Фурия XXI века - Наталия Антонова

Прибыв на место, Мирослава показала им куст акации, и оба оперативника стали исследовать его. Мирославе не пришлось указывать им на несколько каштановых волосков: к ее радости, они были на месте, и Ринат их быстро заметил. Потом оперативники решили еще раз обойти стоянку и все места недалеко от нее, после чего зашли в магазин.

Татьяна обрадовалась Мирославе как родной и оценила привезенный Мирославой небольшой подарок – изящную цепочку в виде змейки с маленькими изумрудиками на месте глаз.

Цепочку Мирославе презентовал кто-то из клиентов, и она пролежала у нее в шкатулке года два. Татьяна же сразу приложила ее к себе и взмолилась:

– Застегните кто-нибудь.

Просьбу ее выполнил Ринат, и Татьяна побежала в подсобку за зеркалом. Налюбовавшись вволю на украшение, она, не ломаясь, повторила свои показания под протокол, расписалась, не читая, и обронила:

– Вообще-то местная полиция уже спрашивала меня.

Не дожидаясь пояснений и даже простого ответа, принесла чай и плюшки с маком, от которых мужчины и не думали отказываться. Мирослава выпила только чай.

Когда они отошли от магазина, Ринат обронил вскользь:

– Девушка еще не догадалась, что цепочка-то золотая и изумруды настоящие.

– А ты откуда знаешь? – спросила, улыбнувшись, Мирослава.

– Какой же из меня оперативник, если я простейших вещей не замечу.

– И все-таки?

– Во-первых, неплохо зная тебя, предположил, что бижутерию ты дарить не станешь.

– Ну, это смотря какая бижутерия, – возразила она.

– А во-вторых, я заметил клеймо, когда застегивал цепочку.

– Орлиный глаз, – рассмеялась она, – а сейчас идем к деду Тимофею. У него тоже орлиный взгляд.

Наполеонов велел оперативникам опросить свидетелей под протокол. Конечно, у него имелся рассказ Мирославы, но его, как выразился следователь, к делу не пришьешь.

Дед Тимофей был дома. Он сидел распаренный после бани и с удовольствием пил чай. Гости были незамедлительно приглашены к столу.

Аветик тихо прошептал Волгиной:

– Еще чая я не выдержу, описаюсь.

Она улыбнулась и так же тихо ответила:

– А ты не пей, только пригуби.

Деду Мирослава вручила бутылку армянского коньяка. Он хотел было сразу ее открыть, но Ринат твердо заявил, что они при исполнении.

– А ежели самогона? – спросил дед. – Хороший, чистый, как слеза младенца.

– Ни-ни.

Дед тяжело вздохнул и согласился пересказать все, что рассказал детективу, под протокол. Ничего нового они не узнали. Как ни старался Ринат уговорить деда припомнить еще хоть что-то о таинственном некто, Тимофей Иванович только разводил руками.

– А от этого типа пахло духами? – неожиданно спросил Армен.

– Чем-то пахло, – ответил дед, – но не могу утверждать, что это духи. Вон племянник мой Никита живет в городе с родителями, так от него чем только не пахнет. Я его спрашиваю, Никитка, ты чего благоухаешь, как девка? А он мне говорит – ты, дед, темный! Это крем для бритья, мужской, а еще он пользуется этим, забыл, как его. – Дед почесал лоб.

– Дезодорант, – подсказал Ринат.

– Вот он самый и еще вода из мужского туалета.

Оперативники расхохотались.

– Наверное, туалетная вода? – предположила Мирослава.

– А в чем разница? – спросил дед.

– Вода в туалете бесплатная, – просветил Аветик, – и ничем не пахнет, а туалетная вода как бы из Франции, имеет различные ароматы и стоит немало денег.

– Вон оно что. А я до сих пор только «Тройным одеколоном» пользуюсь. Свояк вот, тот «Шипр» предпочитает.

– А еще вам никакие запахи не показались знакомыми, например сигарет? – спросил Ринат.

– Не уверен, – дед задумался, – вроде мятой пахло…

– Это могла быть жвачка…

– Жаль, что мы не нашли ее.

– А еще это могли быть сигареты с ментолом, но окурков таких тоже не было…

– Оно не курило и не жевало, – сказал дед.

– Оно?

– Ну, то, что бросилось мне навстречу.

– Спасибо вам большое.

– Вы уже уходите? – разочарованно протянул Трофим Иванович. – Посидели бы, поговорили…

– Спасибо, в другой раз.

– Черта лысого вы приедете в другой раз, – нахмурился дед.

– На свете все возможно, – вселили в него надежду оперативники и покинули аккуратный зеленый домик.

На улице стояла замечательная погода, не жаркая и не прохладная, что случалось не так уж часто в этих краях. С лугов тянуло медовым ароматом зацветающего разнотравья, вдалеке виднелся лес, река лежала синей лентой на линии горизонта и почти сливалась с ней.

– Эх, – вздохнул Ринат, – сейчас бы удочку и на речку.

– Не знал, что ты рыбак, – обронил Аветик.

– Я любитель, – улыбнулся Ринат, – а вернее, мечтатель, так как уже и не помню, когда сидел на берегу речки с удочкой, разве что только в детстве у бабушки.

– Ну и ладно, – успокоил его Аветик, – мы ловим другую рыбу.

– Несъедобную.

– А съедобная в любом магазине и на рынке тебя дожидается.

– Кто бы купил и приготовил…

– Ладно, не страдайте, выдастся свободный выходной, приезжайте к нам, Морис часто в саду на решетке такую вкуснятину из рыбы готовит, – успокоила Мирослава.

– Ой, не терзай мою душу! Я сейчас слюной изойду.

Доехав до дома Мирославы, оперативники хотели сразу ехать к следователю, но Морис Миндаугас оказался намного настойчивее деда Тимофея, и они остались обедать. К удивлению и радости оперативников, на столе была семга с овощами, пирог с угрем и фруктовый десерт.

– Ты чего не сказала, что у вас сегодня рыбный день? – прошипел на ухо Мирославе Ринат.

– Так я сама не знала.

– В смысле?

– В смысле, что Морис не говорит, что он собирается сегодня готовить. Что приготовит, то и едим.

– Кто ест? – спросил Аветик.

– Морис, я и Дон.

– И еще следователь Александр Романович Наполеонов, – съязвил Ринат.

– Он не каждый день…

Когда сытые и умиротворенные оперативники уехали, Морис поинтересовался, как дела, и Мирослава коротко пересказала, что и как.

– Хорошо, что вещдоки ветер не унес.

– Сама боялась.

– А что вы думаете про мятный запах, о котором упомянул старик?

– Это могла быть мятная резинка или сигареты с ментолом. Но Иваныч уверен, что некто не жевал и не курил. Все это она или он мог делать до встречи с дедом.