Эмигрант с Анзоры - Яна Завацкая

— Но что я… зачем это нужно?

— Видишь ли, — сказал Ингор, — я поднял все материалы… такие вот точки, как у тебя на спине — это большая редкость. И то, что ты описывал, это ваше орудие наказания — это не человеческая технология, Ландзо. Ты же сам говорил, это не ток, не химическое что-то, никто не знает, как это действует. Это сагонская технология.

Я стиснул зубы. Мурашки побежали по спине, и все следы от качалки сразу заболели.

— У нас нет никаких сагонов.

— Я понимаю, — согласился Ингор. — Но ведь ты можешь этого и не знать… просто ваше правительство каким-то образом сотрудничает… Ты не нервничай так, — добавил он, — это все не так страшно.

Я уже ведь читал о сагонах. В Космосе, точнее — в нашей Галактике (дальше редко кто пока залетал) цивилизаций много. Почти все они — человеческие, точнее даже сказать — все. Потому что нечеловеческие формы жизни цивилизации в нашем понимании и не образуют. А сагоны явились Цхарн знает откуда, по крайней мере, проследить их путь не удается и проникнуть в их область пространства просто так нельзя. Внешне они — в точности как люди. Наверное, они раньше и были людьми. Но каким-то образом развили некие суперспособности, и людьми быть перестали.

Они не люди. По крайней мере, они сами себя так обозначили. Они ведут себя как иной биологический вид, люди для них — конкуренты (и до сих пор люди выигрывали только благодаря своей многочисленности… сагонов-то немного). Сагоны умеют подчинять чужую волю… иногда, правда, встречаются люди, которых сагону подчинить не удается. Умеют читать мысли, опять же — у тех, кого удалось подчинить. Сагон может, в зависимости от своей силы, держать под контролем от нескольких десятков до тысяч людей. Люди эти называются эммендарами, и фактически автономно, без сагона, жить уже не могут… это хуже наркотической зависимости, и до сих пор нет средств вернуть человека, попавшего в зависимость, к нормальной жизни.

Эммендар является фактически марионеткой в руках сагона и подчиняется ему независимо от расстояния. И независимо, между прочим, от собственного сознания.

Кроме того, сагоны умеют телепортироваться в пространстве, двигать взглядом предметы и прочее, и прочее… Сагоны, говорят, не умирают своей смертью и не рождаются: каждый сагон — результат творчества целого коллектива предшественников, продукт биотехнологии. Кроме того, ходят слухи, что сагона вообще нельзя убить. Он просто покидает человеческое тело в ином облике — правда, его можно надолго обезвредить, но позже сагон воскреснет в новом теле.

Все это звучит, как полнейшая фантастика. Для меня — уж само собой. Для квиринцев… не знаю. Последняя большая война с сагонами закончилась около сотни лет назад. Но часть Галактики сагоны контролируют и все время пытаются увеличить свою долю. Поэтому столкновения с ними в Космосе — не такая уж большая редкость. Правда, неизвестно, сколько было действительных столкновений с сагонами и дэггерами, а сколько «эстарговских баек» на эту тему — рассказов преувеличенных или совершенно выдуманных.

Все же скорее квиринцы к сагонам относятся как к разновидности фольклорных существ — несерьезно. Вот, скажем, эти лимерики… К врагам не так относятся. Вот у нас, к примеру, враги — бешиорцы. Так разве мы стали бы сочинять про них песенки?

И столько вокруг этих сагонов накручено, столько разных историй, сказок, фильмов — не разберешь, где правда, а где художественная реальность.

Но одно известно точно, из вполне серьезной литературы. Сагоны действительно подчиняют себе чужую психику, и так, что не выпутаешься. И сагоны действительно захватывают чужие миры, обычно — руками своих эммендаров, и миры эти постепенно погибают, сначала духовно, а потом и физически.

Вот поэтому у меня и побежали по коже мурашки. Если я действительно нахожусь под контролем… А ведь я могу этого и не знать!

— Ингор, я уже… под контролем? — спросил я тихо. Врач внимательно посмотрел на меня.

— По-моему нет. У меня нет такого опыта… именно поэтому я прошу тебя встретиться с представителем СКОНа. У них есть люди, которые в этом разбираются.

Я опустил голову.

Да, он прав, конечно. Но мне-то каково! Может быть, я под контролем. Я представляю опасность для цивилизации… и что это значит? Расстрел или Сальские Острова — у них тюрьма на островах.

Ну что же, туда мне и дорога.

Я даже не понял, почему заколебался вдруг. Нет, не боялся я ни смерти, ни свободу потерять. И местных Треугольных не боялся… И когда я понял причину своего колебания, то испугался еще больше.

Мне стало страшно возвращаться домой!

Мне показалось, что вот дай я сейчас согласие на встречу со ско, и вернись домой — случится что-то непоправимое… Ужас меня достанет, тот ужас, который таится в углах пустой и темной квартиры ночью, когда ты один. Но что же это значит?!

Я поднял голову.

— Да… Я согласен, Ингор. Только… можно это сделать прямо сейчас, сегодня?

Мне нужно было подождать два часа. Слава Цхарну, все уладилось, ско обещал сразу же приехать, как освободится. Я погулял по аллее, снова поднялся на второй этаж. Начиная с четвертого этажа начиналась уже больница, стационар, а здесь — просто разные кабинеты. И огромный холл, зимний сад, с птицами, с вычурным фонтаном. Я присел на край фонтана, опустил руку в воду. Под тонким слоем воды стелились мохнатые водоросли, темные рыбки сновали в зарослях. И пахло водой, озером пахло. Я услышал голоса, выглянул осторожно из-за висячих пушистых ветвей. Привезли девчонку в инвалидном кресле, совсем молоденькую, вроде Рицы, как будто парализованную. Кресло само по себе ехало, а рядом шли две девушки постарше. Все трое бурно обсуждали какого-то знакомого, похоже — начальника, его нелегкую биографию и непомерные требования, и при этом то и дело хихикали.

Тут серв на моем запястье кольнул электрическим разрядом. Это Ингор вызывает, значит. Я поднялся и пошел к нему в кабинет.

Ско пришел без всякой формы. Просто невысокий, светловолосый, ладно скроенный человек, лицо остренькое, хищное, серые глаза цепко поблескивают. Протянул мне руку.

— Дэцин Вайгрен.

Я представился.

— Вот что, Ингор, — обратился ско к врачу. — Я думаю, мы вам тут мешать будем… где бы нам поговорить наедине и спокойно.

— Я как раз хотел вам предложить место. — Ингор первым подошел к раскрывшейся перед нами двери. — У меня прием сейчас…

Ингор привел нас в небольшую, затерявшуюся в самом углу холла комнатку. Здесь ничего не было, кроме журнального столика, экрана на стене и двух кресел. Извинившись, врач вышел, и мы остались один на один с представителем СКОНа.

— Вот что, Ландзо, — заговорил Дэцин по-лервенски, очень чисто. Я даже вздрогнул от неожиданности — так давно не слышал родную речь. Тон его тоже изменился — он говорил суше и тверже, — я перейду на «ты», не обижайся. Покажи мне твой номер.

Я протянул через стол левое запястье. Дэцин долго рассматривал метки. Потом вынул из кармана какую-то круглую штуку и провел над ними.