Трельяж с видом на море. Цвет победы - Вера Чиркова

И если принц не пожелал нарушать своего обиженного молчания, то Ади вскоре не выдержала.

– А это… не вредно? – спросила она почему-то не моряну и не Тину, а Стана и сразу, словно испугавшись своей смелости, вопросительно оглянулась на брата.

– Нет, – ответила вместо командира моряна, – мы все будем помогать. Единственная опасность, какая может ей угрожать, это застрять в прошлом… если какой-нибудь особенно яркий момент воспоминаний заменит собой настоящее. Но она уже рассказывала о произошедшем в тот день… и ничего, нормально вернулась… Здесь сейчас столько сильных целителей, что просто жаль не воспользоваться этой возможностью.

– А Геб?

– С ним всё намного серьёзнее, – терпеливо объясняла правительница, усаживаясь напротив королевы. – Тина начала понемногу лечить, и даже если он пока не чувствует улучшения, но нервы уже почти восстановлены. На большее у неё до сих пор не хватило сил, нужно было готовиться к штурму замка. Завтра утром мы возьмёмся за него, обещаю. Хотя уже сейчас, когда Дэконс будет работать с королевой, Дагеберт сможет сам кое-что сделать для себя.

Конс явился в своём костюме Зорро, так он чувствовал себя увереннее и спокойнее. Прошёл на середину комнаты, остановился напротив королевы, задумчиво её оглядел.

– У нас музыканты? – учтиво улыбнулась самой гостеприимной улыбкой Лиокания. – Какой симпатичный мальчик! Надеюсь, он сумеет поразить наше воображение.

– Может, мне немного её… того?! – тихо прошептала Слава, показывая моряне свою хрустальную сосульку.

– Не нужно… боюсь, тогда мы не уследим… лучше помоги ему силой, – ещё тише шепнула ей в ухо русалка и подала Консу знак начинать.

Он очень спокойно и обстоятельно расстегнул висевший на поясе кошель, защищённый хорошо знакомыми всем присутствующим способами, так же медленно достал из него загадочную шкатулочку из чёрного камня.

Она немедленно приковала взоры всех присутствующих своей необычной, мрачной красотой и тонкостью отделки. Приоткрыв крышку, парень задумчиво посмотрел внутрь и внезапно перевёл взгляд на мать.

«Что такое?» – насторожилась Слава, почувствовав в этом взгляде сомнение и неуверенность. У её сына какие-то проблемы? А потом перевела взгляд на его руку, сделавшую знакомый им обоим жест, и торопливо мигнула в знак согласия. Раз он просит, она будет молчать. Как-то лежал в клинике глухонемой мальчишка и научил Костика, с которым подружился, нескольким простейшим словам на языке глухонемых.

Это осторожное перемигивание не укрылось от бдительного внимания клонов и Васта, и если клоны сразу поняли, что поддержка нужна брату, то лучник всерьёз забеспокоился о Славе. Придвинулся почти вплотную, напрягся, скользнул взглядом по присутствующим, словно примеряя, как и от кого можно прикрыть невесту.

Следившая за сыном Ярослава не сразу заметила его манёвры, а когда чуть откинулась назад и ощутила спиной тепло мужского тела, едва не ойкнула от неожиданности. Однако почуяла нежный цветочный аромат и, вовремя вспомнив, кто был рядом, смолчала. Просто попыталась незаметно вернуться в прежнее положение, но крепкие ладони, положенные на руки чуть выше локтей, мягко придержали, бережно прислонили к себе, и ей снова пришлось подчиниться. Ну не портить же сыну явно специально нагнетаемую торжественность и значимость грядущего события?

Когда Конс, с самым загадочным и суровым видом расписывающий королеве необычайные свойства чудодейственного снадобья, достал из шкатулки какую-то сомнительно помятую витаминку, Славе пришлось собрать всю силу воли, чтобы сохранить на лице невозмутимое выражение.

Впрочем, судя по тому, как торопливо прикрыла рот ладошкой едва не захихикавшая Тина и накрепко сцепил зубы Стан, клоны шутку тоже оценили. А вот Майка смотрела на явно самопальные пилюли с благоговейным восторгом и, не выдержав, шепнула Юнхиоле:

– Мне Конс такие давал… когда я умирала от зелёной лихорадки. И потом… когда меня Тьершиг избил… тоже такой вылечил.

– Тсс! – приложила палец к губам моряна, чтобы подчеркнуть серьёзность происходящего, но Слава была уверена, этот страстный шёпот её невестки услышали все, и все прониклись если не полным доверием, то хотя бы надеждой.

Не поняла одна королева, но, получив утвердительный кивок адмирала, послушно открыла рот, чтобы получить странную пилюлю.

– Тебе тоже, – приказал Дэконс принцу, поднося к стиснутым губам муляж, – соси медленно и представляй, как выходит из твоего тела дурман и отрава, как начинает уходить боль и исцеляются раны.

– А сил хоть хватит? – невнятно буркнул Геб, потихоньку облизывая полученное снадобье.

– По тридцать человек сразу в Хамшире лечил, – небрежно ухмыльнулся Конс, – но главное тут не я и не мои силы. Я только помогаю найти путь, а лечите себя вы сами. И если любишь себя и хочешь быть здоровым – напряги свою силу воли. Начали!

Он поднял к губам инструмент, и в читальню хлынула печальная мелодия, пронзительная по простоте и силе. В ней было что-то знакомое и не очень, и стоило Славе закрыть глаза, как почему-то очень ярко вспомнилась юность, институт и поездка всей группой на арбузы.

В тот год кавуны уродились, как никогда, огромные, сочные, и институт договорился с каким-то хозяйством прислать на недельку студентов младших курсов. Они спали в камышовых балаганах, варили на глиняной печурке в казане супы и каши и не всегда их съедали, с утра до ночи питаясь халявными арбузами. Очень скоро все научились выбирать по блеску самые спелые и сладкие, колоть одним взмахом ножа и выедать только серединку. А ещё мыть руки мякотью самых маленьких, зелёных, ещё не успевших накопить сладость.

Тогда она дружила в группе с одним пареньком, ничего особенного, просто гуляли иногда вечерами по набережной и ели мороженое. Там, в тени камышового балагана, они однажды впервые поцеловались… и это было так странно и приятно, чувствовать на своих губах вкус чужих, сладких от арбузного сока губ.

Что? Каких ещё губ? Сосредоточив всю силу воли, Ярослава с трудом открыла глаза, буквально за шиворот вытаскивая себя из навеянного музыкой колдовского наваждения. И с невыразимым изумлением обнаружила, что её голова почему-то повёрнута набок и лежит щекой на тонком кружеве, украшающем бледно-салатную, очень знакомую рубашку. А прямо перед глазами нашлось и лицо хозяина рубашки, оно нежно и чуточку насторожённо смотрело на Славу зелёными глазами, словно ожидая чего-то нехорошего. Для себя.

Ну да, ну да! Она же по всем правилам игры должна сейчас закатить наглецу скандал… дать ему пощёчину, отодвинуться хотя бы. И он этого ждёт и заранее готов к любому повороту и к любому наказанию. И это почему-то расстраивало Славу. Ну вот почему у него такая низкая самооценка? Какие события или взаимоотношения подорвали в таком красивом и умном мужике веру в своё мужское обаяние, обрекли на долгие годы одинокого существования?

Помнится, Тина что-то бросила вскользь… нужно будет с ней поговорить, выяснить досконально. А сейчас сделать вид, будто ничего такого не произошло… она же согласилась несколько часов считаться его невестой? Значит, дала некоторые права… и отбирать пока не собирается.