Горная атака - Александр Тамоников

– Он не назвал точное время прибытия?

– Нет!

– Осторожничает. Что насчет узников?

– По ним и будем работать!

– Понятно! Я распоряжусь поставить для господина командующего отдельную палатку и привести для него одну из овдовевших молодых красавиц кишлака Чиштан!

Довлатов улыбнулся:

– Не переусердствуйте в желании заслужить благосклонность саиба! А если женщина вызовет у него раздражение? Думаю, с этим делом торопиться не стоит. Захочет саиб ласк, вы всегда успеете доставить к нему местных красавиц!

Начальник лагеря согласился:

– Да, ты прав, Эркин!

Полковник поклонился:

– С вашего дозволения я покину штабную палатку?

– Конечно! И знайте, полковник, вам, как моему заместителю, здесь всегда открыты двери. И днем и ночью!

– Благодарю!

Довлатов вышел на улицу. Часть прибывших афганцев начала восстанавливать периметр проволочного заграждения. Часть отправилась ремонтировать бараки. С десяток моджахедов принялись рыть траншею параллельно перевалу.

Полковник достал радиостанцию малого радиуса действия, включил ее и вызвал Зари.

– Ну что наши беглецы? – спросил Довлатов.

Командир группы слежения за развалинами древней крепости Бабер ответил:

– Ушли в подземелье. Мои наблюдатели не стали им мешать, хотя могли уничтожить всех!

– Забудь об этом. За русскими только наблюдение и никаких действий, что бы они ни предприняли. Запомни это хорошо, Мохаммед!

– Запомнил, полковник!

– Проведи аккуратно смену и можешь отдохнуть. Но ночью вновь отправляйся на позиции. Хотя, возможно, вечером тебе предстоит встреча с Хикматом!

– С самим саибом?

– Да, но я сказал – возможно, что не означает обязательно. Однако будь готов доложить генералу о результатах работы своих подчиненных!

– Я все понял, полковник!

– Занимайся! Вместо себя назначь толкового бойца, чтобы не наделал глупостей. Они очень дорого обойдутся и ему, и тебе, если беглецы каким-то образом засекут, что за ними ведется наблюдение!

– Да, конечно, господин полковник. Я понимаю!

Довлатов удалился в свой отсек.

В это время в подземелье древней крепости Бабер бывшие узники казненного Рамазана Салакзая устроили собрание. Вопрос на повестке дня стоял один: что делать дальше. Факт контакта с пилотом одной из вертушек вселил в пленников надежду на спасение. А надежда придала силы, подняла настроение. Сейчас и стены пещеры не казались такими мрачными, да и будущее уже не виделось таким беспросветным, как раньше.

Рябов спросил Савельева:

– Лейтенант, как думаешь, как отреагирует на наш сигнал армейское командование?

Савельев ответил:

– Армейское начальство скорее всего сбросит информацию спецслужбам КГБ. А уж те будут решать, что делать дальше.

Величко с тревогой в голосе предположил:

– А если начальство решит не связываться с нами? Что для них какие-то четверо пленных, наверняка уже списанные на потери? Может, решит, да черт с ними, с этими мудаками. Пусть сами выпутываются. Ведь чтобы нас освободить, это же сколько сил надо приложить? Тем более сейчас духи стянули сюда приличный отряд, да еще на БМП, и знают, что их могут атаковать с Хайдара и перевала. Они готовы к новому нападению. А значит, при повторном штурме нашим спецам потерь не избежать. Возможно, больших потерь. Так стоим мы, пленные, того, чтобы ради нас класть здесь спецназовцев?

Лейтенант оборвал рядового:

– Ты эти упаднические настроения брось. Вытащат нас отсюда. Обязательно вытащат. И безо всякой войсковой операции. Посольство в Исламабаде шум поднимет, духи и сдадут нас. А куда им деваться? Моджахедам нельзя ссориться с Пакистаном, иначе его правительство может отправить духов на их историческую родину, там ковать кадры для своей войны. Пакистану не в жилу портить отношения с Союзом. Даже при влиянии на него США. Кто знает, не решится ли Москва в отместку за поддержку духов и в Пакистан войска ввести? У нас армия большая. Хватит весь Восток захватить. Если, конечно, действовать жестко, как во время Великой Отечественной. Нет, ребята, вытащат нас отсюда обязательно.

Лейтенант замолчал. Молчали и узники, каждый думал о близком освобождении. Они даже не догадывались, что стали главными фигурами в большой кровавой игре, начатой и моджахедами, и спецназом КГБ. Не могли представить, в какой круговорот событий попадут, прежде чем обретут истинную свободу.

Особый лагерь подготовки моджахедов неподалеку

от Чевара, Пакистан. 22 июня, суббота.

Сразу после ухода Довлатова в штабную палатку Балани вошел командир группы американских инструкторов Слейтер. Поздоровался с полевым командиром на восточный манер:

– Ассолом аллейкум, господин Балани, как ваши дела, здоровье, семья, дети?

Начальник лагеря заметил иронию в глазах американца, но ответил как подобает:

– Ва аллейкум ассолом, сержант! Благодарю, у меня все хорошо.

– Да? Мы тут с парнями наблюдали полеты русских над перевалом! Что бы это значило?

– По мнению полковника Довлатова, пилоты вертолетов проводили воздушную разведку района.

Слейтер усмехнулся:

– Вы забыли добавить – разведку района недавно проведенной весьма успешной боевой операции.

– Если угодно, то так!

– Да нам, инструкторам, собственно, без разницы деятельность русских. Я пришел к вам по другому вопросу.

– Слушаю вас!

– Сегодня суббота, господин Балани!

– Я это знаю!

– Значит, в курсе, что в 15.00 мы, как всегда, до утра воскресенья намерены убыть в Чевар.

Балани кивнул:

– В курсе! Можете ехать!

– И опять вы хотели, но не добавили – можете отправляться хоть к чертям собачьим, не так ли, господин Балани?

– Заметьте, сержант, я этого не говорил.

– Но подумали.

– Вы умеете читать чужие мысли?

– Умею! Не только читать мысли, но и просчитывать то, что против меня собираются предпринять. Поэтому до сих пор еще жив!

На этот раз усмехнулся Балани:

– Да, интуиция и инстинкт самосохранения у вас развиты отменно. Что доказало поведение во время штурма русскими лагеря. Насколько я помню, вы благополучно бежали вместе со своими славными морскими пехотинцами, как только пленные подняли бунт. Не так ли?