Его добыча - Алена Медведева

«Значит, будем в этом мире обживаться, — решительно заявил я, убеждая больше самого себя, чем собратьев. — Разберёмся, что здесь имеется, как устроено и зачем. Тогда станет проще».

Продолжая наблюдать за действиями Игеря, я запоминал и связывал их с тем, как реагирует техника. Смотрел я и на Трою, которая продолжала неверящим взглядом буравить экран, где уже не было ни намёка на недавнюю угрозу.

Отражение этой атаки далось нелегко — пришлось отдать всю накопленную мной энергию, прибавив к ней ту, которой готовы были поделиться мои собратья. Зато теперь голод — неприятный, зудящий — медленно нарастал, требуя утоления, отчего-то спазмами сжимая живот и заполняя рот вязкой жидкостью. Такая же выделялась, когда в клетках, где нас держали двуногие, появлялась еда.

Сейчас пищи не было, а потребность проявляла себя всё сильнее. Глядя на Трою, я всё больше желал… Забрать! Насытиться! Ощутить стремительно наполняющий меня поток живительной энергии. Сладкий, манящий, долгожданный.

Я даже шагнул к своей жертве, с твёрдым намерением наконец это сделать. Неудержимое желание оказаться рядом толкало вперёд, не оставляя времени для раздумий.

«Как же есть хочется…»

Растерянный голос, достигший моего сознания, заставил замереть, так и не коснувшись Трои. О том, что моей добыче нужна подпитка, я не задумывался совершенно. И только сейчас осознал парадокс — пища для пищи… Хм.

Нависнув над женщиной, поймал себя на новом открытии: мой собственный голод притупился, померкнув за размышлениями над потребностями добычи. Как такое возможно?

«Чем вы кормили Риш?» — отрывисто бросил Оршу.

Он тут же обернулся ко мне, протягивая две ёмкости, наполненные органикой.

«Я тоже съел. Мы все должны это есть. Вещество в пище позволяет восстановить растраченную энергию», — безмолвно наставлял Орш, но я думал не о себе.

Повергая собрата в немалое удивление, протянул Трое одну из упаковок. Женщина, оторвав взгляд от экрана, вздрогнула и шарахнулась в сторону, только сейчас опомнившись и осознав, что я рядом.

Какое-то время мы не двигались, уставившись друг на друга. Она продолжала сидеть в кресле, запрокинув голову и подняв ко мне лицо. Во взгляде сквозило насторожённое ожидание… Чего? Смерти?

— Тебе. Ешь.

Требовательно ткнув в неё упаковкой, я ощутил внимание остальных эдаити — мой поступок заметили. Однако сейчас куда больше их интересовало другое:

«Мы ушли от преследователей?» — возобновился диалог, в который я не вмешивался, хоть и привычно прислушивался.

«Видимо, так. Больше не атакуют».

«Не хотят или не могут?»

«Оба варианта возможны».

«Мы слишком мало знаем».

«Интересно, надолго затишье?»

На этот вопрос ответить никто не смог. У нас действительно не было информации. А вот у наших пленников она наверняка была…

Троя! Моё сознание уже привычно метнулось к возможному источнику. К женщине, которая набралась смелости и трясущейся рукой аккуратно, лишь бы не соприкоснуться со мной, перехватила пищу. И тут же впилась в неё зубами, с остервенелым нетерпением сорвав то, что именовалось «крышка».

Вид её насыщения подхлестнул инстинкты эдаити — действовал я быстрее, чем анализировал. Молниеносным движением схватил и дёрнул на себя ближайшего, сжавшегося, подобно Трое, пленника. Моя сущность взметнулась, с силой вырвавшись из оболочки сиреневым маревом, чтобы с жадностью окутать тело жертвы.

Один краткий миг, и я отбросил в сторону то, что осталось от добычи, призванной восполнить мои силы. Вопль ужаса, переходящий в отчаянное скуление, вырвался из глоток оставшихся в живых. Спокойно отреагировали лишь собратья, которые начали невозмутимо разбредаться по кораблю в поисках ресурсов подпитки оболочек — упаковок с пищей, что нашлись в этом помещении, на всех не хватило. А вот Троя, упав на колени, обмякла у моих ног, трясущимися руками упираясь в пол.

Громкие, но совершенно неинформативные звуки… Конвульсивные спазмы тела… Изо рта выплеснулась та еда, которую женщина только что проглотила.

Чувствуя приятную наполненность, равную сытости от той субстанции, которой мы питались в плену, я наблюдал за Троей. Пытался понять смысл совершаемых ею действий. Расточительное отношение моей добычи к поддерживающим её тело и силы ресурсам казалось странным. Возможно, она забыла о важности этой… еды? Даже я теперь это хорошо знал.

— Держи в себе. Пищу, — напомнил на всякий случай.

Тяжело дыша, Троя замерла. Подняв голову, посмотрела широко распахнутыми остекленевшими глазами, не делая попыток продолжить питание. И это — я прислушался к собственным ощущениям — это беспокоило! Требовало ситуацию изменить. Немедля.

Я наклонился, поднимая вторую ёмкость с едой, которую положил на сиденье. Поднёс к губам женщины.

— Ешь!

Непонятный булькающий звук раздался в недрах тела Трои. Она моментально схватилась ладонью за горло и неловко попыталась отползти в сторону. Это выглядело так, словно её тело ослабло и начало плохо слушаться. Как… как у Риш!

Догадаться оказалось несложно. Потребовалось всего лишь провести параллель с эдаити, осваивающим женский вариант оболочки.

Троя помогала моим собратьям поддержать Риш. Не понимая сути, я тем не менее хорошо запомнил все действия. Пища, тепло и прикосновения — вот что там было. И если Троя полагала, что всё это поможет заточённому в теле, которое Троя мысленно называла «амиотка», то должно помочь и ей.

Мой взгляд быстро отыскал способ сохранить тепло. И снова я действовал не раздумывая — шагнув к «пустому», выпитому мной телу, одним движением вытряхнул его из одежды. Подавшись к Трое, протянул ей добытое.

— Холодно. Ты сможешь есть, когда согреешься, — воспроизвёл те же интонации, с которыми она обращалась к Риш, чтобы успокоить.

Снова хрипы и судорожные раскачивания головы моей добычи. Это значит «нет»?

Нелогично! Она ведёт себя иначе, чем сама же ждала от Риш. Для этого должна быть причина! Вот только я, как ни старался, её не находил. Видимо, знал недостаточно. И потому попытался получить ответ другим способом.

— Почему отказываешься?

— Не мучай меня, — с трудом шевельнулись губы. Выглядело это так, словно говорить ей было так же трудно, как и нам. — Просто тоже убей сразу. Я… — Троя судорожно втянула в себя воздух. — Я не хочу видеть, как гибнут другие. Не могу…

Её слова ничего мне не объяснили. Я обернулся, чтобы посмотреть на остальных пленных. Разве они гибнут? Нет. Сжались неприметными, безмолвными комками — словно силились превратиться в невидимок. Никто из эдаити их не трогал, потому что не был истинно «голоден» подобно мне. Тогда о чём говорит эта женщина? Где связь между теплом, которое я предлагаю, и живыми пленными?