Клан душегубов - Алексей Петрухин

Пока так. Дальнейшие свои планы сообщу. А ты молодец, Охотник. Бьешь издали. И сразу в цель.

А планы на жизнь? У меня они часто менялись.

Сейчас я стала думать, что есть кто-то, кто мой план на жизнь составит лучше меня. Я в него верю.

А знаешь, пиши мне еще, Охотник. Я хотела бы, чтобы это продолжалось. Не обольщайся, это только предложение продолжать переписку. Ничего личного. Ни сейчас, никогда.

Настенька, да с тобой можно было бы иметь дело, если бы работала у нас. Слов немного, но все – без «как бы», я таких людей люблю. Не могу сказать, что знал много таких людей. А таких женщин – и того меньше. Занесены в Красную книгу. Видимо, ушли в горы, как туры.

И с последним согласен. Если и есть смысл в виртуальном романе, так только в том, что у него не будет продолжения в быту.

Хорошо, я еще напишу тебе. Я тоже хочу, чтобы это продолжалось. Вот не было печали...

* * *

Из Управления они вышли только через час. Бердяев взялся за дело круто, затеяв такую шуточную «перестройку». За последние двое суток ни один сотрудник отдела ни разу не открыл порученного ему дела. Но зато каждый заполнил целую кучу формуляров и анкет и ответил не менее чем на сотни три вопросов по всевозможным мыслимым и немыслимым тестам. И это не считая переэкзаменовок на повышение квалификации.

Самым идиотским был тест на правильное ведение допроса. Только в извращенной голове Бердяева могла родиться подобная идея. Состояла она в том, что верно проведенный допрос – целая наука, а значит, каждый сотрудник должен ею владеть.

Для овладения этой наукой даже спешно переоборудовали одно из помещений. Устроено оно было так. Непроницаемым и непробиваемым зеркалом большой кабинет разделялся на две части: одна, меньшая, с глухими стенами, с одним столом и двумя стульями, предназначалась, собственно, для дознания, вторая, более комфортная, для приемной комиссии, была уставлена длинным столом, удобными, глубокими креслами и оснащена переговорным устройством. Сам тест проходил следующим образом: в комнату для дознания пригласили одного из временно задержанных граждан, потом туда же впускали, как на бой с гладиатором, по одному из сотрудников отдела. Задача состояла в том, чтобы грамотно и квалифицированно провести допрос – без «пристрастия».

В это время комиссия наблюдала за процессом, делала поправки и замечания и, в конце концов, выносила свой вердикт по десятибалльной системе. Такое вот экзаменационное извращение.

«Гладиатора» Бердяев выбрал не слабого, иначе исчезал смысл теста. Это был отвязный перец с солидным «послужным» списком, теперь проходивший по делам о нелегальном распространении наркотиков, продаже их малолетним и, кажется, двух изнасилованиях. Да еще, плюс к этому, с мерзким характером, склонным к психопатии. Одним словом, Бердяев постарался.

Когда в комнату вошел Суворовцев, тест был на грани провала. Ни одному из бывших до него сотрудников не удалось мерзавца не только разговорить, но даже наладить с ним хоть какой-то мало-мальский контакт. Впрочем, с одной симпатичной сотрудницей он согласен был побеседовать, но при одном жестком условии – «один ответ – один минет». Бедная девушка не могла пойти на это соглашение, хотя бы потому, что за стеклом сидела высокая комиссия, ставшая свидетелем этого издевательства над ней, которое устроил наглый подонок, явно понимавший, что происходит и что пришел его черед поизмываться от души над всем личным составом, причем совершенно безнаказанно.

Суворовцеву удалось продвинуться дальше всех. Перед тем как войти в клетку, он тщательно подготовился и собрал на негодяя массу, так сказать, неофициальной информации. Как, например, секретная связь подозреваемого с правоохранительными органами или сведения о других связях, например, гомосексуальных, и так далее. Прошло полчаса, и Суворовцев почти припер его к стене, но тут в комнату неожиданно вошел Вершинин, который был на подъеме.

– Ну ты скоро? – нетерпеливо спросил он. – У нас нет времени. Или я поеду один.

– Ты что, не видишь? Занят. Разговариваю с человеком, – раздраженно ответил Суворовцев.

– С кем?! – не понял Вершинин. И только тут, рассмотрев физиономию визави Суворовцева, решительно направился к тому. – А че с ним разговаривать?

Дальше произошло то, чего не ожидал Суворовцев и, меньше всего, члены комиссии. «Гладиатор» вскочил со стула, кинулся к зеркалу и начал бешено по нему тарабанить.

– Уберите! – истерично орал он, показывая на Вершинина пальцем. – Уберите его! Все скажу, все подпишу, только уберите!

Его с трудом успокоили. Униженная сотрудница была вполне отомщена. Теперь, когда они уже ехали в машине на встречу с «умным человеком», Суворовцев, вспоминая этот «тест», искоса поглядывал на Вершинина и чему-то тихо улыбался.

* * *

Источник сообщает. Суворовцев сближается с Вершининым, что плану не противоречит. Проводят вместе значительное время. Вопреки ожиданиям, у них установились доброжелательные отношения. Вместе с тем Суворовцев активно запрашивает в архивах и изучает всю информацию относительно следственной работы Вершинина, явно ведя запланированную проверку по нему. Для реализации плана по дезинформации Суворовцева на данный момент есть все необходимые условия.

* * *

Воодушевленный последней «игрой» с Клерком в гольф, Седой за двое суток ни разу не выпустил клюшку из рук. Даже когда ложился спать, то клал ее рядом и, как ребенок, засыпал, крепко сжимая приятный металл.

В его офисе, на последнем этаже под стеклянной крышей, для любимой игры был оборудован небольшой стадион, покрытый искусственным газоном. В этот поздний вечер он самозабвенно предавался ей, пытаясь отвлечься от разного рода неприятных мыслей. Но ему не давали этого сделать, и прежде всего его помощник с простым, но пафосным прозвищем Адвокат. Сейчас он стоял рядом и своим кислым выражением лица действовал Седому на нервы.

– Он или полный дурак, или слишком умен, – неожиданно сказал Адвокат. – Я склонен думать, что просто дурак.

Он, пожалуй, единственный человек из окружения Седого, которому тот позволял первым открывать рот. Они уже давно работали в «связке», и Адвокат был не просто посвящен во все дела Седого, но и входил в «семью», что свидетельствовало о безграничном к нему доверии.

«Слишком безграничном», – все чаще подозрительно думал Седой. И не без оснований.

Адвокат от природы был одарен чуткостью, позволявшей ему безошибочно не только считывать патовые ситуации, но даже задолго предчувствовать их, а впоследствии принимать единственно верное решение. Когда много лет назад Седой увидел его, тот трудился в одной из бесчисленных юридических конторок. Но и тогда чуткость и внимательность ко всему, что происходит, не подвели Адвоката. Он сделал тогда все, чтобы этот господин обратил на него внимание и предложил ему «попробовать себя в чем-то более серьезном». Это был шанс – единственный шанс. И Адвокат его не упустил.