Титан. Жизнь Джона Рокфеллера - Рон Черноу

Триумф Севера означал рост господства урбанизации, иммиграции, промышленного капитализма и наемного труда над аграрной экономикой Юга, призванной стагнировать десятилетиями. Война резко ускорила экономическое развитие, способствуя росту заводов, фабрик и железных дорог. Стимулируя технологические инновации и стандартизацию продуктов, она возвестила о приходе более регламентированной экономики. Мир мелких фермеров и коммерсантов начал увядать, отодвинутый на задний план исполинским новым миром массового потребления и производства. По мере того как развитие железных дорог набирало обороты, населяло Запад и завершилось кульминацией пуска первой трансконтинентальной железной дороги в 1869 году, оно породило сопутствующую манию земельных сделок, размещения акций и разработки недр. Люди поспешили использовать миллионы акров природных ресурсов, которые впервые можно было расчетливо выставить на рынок.

Иными словами, к концу Гражданской войны возникли условия для индустриальной экономики впечатляющих новых пропорций. Перед войной в федеральном правительстве числилось всего двадцать тысяч служащих, и оно сторонилось попыток регулировать бизнес. В отличие от Европы, у Америки не было традиций политического абсолютизма или главенства церкви, которые могли бы охладить дух предпринимательства, слабая фрагментированная политическая система позволяла коммерсантам процветать. В то же время Америка имела законодательный и административный аппарат, необходимый для поддержания современной промышленности. Существовало уважение к частной собственности и контрактам; люди могли зарегистрировать компанию с ограниченной ответственностью или объявить банкротство; а банковский кредит, пусть еще и не такой обильный и пусть при очень фрагментированной банковской системе, был доступен везде. Со временем правительство переписало правила капиталистической игры, усмирило тресты и сохранило конкуренцию, но, когда Джон Д. Рокфеллер взялся создавать свое состояние, отсутствие четких правил, видимо, способствовало творческому напору новой индустриальной экономики.

Вероятно, ни одна отрасль так не завлекала ветеранов Гражданской войны обещаниями разбогатеть за ночь, как нефтяная. Невероятное множество разношерстных демобилизованных солдат, многие все еще в форме и с ранцами и ружьями мигрировали в северо-западную Пенсильванию. Невозможно было устоять перед потенциальными барышами, будь то в бурении или во вспомогательных услугах; люди могли потребовать в два или в три раза больше денег, чем они осмелились бы просить в городе. Ида Тарбелл размышляла о том, что «этот уголок Пенсильвании собрал больше мужчин, чем, вероятно, любое другое место в Соединенных Штатах. По всему месторождению были разбросаны лейтенанты, и капитаны, и майоры – и даже генералы»5. Они принесли с собой военный подход к организации и воинствующий дух конкуренции, но они жаждали быстрой добычи и почти не демонстрировали намерений сформировать стабильное длительное предприятие, оставляя лазейку для ориентированного на систему Рокфеллера.

Война отрезала поставки с Юга скипидара, из которого делали конкурирующий осветительный продукт, камфин, тем самым простимулировав рост спроса на керосин. Война нарушила и китобойный промысел, и цены на китовый жир выросли вдвое. Керосин заполнил образовавшуюся пустоту, выдвинулся как основной продукт экономики и был готов к сумасшедшему послевоенному буму. Эта горючая жидкость продлила день в городах и разредила безлюдную тьму в селах. Нефть обеспечила смазочные материалы для колес тяжелой промышленности. Хотя вся нефтяная промышленность мира была втиснута в западную Пенсильванию, последствия ощущались везде. В 1865 году в письме бывшему офицеру штаба конгрессмен Джеймс Гарфилд ссылался на нефтяное помешательство: «Я беседовал о нефти с некоторыми представителями, занятыми в этом деле, так как вам известно, что лихорадка не на шутку захватила Конгресс… Нефть, не хлопок, теперь король в мире коммерции»6. Вскоре Джон Д. Рокфеллер будет править в этом мире, как абсолютный монарх.

