Дефект плацебо - МК. Милтон

— А ты? — выкрикиваю, — я видела, как ты пялился на сиськи той бабы у барной стойки.

— Это совсем другое, — хмурится, — или ты ревнуешь?

— Да пошел ты нахуй, — фыркаю и отворачиваюсь к окну.

Я и сама не знаю, что чувствую.

— Если это так сильно задевает тебя, то я готов подождать пока ты не поймешь это.

— Не пойму что?

— Не поймешь, что хочешь меня, — его рука ложится на мое колено.

Я пытаюсь убрать ее, но Леон не дает этого сделать.

— Я устал ждать пока ты перестанешь играть в недотрогу.

Его рука ползет выше, а пальцы отодвигают полоску трусиков. Пытаюсь сжать коленки, но он пресекает эту попытку.

— Я не хочу, — пытаюсь оттолкнуть его, ничего не получается.

— Тебе придется расслабиться и получать удовольствие. Сопротивление бесполезно, потому что я в любой момент могу вырубить тебя, — он прижимает меня сильнее, а мой разум начинает плыть когда его пальцы все-таки добираются до нужного места.

Ослабляю хватку. Я признаюсь себе, что хочу этого. Давно хочу.

Пытаюсь получить его поцелуй, но он не дает мне этого сделать.

— Я ненавижу поцелуи. Охуенно же, когда сразу так, — его пальцы проникают в меня и я расслабляюсь полностью.

Раздвигаю ноги шире, позволяю ему довести дело до конца.

Долго терпеть не приходиться. Пара фрикций и я выгибаюсь. Стон срывается с моих губ, а в глаза бьет звездами вселенная. Хватаю ртом воздух, дрожь сотрясает тело. Я понимаю только одно: его пальцев мне мало, я хочу больше.

Открываю глаза и вижу перед собой лицо Леона. Он ловит каждую эмоцию, поглощает ее.

— Поехали домой. Отвратительное животное уложит тебя спать, — победоносно улыбается он.

— А ты? — соскакивает с губ идиотский вопрос.

— Что я? — спрашивает он, а я не могу ответить.

Не знаю что.

Знаю только, что произошло не поправимое. Я полностью перешла на сторону зла. Спустилась в ад и улыбнулась самому дьяволу. А самое страшное, что я больше не хочу на свет.

Веду машину, слышу как Ягодка пыхтит рядом. Злится, смущается, томится от неудовлетворения? Хрен этих баб разберёшь. Пусть я и довел дело до конца, понимаю что ей этого было мало. Открываю ещё один приятный факт. Ненасытная, горячая. Рано или поздно нам обоим надоест играть в эту игру. Чистая физиология, ничто иное как природный инстинкт. И она первая сдастся. Потому что сладкой ягодке и не снилась та школа, которую прошел я. Нет смысла даже пытаться обыграть. Она спрашивала меня про учения, курсы.

Не сдерживаюсь и упускаю смешок. Курс выживания. Пляски со смертью. Вчера ты впервые держишь дедово ружье и с радостью попадаешь в нарисованную мишень, а уже завтра летишь в самолёте с кучей такого же пушечного мяса как ты. Пока в твоей душе теплится любовь к родине и чувство долга, но этот морок быстро улетучивается. Сползает с лица как грязная тряпка. И ты остаёшься один на один с собой и собственным разочарованием. Звереешь. Дичаешь. Забываешь все сказки. Ягодке неизвестно что такое настоящий плен, она не умеет выгрызать свободу зубами в прямом смысле этого слова, а после плеваться кровью, смотреть в чужое небо и рычать как животное. Ранимая и хрупкая, мне даже ломать ее не придется. Но сам не хочу действовать. Даже иллюзию насилия не хочу. Противно до тошноты от картин которые вырисовывает прошлое. Собственными глазами видел как баб пускают в расход, а перед этим толпой отводят душу. Грязь. Она повсюду. Просто невооружённым взглядом не видно. А ещё не каждый попадал в ситуацию, располагающую продемонстрировать истинную натуру. Помощник Короля сегодня предстал во всей красе. Если вначале я колебался не зная как поступить со свидетелем, увиденное развеяло всякие сомнения. Позорная смерть. Грязная и унизительная, достойная пера Паланика. А Ягодка чистая, не смотря на то что усердно пыталась доказать обратное. От того ещё сильнее и хочется испачкать. Самостоятельно. Другим непозволительно. Эгоистично и пусть. Иначе в этом мире невозможно. Мне это дали четко понять ещё десять лет назад. Вначале когда пустили на убой, а после когда пытались добить, просто за то что не должен был выбраться. Слишком много знал, оказывается. Да и сейчас знаю не меньше. Только спрашивать с меня больше некому. Работодатели меняются, убийца остаётся — единственная истина.

Красный «Камаро» слишком резко появляется на дороге. Ядовитый цвет. Отравляющий. Даёт контраст темной тонировке стекол. Разглядеть кто сидит за рулём невозможно, а водитель явно настроен поиграться. В миг напрягаюсь. Сжимаю кулаки, топлю педаль. Ничего не говорю, но Ягодке передается моё напряжение. Спорткар продолжает дразнить. Виртуозно маневрирует на дороге. Позволяет себя обогнать, а после снова оказывается впереди. Выпаливаю проклятья. Ситуация — дерьмо. Лишние свидетели не нужны. Привлечение внимания весьма нежелательно. Ненавижу подарки. Терпеть не могу сюрпризы. Все ещё надеюсь, что это очередной стритрейсер, которому стало скучно. Подобные долбоебы не в новинку, но решаю перестраховаться.

— Ниже сползи, — цежу сухо, чем накаляю атмосферу ещё больше.

— Кто это?

Беглого взгляда достаточно, для того чтобы оценить как Ягодка побледнела.

— Сними пальто и укройся как одеялом, — продолжаю отдавать указания.

Пытаюсь просчитать возможное развитие событий. Если вдруг станут стрелять, толстая ткань защитит от осколков.

Машина впереди продолжает бесноваться. Водитель совсем не щадит дорогие шины, игнорирует низкую подвеску. Выписывает пируэты, играет на нервах. С облегчением отмечаю, что Ягодка слушается. Спускается ниже, закрывает свое тело. Блядь. Умудрилась же влипнуть. В дерьмо погрязнуть.

Начинаю заводиться. Юркая тачка выводит меня из себя. Яркое бельмо на пустой трассе. Достал бы водителя за шкварни и размозжил бы его голову о капот. Этим и планирую заняться. Украсить красное кроваво красным. Пытаюсь загнать автомобиль в ловушку, прижать к обочине. Спидометр нервно дергается, тоже офигивает от такой наглости. Мы уже собираем не одну камеру своим бешеным забегом.

— Это снова за мной? — бормочет жалобно.

Веду плечом. Реально не понимаю что к чему. Спорткар снова вырывается вперёд, мотор рычит, оглушает рокотом пустынную улицу а после разворачивается и перекрывает дорогу. Резко жму тормоз. Стираю теперь свою резину. От внезапной остановки пружинит вперёд, ремень безопасности врезается в грудную клетку. Слышу как Ягодка всхлипывает. Отстёгиваю проклятую лямку и хвастаюсь за ручку двери. Настроен как никогда серьезно. Ее ледяные пальцы врезаются в моё предплечье. Маленькие, тонкие, жалят точно иголки.

— Не ходи, пожалуйста.

Отчётливо вижу страх в ее глазах. Настоящую панику. Ужас. За меня, или просто боится?

— Не надо, прошу.