Ну очень грозное оружие! - Роберт Линн Асприн

– Точно! – согласилась Сомбризио. – Знаешь, эльф, иногда мне кажется, что у тебя все же мозгов, как у брюквы. Эй, ты! Дева с топором! Ты ведь героиня, правда?

– Тебе ясно сказано, что это так, черт побери, – мрачно подтвердила Джэнси. Она злобно уставилась на перстень, явно прикидывая, действительно ли метеоритное серебро неуязвимо для стального лезвия Кастратора.

– Итак, если принцесса Рисса действительно твой друг, – продолжала Сомбризио, – что она должна была сказать? «Мой жених ищет героя, чтобы отправить его в некий опасный поход, который принесет этому герою вечную славу, но я ему сказала, что предпочитаю оставить тебя во дворце и завернуть в ангорский пух». Так она должна была поступить, ты, тупица?

– А! – произнесла Джэнси Гейн.

– Совершенно верно, «А!», – согласилась Сомбризио. – А теперь поспи немного, ладно? Я устала смотреть на твою уродливую физиономию.

Очевидно, Сквилл наконец-то связался с Калтусом, потому что слез с корневища, завернулся в плащ и лег по другую сторону костра. Двое наемников заняли пост у края освещенного огнем круга, чтобы сторожить лагерь. Другая пара тихо затянула песню «Долог, долог путь пред нами».

Ни песня, ни боль в перевязанных руке и плече не помешали Джэнси уснуть. Она провалилась в мертвый от усталости сон, словно камень, падающий в океанскую пропасть.

* * *

– Эй, влюбленная девица! – пропищал чей-то голос. – Проснись! Меня от твоих снов тошнит!

– Что? – вскинулась Джэнси. – Что… На втором слоге она уже стояла на ногах, занеся Кастратор для удара. Два быстрых взмаха, и ее левая рука запуталась в коротком плаще, в котором она спала. Только после этого она проснулась окончательно и поняла, что это Сомбризио прервала ее сон, весьма далекий от любовных приключений.

– Ты и Рисса, – сказала Сомбризио. – Фу!

– Это ложь! – воскликнула Джэнси. – Это…

– Стража! – закричал Калла. Теперь уже проснулись все, от крика Джэнси, если не от пронзительного голоса Сомбризио. Могучий эльф нацелил свой лук с наполовину натянутой тетивой в землю у ног.

– Где вы, во имя Всех Кормящей Матери-Силы?

Ветер разогнал высокие тучи, и луна залила своим грозным светом пейзаж. Караульные, человек и эльф, находились в сотне ярдов от затухающего света костра. Человек помахал рукой. Больше во тьме ничего не шевелилось.

– Нам показалось, будто мы что-то слышали! – крикнул наемник. – Но здесь ничего нет.

Земля вздрогнула, что вызывало тревогу, которая не становилась слабее от того, что отряд уже привык к этому, пока пересекал Запустение. Стреноженные вьючные лошади вели себя беспокойно.

– Бежим! – взвизгнул отшельник. – Это гора!

У ног стоявших в карауле наемников почва вспучилась, словно ее поднял гигантский червяк.

Человек повернулся и вскрикнул. Поднимающийся утес перетек через него, рассыпая пьезоэлектрические искры. Килотонны камней расплющили наемника и его снаряжение до толщины молекулярной пленки.

– Спасайте припасы! – приказал Калла Малланик. Он знал так же хорошо, как и все остальные, что времени нет ни на что, кроме бегства, но также знал, что рассчитывать на щедрость Запустения Томидор – означает обречь себя на медленную смерть.

Джэнси переложила Кастратор в левую руку. Потом вытянула сжатую в кулак руку с Сомбризио на пальце навстречу горе, словно приветствуя ее, и воскликнула:

– Ты окаменела!

Чары на гору нисколько не подействовали.

– Смерть и… – Караульный эльф успел сделать два шага обратно к лагерю. Камень, почти точно такого размера, как голова наемника, упал с вершины надвигающейся скалы. Он точно пересекся с курсом бегущего эльфа.

Шлем из клыков вепря и золотой проволоки распался, а вместе с ним череп наемника. Эльф закружился все расширяющимися кругами, но все медленнее, по мере приближения к той точке, где ему предстояло вскоре упасть. В неверном свете в его фигуре нельзя было заметить ничего необычного, но, разумеется, он перестал кричать, когда камень вышиб ему мозги.

Вьючные лошади ржали и высоко вскидывали спутанные передние копыта. Путы были эльфийской работы, сплетенные из детского милосердия, постоянства дев и прочих тому подобных материалов. Лошади никогда не смогли бы освободиться от своих мифических пут. А даже если бы и освободились, сгруженные припасы были бы похоронены под надвигающейся горой.

– Я сказала, ты окаменела! – завопила Джэнси. Когда она говорила мумифицированным солдатам, что они мертвы, это имело поразительный успех. Сказать камню, что он камень, должно было так же естественно принести ей победу.

Скала перестала расти вверх. Теперь она снова начала рушиться вперед со всевозрастающей скоростью.

– Ты идиотка! – сказала Сомбризио. – У горы не больше мозгов, чем у тебя, так как ты хочешь, чтобы я воздействовала на ее сознание! Взрывай землю, кретинка!

Указания перстня были не слишком вразумительными, но никаких других идей у Джэнси не было. Ожидать, когда скала настигнет их, было и вовсе ужасной идеей.

– Тебе больно! – произнесла она, направив кулак на основание сверкающей горы. К этому моменту гора уже двигалась с поразительной скоростью, так как гравитация придала значительное ускорение силе чар, которые одушевили гору – Иииииик! – взвизгнула Вселенная, по крайней мере та ее часть, где в данный момент находились Джэнси Гейн и ее отряд. Земля отпрянула назад от боли, образовав вал из мелкого лесса, который унес Джэнси, ее товарищей и все подпрыгивающие причиндалы их лагеря прочь с пути горы.

«Запустение – живое существо», так сказал отшельник, или почти так, в начале их путешествия…

Когда расколовшаяся земля отпрянула назад, образовалась огромная яма. Гора, разогнавшись до чудовищной скорости, которая должна была по инерции продвинуть ее на тысячу ярдов вперед по залитой лунным светом пустоши, нырнула и стекла вниз, в провал.

В граните разверзлись и закрылись трещины. Вся поверхность горы светилась от выброса флогистона.

Виляющий хвост горы последовал за всем остальным в провал. Откуда-то снизу, с громадного расстояния, донесся раскатистый звук удара. Запустение Томидор было существом немереной глубины.

Джэнси поднялась на ноги. Калла и уцелевшая пара наемников начали собирать вещи.

Возможно, гора снова пророет ход на поверхность, но не сразу.

– Вот об этом волшебстве, – произнесла Сомбризио тоном утомленного удовлетворения, – магические орудия будут вспоминать даже в Пятой Эпохе Срединного Мира!

* * *

Кусты катились по пустыне, волоча за собой ветки в отчаянной, но тщетной попытке остановиться. Время от времени одно из вращающихся растений ударялось о невидимый барьер и замирало, расплющенное, истекая жизненным соком в сухую почву.

Ветра не было. Деревья с изуродованной корой, покрытой чешуей, словно проказой, ждали, когда их похоронит под собой пыль. Это было все то же обреченное и бесплодное место, которое Джэнси видела в последний раз тогда, когда.., когда в последний раз открыла глаза в Запустении Томидор.