Во многом Рокфеллер казался инструментом, тонко настроенным на дыхание времени, чистейшим воплощением динамичного, захватнического духа послевоенной эпохи. Как других магнатов Позолоченного века, его сформировала собственная вера в экономический прогресс, в применение науки в промышленности и в судьбу Америки как экономического лидера. Он приучил себя добиваться своего, подчиняя каждый импульс мотиву прибыли, работая над неуправляемыми эмоциями и стремясь почти к буддистской отрешенности от своих желаний и страстей. «Я имел скверный характер, – говорил Рокфеллер. – Думаю, можно сказать – отвратительный, если сильно меня рассердить»7. Поэтому он учил себя контролировать нрав и старался никогда не поддаваться возмущенным импульсам задетого самолюбия.

К концу Гражданской войны бледный элегантный молодой человек двадцати шести лет, с рыжеватыми золотистыми волосами и бакенбардами держался, как важная персона. Не успев создать с Сэмом Эндрюсом новую фирму, он уже принялся ее расширять. В декабре 1865 года они с Эндрюсом торжественно открыли второй нефтеперегонный завод, «Стандард Уоркс», номинальной главой которого был назначен брат Уильям. «Эксельсиор» и «Стандард Уоркс» подтвердили статус Рокфеллера как первого нефтепереработчика Кливленда в то время, когда город входил в число ведущих центров нефтеперегонки. Фотографии его первых очистительных заводов показывают малопривлекательную горстку строений, что-то вроде больших сараев, неравномерно разбросанных по склону холма. Сложив руки за спиной, Рокфеллер мерил шагами эти мастерские, заглядывая повсюду и, как перфекционист, замечая мельчайшие детали. Когда он увидел, как кто-то принялся разбирать неубранный угол, он улыбнулся и сказал: «Верно, всегда надо быть настороже!»8 Бригадиром он нанял Эмброуза Мак-Грегора, который, по описанию Рокфеллера, был «точным въедливым человеком, очень открытым, но, возможно, не склонным воспитывать людей»9. Импозантный человек, с усами, Мак-Грегор пользовался абсолютным доверием Рокфеллера по всем техническим вопросам. Так как заводы стояли в некотором отдалении от делового центра, Рокфеллер и Мак-Грегор часто обедали в пансионе миссис Джонс; обычно их изгоняли на крыльцо, так как в своих пропитанных нефтью сапогах мужчины постоянно оскорбляли нюх других посетителей.

Рокфеллера, человека, самостоятельно добившегося успеха в новой индустрии, не сдерживали прецеденты или традиции, и ему было не так сложно вводить новшества. Он продолжал ценить независимость от внешних поставщиков. Поначалу он платил мелким бондарям до двух с половиной долларов за бочку из белого дуба, потом, одним из первых применив эффект масштаба, решил, что самому изготовить сухие плотные бочонки дешевле; вскоре его фирма выпускала тысячи бочек, выкрашенных голубой краской, стоивших меньше доллара за штуку. Кливлендские бондари покупали и отправляли в свои мастерские сырой пиломатериал, а Рокфеллер спиливал лес и сушил в печах, чтобы уменьшить вес, и тем самым урезал транспортные расходы вдвое. И он постоянно расширял рынок побочных продуктов нефти и продавал кроме керосина эфир, парафин и вазелин.

В этот начальный период Рокфеллер испытывал хроническое беспокойство, работал в значительном стрессе, который создал себе сам. Хотя он не вникал в научную сторону переработки, он часто выполнял роль управляющего завода. При неустойчивых ценах ему иногда спешно требовалось отправить партию в Нью-Йорк, и он лично торопился к железной дороге, чтобы подбодрить людей, занимавшихся его грузом. «Никогда не забуду, как голоден я был в те дни. Я оставался на улице днем и ночью; я бегал вперед и назад по грузовым вагонам, если требовалось; я поторапливал ребят»10.