему делу на просторах Галактики, тем лучше.

— Где же они? — прошептал Касим, разворачивая машину, чтобы его курс пересекался с маршрутом «Аструс Люкс».

Из его рубки виднелись лишь вихри пепельного урагана, частицы пыли и песка — сущее наказание для шестеренок и поршней — царапали армированное стекло.

— В двадцати километрах от нас, мой принцепс, — произнес модерат Ворич. — Отраженный сигнал усиливается, но порой совсем пропадает, как будто перед машинами движется источник помех.

— Держи прежний курс, — скомандовал Касим. — И не спускай глаз с сенсориума. У них могут быть «Гончие» в передовых пикетах.

— Слушаюсь, мой принцепс.

Касим почувствовал, как в ответ на его команды напряглась машина, жаждущая скорее начать охоту.

— Скоро, — прошептал он.

Касим полагался на показания аппаратных имплантатов и множества сканеров, посылавших информацию через БМУ непосредственно в мозг. До сих пор «Раптория» вела только пассивное сканирование, что не позволяло обнаружить машину в этой пепельной буре. Активное сканирование выявило бы больше деталей, но при этом выдало бы присутствие «Гончей» всем, кто находился поблизости.

В подобных условиях «Гончие» предпочитали действовать скрытно, каким бы странным ни казалось упоминание о скрытности по отношению к огромной машине, и Касим полагался на свою интуицию ради безопасности «Раптории». Но шквал помех, забивающий сенсориум, осложнял ситуацию, и Касим чувствовал некоторое замешательство машины, вызывающее излишнюю порывистость при выполнении команд.

Вся остальная информация поступала без искажений. Касим ощущал близость машины Ламна, жалящие удары песчинок в корпус «Раптории» и привкус пепла в завывающих вокруг него вихрях.

Где-то впереди, за пеленой бури, скрывался противник, хотя пока машины Мортис еще нельзя было классифицировать как вражеские. Но Касим не видел их и не мог определить разделявшую их дистанцию. Подобная ситуация для пилота титана представлялась настоящим кошмаром. Враг, возможно, уже готовился к выстрелу, а Касим еще даже не знал, насколько близко он находился.

Касим понимал, что рано или поздно Мортис и Темпестус решатся пролить кровь.

Гарантией тому стала перепалка между Повелителем Бурь и Камулом на Совете Фарсиды. Инстинкт воина подсказывал Касиму нанести удар первым, но он не мог ослушаться прямого приказа принцепса Шарака.

— Мой принцепс! — окликнул его Ворич, и в то же мгновение по земле прокатилась мощная дрожь. — Устойчивый отраженный сигнал от объекта прямо по курсу! Выбросы ядерного реактора и признаки пустотной защиты.

— Во имя Машины, откуда они взялись?! — воскликнул Касим. — Идентифицируй объект!

— Класс машины еще не определен, но она явно велика для «Гончей».

Вибрация в почве уже подсказала Касиму, что это была не «Гончая».

И не «Разбойник».

— «Владыка войны»? — предположил Касим.

Его волнение тотчас передалось машине, и «Раптория» слегка присела, словно стараясь прижаться к земле.

— Нет, мой принцепс, — ответил Ворич, с ужасом вглядываясь в появляющееся в завихрениях бури изображение.

Касим ощутил холод упавшей на него тени, а потом ему стало жарко: навстречу двигалась исполинская машина, сотрясавшая землю при каждом шаге неимоверно тяжелых ног. Настоящая крепость из медно-красного металла, с черными и серебристыми вставками, передвигалась на опорах размером с башню. По сравнению с этим гигантом «Гончая» могла показаться сущим младенцем у ног взрослого человека.

Такого грандиозного сооружения, увенчанного выгнутыми зубцами, Касим еще не видел. Он слышал рассказы и просматривал техническую документацию и чертежи, но все это не могло подготовить его к встрече с этой грандиозной боевой машиной.

На плечах колосса покачивались орудия, способные стирать в пыль целые города, а голова из отполированного серебра была выполнена в виде рогатого оскаленного черепа.

— «Император»! — выдохнул Касим.

Принцепс Кавалерио в поисках информации переключал мультисвязь с одного канала на другой, но не мог найти ничего, кроме визгливых тирад скрапкода, заполнившего эфир. Он ничего не знал о принцепсе Шараке и опасался самого худшего. Легио Мортис вышел на марш, и Кавалерио гадал, не решил ли принцепс Камул воплотить в жизнь свои слова о надвигающейся буре.

Боевая группа на предельной скорости двигалась к крепости легиона, и Кавалерио слышал, как древнее сердце «Викторикс Магна» протестует против требований своего командира. Его собственное сердце стучало в такт машинному, и он чувствовал, как онемение постепенно охватывает конечности.

Он старался не обращать внимания на грозные признаки, желая лишь одного — чтобы его смертное тело и бессмертная сущность машины продолжали двигаться.

— Как ты думаешь, Мортис на самом деле собираются атаковать крепость? — спросил его модерат Кайпер.

— Не знаю, — признался Кавалерио. — Я уверен, что Камулу хотелось бы вытеснить наш легион из Фарсиды, но такой поступок даже для него был бы чересчур дерзким.