Амазонки - Аркадий Крупняков

Гудела площадь, играли флейты, из храма неслись звуки священного гимна Фермоскиры, исполняемого жрицами. Амазонки, передав поводья коней гимнасийкам, снова подошли к эфебкам. Началось переодевание. Расстегнуты пряжки, и белые хитоны упали на землю. Наброшены на плечи боевые, пурпурного цвета, хитоны, опоясаны бедра эфебок ремнями, на которых повешены короткие мечи, выданы копья.

Эфебки вынули мечи из ножен, каждая встала на одно колено. Атосса поднимает руку, смолкли жрицы, над площадью воцарилась тишина.

— Я, дочь Фермоскиры, клянусь, — произносит Атосса первые слава присяги, и эфебки повторяют:

— Клянусь!

— Что не наложу позора на это священное оружие и никогда не покину свою подругу в битве, где бы я ни стояла. Клянусь!

— Клянусь! — повторяют эфебки.

— Я буду сражаться за моих богов и за мой очаг и оставлю после себя мою родину не умаленной, но более могущественной и сильной. Клянусь!

— Клянусь!

— Я вместе со всеми буду разумно повиноваться всем правящим и разумно подчиняться законам, как ныне действующим, так и тем, которые будут действовать в будущем. Я не допущу нарушения их и буду сражаться за них и одна, и со всеми. Клянусь!

— Клянусь!

— Я буду чтить заветы великой воительницы и поклоняться святыням моей родины. Да будут свидетелями моей клятвы боги Арей, Афродита, великая Ипполита и границы моей Фермоскиры, пшеничные и ячменные поля, виноградники, оливки и фиги. Да будут!

— Да будут!

Закончена клятва, эфебки поднялись с колен, поцеловали мечи. Сейчас начнется заключительная часть посвящения в эфебки.

Под портиком храма уже горят огни. На специальных алтарях нагреваются бронзовые колпаки. Их искусные жрицы положат на правый сосок груди и прижгут его.

Так заведено с времен Ипполиты. Правый сосок не должен развиваться, иначе он будет мешать амазонке при стрельбе из лука. Эфебки не боятся прижигания, они приучены переносить боль, и каждая знает, что в этот момент позорно не только вскрикнуть, но и вздрогнуть.

Снова заиграли флейты, и четыре эфебки поднялись под портик, к алтарям. Жрицы привычно одной рукой обнажали девичий упругий сосок, другой доставали щипцами раскаленный колпачок и прикладывали на мгновение к груди. Потом смазывали ожог оливковым маслом с примесью особых снадобий, и с этого момента девушка становилась зфебкой. Ей оставалось принести жертву на главный алтарь богини, сесть на коня и встать в строй рядом со взрослыми амазонками того отряда, который ей указан.

Агнесса я Кадмея подошли к алтарю вместе. Увидев в руках жрицы раскаленный колпачок, Кадмея в страхе закрыла глаза. Это заметила Агнесса и презрительно улыбнулась. Когда колпачок коснулся груди Кадмеи, ужасная боль пронзила все тело, и девушка охнула. Улыбка не слетела с губ Агнессы и тогда, когда под раскаленной бронзой раздался легкий треск ее поджаренной кожи. Стоявшая недалеко Атосса одобрительно кивнула головой.

Когда обряд прижигания был окончен и все эфебки сели на коней, Атосса еще раз поздравила их и пожелала всему городу весело провести день совершеннолетия. На агору выкатили бочки с вином, вывели стадо быков.

Началось принесение жертв.

Жарко полыхают костры на жертвенных алтарях. К каждому из них подводят быка жрицы в белых одеждах. Они посыпают головы быков мукой, валят на землю, затем ловко перерезают им горло. Подставлены сосуды под раны, хлещущие кровью. И когда сосуды наполняются, жрицы поднимают их над головой и, глядя на солнце, льют на костры. Туши быков затем разделяют на крупные куски и обкладывают ими алтари. Мясо трещит, лопается, топится жир, обливая раскаленные угли. Черный удушливый дым расстилается над агорой — это означает, что боги приняли жертвы и теперь можно начинать гуляние.

Сейчас вся агора загудит звуками веселого пира.

Семь лет Чокея прожила на побережье, помогала Фериде нести тяжелое бремя ссылки. Несколько раз она тайно привозила слепую в город, чтобы встретиться с Мелетой. Приезды эти были кратковременными, и с царицей поговорить не удавалось.

Но вчера приехали от царицы люди за сушеной рыбой и передали приказ Годейры: Чокее и Фериде тайно явиться во дворец.

... Не вдруг решилась царица на эту встречу. После дня совершеннолетия жизнь в городе изменилась. Кадмея приняла сотню. В нее, наряду с молодыми амазонками, вошли и старые, опытные воительницы. Совет Шести передал копье полемархи Беате, и та сразу потребовала, чтобы ее приемной дочери дали сотню. Совет ответил молчанием. Гелона сказала Беате, что через год она может повторить эту просьбу и Священная ей не откажет.

Настало время домашних праздников. Наездницы и гоплитки собирались то в одном доме, то в другом, чтобы поздравить молодых амазонок, впервые получивших коня и оружие. Пили вино, пели песни, вели беседы.

Теперь Беата не могла избегать царицы. Теперь она каждый вечер должна была приходить во дворец и докладывать о том, что произошло в сотнях за день.

Первый рапорт царица ждала с волнением. Обычно эта церемония проходила в тронном зале дворца. Но при Исхене, временно исполнявшей обязанности полемархи, этот обычай забыли. Исхена приезжала во дворец одна и рассказывала царице о прошедшем дне там, где ее находила. Бывало иногда, что царица по неделе и более не принимала Исхену — что делалось в сотнях, ее интересовало мало.

Теперь же она велела приготовить тронный зал, сама оделась торжественно и впервые в этом году укрепила на голове корону Фермоскиры. Она села в тронное кресло, по его бокам полукругом встали амазонки из ее охраны. Перед входом полемархи. в зале установилась такая тишина, что слышно было, как потрескивают горящие фитили в светильниках.

Распахнулись главные двери зала, и в них показалась Беата. Радостно дрогнуло сердце царицы. Беата была не чета Исхене. Высокая, стройная, в серебряном гривастом шлеме, она четко печатала шаг, направляясь к трону. За плечами развевался лиловый плащ, на левой руке надет бронзовый кованый щит, в правой — копье с серебряным наконечником и голубой перевязью — знак полемархи.

Беата приблизилась к трону, встала на одно колено, откинув руку с копьем, и склонила голову:

— Многочтимая царица, великая паномарха, достославная басилевса Фермоскиры, полемарха Беата приветствует тебя!

— И я приветствую тебя, полемарха Беата. Встань. Говори.

— Город твой, войско твое, люди твои пребывали в этот день в спокойствии и добром здравии. Пешие воительницы несли охрану города, слава богине, отменно, конные разъезды дежурных сотен ходили во все концы басилейи и вернулись обратно. С пограничных застав тревожных вестей нет, внутренние заставы прислали весть о волнении рабынь на каменоломнях, туда мною посланы две сотни гоплиток.

— Как живут молодые воительницы?

— Привыкают, царица. Сотенная Кадмея увела сотню в горы и встала лагерем у подножья Синей скалы. Там будут учения, вернее, они уже начались, и скоро я доложу тебе, как они идут.