Поцелуй скорпиона - Анна Михалева

— Перестань, — совсем по-девичьи смутилась она, но Егор уже поднял ее со стула и повлек к танцевальному пятачку.

Там было не так уж много пар. Каменев вывел Леру в центр пятачка под мягкий свет прожектора. Одной рукой он положил ее ладошку себе на плечо, другой, бережно обхватив ее талию, легонько прижал к себе. Она растерялась, застыв на месте.

— Главное в танце чувствовать ритм, — он наклонил ее назад, заставив прогнуться, — и доверять партнеру. Не бойся, доверять мне придется не больше двух минут, — прошептал он и выпрямился.

— Откуда ты знаешь, что я люблю танцевать? — неуверенно спросила она.

— Просто знаю. — Он взял ее за руку, отодвинул от себя, потом резко дернул назад в такт музыке, заставив закружиться, и ловко поймал в объятия.

— И подумать не могла, что ты такой танцор, — выдохнула она, прижавшись к нему всем телом.

— Был… раньше, — ответил он и снова крутанул ее. — Покажем класс этим умникам?!

— О’кей, — многообещающе проговорила Лера и, подняв на него глаза, приняла стойку профессиональной танцовщицы.

Она гордо вскинула головку, уперлась пальчиками в его плечо. Он взял ее руку и вытянул в сторону. Ее согнутая в колене ножка медленно поползла вверх по его голени. Он наклонил Леру, так что волосы едва не коснулись пола. Окружающие уставились на них из всех углов. Они отдались танцу, не обращая внимания ни на сверлящие взгляды, ни на застывших официантов, ни на то, что остались на площадке одни. Они танцевали, как два вдохновленных зрителями профессионала. Их движения не были похожи на нерешительные топтания, которые теперь называют медленным танцем. Они умирали и воскресали, растворяясь в мелодии, и это не могло не завораживать.

На мгновение музыка стихла, тут же сменившись другой популярной песенкой. Они застыли, приходя в себя. Лера прижалась к нему, положив голову ему на плечо, и он едва уловил ее «спасибо». Сейчас Егор больше всего на свете сожалел о том, что песни слишком коротки.

— Вай! — восхищенно воскликнул один из официантов и первым зааплодировал. Присутствующие тоже одобряюще захлопали в ладоши.

Лера улыбнулась только Егору. Он все еще держал ее в своих объятиях. Потом сказка кончилась. Она взяла его за руку и повела к столику. Посетители вернулись к своей трапезе.

— Мне нужно домой, — с сожалением проговорила девушка.

— Знаешь, а у меня, кажется, и дома-то уже нет, — усмехнулся он, вспомнив о бардаке в своей квартире.

— И не надейся, — усмехнулась она.

— Ну что ты! — вполне искренне возмутился Егор. — У меня полно родственников! Правда. Есть даже родители, в Митино.

— Ух ты, — улыбнулась она и наконец подняла на него глаза. Они ничего не выражали. Они не были ни холодным, ни презрительными, только усталыми. Она пошла к выходу.

— Я не знаю, что случилось с этими парнями, — на ходу проговорил Егор, стараясь ее догнать, — два раза перевернули мою квартиру вверх дном.

— А что ты хотел, — отозвалась она, — сам напросился.

— Я эту Ольгу придушу, — зло пропыхтел Каменев.

— Не сомневаюсь.

Они вышли на свежий воздух.

— Ну вот, — грустно изрек он, — кажется, начинается дождь.

— Странный ты, — задумчиво сказала она, — я таких не встречала…

Он пожал плечами и открыл перед ней дверь «Ауди».

— Есть мнение, что все люди разные. Значит, такого, как я, ты и не могла раньше встретить.

— Я не о том, — Лера опустилась на сиденье машины и с интересом уставилась на него снизу вверх, — обычно мужики все до боли предсказуемые.

— Это я уже слышал, — усмехнулся Егор, вспомнив свой разговор с Варей, — в первом акте хватают за коленку, во втором — лезут целоваться, а после спектакля тащат в постель…

— Нет, я не говорю о законченных дегенератах. За некоторыми все-таки интересно наблюдать. Но ты прав в одном, вас всегда видно насквозь.

— И что же ты видишь внутри меня? — Он быстро обежал машину и плюхнулся за руль.

— В том-то и дело, что ничего не могу разглядеть. Ты другой. Обычно мужики рисуются, у каждого свои приемы, но все это слишком заметно. А ты странный.

— Это расценивать как комплимент?

— Ни в коем случае, — улыбнулась она. — Просто ты другой. Из другого мира, я бы сказала.

— Из какого это другого? Что ты имеешь в виду, что сейчас у меня расколется голова и оттуда вылетят маленькие зеленые тарелочки? Честно признаюсь, я не из таких. Я всего лишь трехпалый слизень с Юпитера, разве сразу не заметно?

— Ну, понимаешь, — задумчиво продолжала она, не оценив его шутку, — в тебе есть то, чего нет в моем мире.

Он повернулся к ней всем корпусом и затаил дыхание, ожидая.

— Эта борьба за выживание, деньги, деньги, деньги… или попытки их получить, как можно больше, они убивают в наших мужчинах мужчин. А ты…

— Погоди-ка! — недоуменно перебил ее Егор. — Ты считаешь, что именно я похож на настоящего мужчину?!

— Ну, да, в общем-то, — не очень уверенно ответила Лера. — А что в этом такого?

— Интересно, что тебя натолкнуло на подобную мысль?

— Все мы здесь живем, как скорпионы в банке. Жалим друг друга, топчемся на головах соседей, и все ради какой-то личной, пустячной цели: больше заработать, большим завладеть… А ты, ты не такой. Ты в эту банку попал случайно и не приживешься здесь.

Егор до того опешил, что потерял дар речи, поэтому молча завел мотор и нажал на педаль газа. Ему-то казалось, что это он живет, как скорпион в банке с другими скорпионами. А Лера попала к ним случайно, словно бы для того, чтобы его, Егора, из этой банки вытащить. Или, по крайней мере, показать, как выбраться.

* * *

Во дворе Лериного дома было темно и тихо. Старушки давно покинули место своего постоянного дневного обитания, то есть скамейки, затащили шумливых внуков домой и уже не только успели уложить их, но и сами давно почивали на лаврах славно прожитого дня. Стрелки на швейцарских часах Егора, подаренных ему тестем, подползли к полуночи. Он заглушил мотор и повернулся к притихшей Лере. Та не проронила ни звука за все время пути.

— О чем ты думаешь? — осторожно спросил он.

Она подняла голову и посмотрела на него. Ее глаза блеснули в свете фонаря.

— Очень глупый вопрос. Разве нужно все время о чем-то думать?

— Не уверен, — пожал он плечами, — но когда человек сидит и молчит…

— Может, он просто не хочет разговаривать… Ты знаешь, — грустно улыбнулась она, — наверное, это нелепо, но, когда мы танцевали, я вдруг почувствовала…

Лера прижала ладонь ко лбу и нахмурилась, подбирая нужные слова. Каменев замер, боясь неосторожным вздохом разрушить атмосферу неожиданной откровенности, которой наполнился салон машины.