Неправильный Дойл - Роберт Джирарди

– Давай, подпиши для меня, – сказала она. – Я теперь поклонница Дойла. Представляешь, возвращаюсь из Нью-Йорка пару дней назад, просматриваю старую почту и газеты и вдруг вижу тебя на чертовой первой полосе! Я думала, ты в Испании. Дьявол, мне казалось, ты стал хорошим!

– Мне тоже так казалось, – сказал Дойл. Он взял «шарпи», надел колпачок и бросил в открытую сумочку.

– Ну же, Тим, дорогой, – она выпятила нижнюю губу с притворным недовольством, – просто маленькая подпись. Тебя ведь это не убьет. Прости за каламбур.

– Нет, – тихо сказал он. – Я не горжусь тем, что случилось. Можно сказать, что исход решил кольт. Я не… – Он резко замолчал, почувствовав, словно холодную руку на шее, пристальный взгляд закона, повернулся и увидел, что двое в черном стоят прямо за ним. – Мы знакомы, ребята? – раздраженно спросил он, решив довести игру до конца.

– Мистер Дойл, я агент Детвейлер. – Женщина выступила вперед и протянула руку.

Дойл сунул руки в карманы пальто. Агент Детвейлер нахмурилась. Это была маленькая мускулистая женщина, по сложению – просто бульдог. Ее напарник, изможденный бледный мужчина, высокий, как баскетболист, представился агентом Кином.

– Мы приехали из Вашингтона, – сказал Кин, – и хотели бы переговорить с вами, если не возражаете.

– Возражаю, – ответил Дойл. – Я занят. Договоритесь о встрече.

– Можно сделать и официально, если хотите, – резко сказала агент Детвейлер. – Это значит, что сегодня днем мы вернемся с ордером и перевернем здесь все вверх дном.

– Не подставляйся из-за меня, – сказала Брекен Дойлу. – Мне и так уже пора. – Она одним быстрым глотком допила мартини и схватила сумку. – Я забежала, чтобы сказать, что в субботу у меня будет вечеринка в «Сотне». Ты должен прийти. Нам нужно спокойно и мило обо всем потолковать, не так ли?

– Так, – ответил Дойл, чувствуя, как бугорок в штанах начинает увеличиваться.

Она снова погладила его по щеке, оглядела его необычный костюм для бега – полосатые фланелевые пижамные штаны и шинель дяди Бака.

– Только, дорогой, оденься официально.

Дойл молча кивнул. Брекен снова поцеловала его и исчезла. Через несколько секунд взревел мотор «астона». Дойл услышал, как старая подвеска заскрипела по ракушкам в направлении Бич-роуд. Шум двигателя сопровождался резким переключением передач, пока не растворился вдали, словно покидающая дом надежда.

– Давняя подружка, – сообщил Дойл агенту Кину. – Мое воздержание длится уже несколько месяцев, а тут вы двое.

– Вы согласны с нами сотрудничать, мистер Дойл? – спросила агент Детвейлер, покраснев от его признания.

Дойл расстегнул шинель.

– Перед тем как мы приступим, мне нужно что-нибудь накинуть.

Детвейлер подняла бровь.

– Вы всегда гуляете в пижаме, мистер Дойл? – спросила она.

– Более или менее часто в последнее время, – ответил Дойл.

– Приведите себя в порядок, – сказал агент Кин с мерзкой усмешкой, от которой Дойлу стало не по себе. – Мы подождем, пока. вы оденетесь, и пойдем смотреть останки.

– Останки? – Дойл не сразу понял, что они имеют в виду.

Мегги вытащила тушку опоссума из морозильника, все так же завернутую в пакет для мусора, только теперь замерзшую и ломкую. Она бросила пакет, он упал на пол с глухим стуком. Мегги отошла, взяла газетные листы, которые Брекен оставила на барной стойке, и разложила их на столе у окна.

– Никто не будет ковыряться в дерьме дохлого опоссума на моем чистом столе, – сказала она. Потом открыла пакет, сильно тряхнула его, и опоссум вывалился на газету. Из его задницы все так же торчал иглобрюх.

– Я думал, ты избавилась от этого чертового иглобрюха, – сказал Дойл.

– Не избавилась, как видишь.

– Выглядит не очень, – наклонившись, сказала агент Детвейлер.

– Да уж, – присвистнул агент Кин.

Дойл не смог сдержать самодовольную ухмылку.

– Ну, как с этим разбираются в Службе рыбного и охотничьего хозяйства, ребята? – спросил он.

Детвейлер бросила на него злой взгляд.

– У меня такое ощущение, что вам эта ситуация кажется забавной, – сказала она. Она замолчала и вытерла налет инея с газеты на столе. – Это вы, мистер Дойл? – указала она на снимок.

– Не очень хорошо получился, – признал Дойл. – Видна только кепка.

– Позвольте быть честным, – сказал агент Кин. – Похоже, у вас в самом деле отвратительный характер.

– Но ведь не я приехал сюда из Вашингтона, чтобы пялиться на задницу опоссума, – ответил Дойл.

– Нам не нравятся грубости, мистер Дойл, – сказала агент Детвейлер. – Можете рассматривать это как официальное предупреждение.

Она расстегнула темный пиджак и вытащила из внутреннего кармана пару белых хирургических перчаток. Пока она застегивала пуговицы, Дойл успел заметить перламутровую рукоятку револьвера 38-го калибра, удобно устроившегося в черной кожаной кобуре во влажной темноте подмышки. Она натянула перчатки, агент Кин сделал то же самое, и оба склонились над тушкой. Пока они работали, Дойл и Мегги отошли к бару. Мегги налила Дойлу еще порцию виски, а себе смешала «Кровавую Мери».

Через десять минут агенты осторожно положили замороженную тушку обратно в пакет, завязали на нем мудреный узел и стянули перчатки.

– Совершенно определенно это останки виргинского опоссума-альбиноса с полуострова Делмарва, – сурово сказал агент Кин.

Детвейлер подтвердила это, кивнув.

– Не забудьте об иглобрюхе, – ухмыляясь, сказал Дойл. Он испытывал головокружение от виски и от возможностей, на которые намекало приглашение Брекен.

– Учитывая обстоятельства, ваше легкомыслие кажется неуместным, – сказала агент Детвейлер. Ее трясло от злости. – Это животное было жестоко убито!

Кин положил руку на накачанное плечо напарницы, сдерживая ее.

– Вы осведомлены о наказании за убийство животного, находящегося под угрозой исчезновения, мистер Дойл? – спросил он.

– Вот что я вам обоим скажу, – ответил Дойл. – Эти чертовы опоссумы под такой же угрозой исчезновения, как и моя задница. Они просто наводнили здешние леса. Вот выйдите за дверь и сами убедитесь.

Агент Детвейлер побагровела, стряхнула руку Кина и угрожающе приблизилась к Дойлу.

– В нашей службе есть специальная папка, где содержатся личные дела некоторых преступников, – сказала она таким звенящим голосом, что было больно ушам. Брызги слюны летели в Дойла вместе с ее словами. На подмышках костюма сразу появились темные пятна пота. – Некоторые очень больные люди кончают, когда мучают животных. Так начинал Тед Банди, до того как перешел на девушек из женского клуба. Так они все начинают. Но если случай по-настоящему тяжелый, обычное животное уже не возбуждает. Теперь этим больным, безнадежно больным людям подавай исчезающий вид! Именно так! Они хотят животных, чья популяция настолько сократилась из-за жестокости и невоздержанности людей, что они почти исчезли с лица земли! – На последнем слове ее голос почти сорвался.