Перекрестный огонь - Миюки Миябэ

— Все члены нашей группы поддержки указывают вместе с именами пользователей свои настоящие имена, но имен тех, кто заходит на наш сайт, мы не знаем. Там около половины анонимов.

Кивая в знак согласия, Тикако оторвалась от чтения:

— Вы обнаружили среди этих писем что-то необычное?

Господин Сада привычным учительским жестом протянул руку:

— Посмотрите на третьей странице, верхнее письмо.

Письмо было подписано именем Ханако. Тикако прочитала его вслух для своих коллег:

— «Здравствуйте. В последние полгода я иногда захожу на ваш сайт. Этим утром в новостях сообщили о новом странном убийстве — не правда ли, похожем на дело в Аракава-парке? По правде сказать, я жила неподалеку от места происшествия в Аракава-парке. Когда все это случилось, я еще училась в школе, и ходили слухи, что это все бандитские разборки, а вожак шайки, совершивший все это, тоже учится в нашей школе, на два-три класса старше меня. Понятия не имею, где он сейчас и чем занимается. Но вы можете проверить».

В уютном доме Сада Симидзу, до сих пор соблюдавший этикет, видимо, расслабился, потому что немедленно явил свое истинное лицо, выступив с раздраженным замечанием:

— В чем дело? Это какая-то лживая наводка, да и запоздалая к тому же. Начать с того, что Масаки Когуре в школе тогда уже не учился, да и вряд стал бы задираться с местной шпаной.

Тикако посмотрела на супругов Сада, готовая как-нибудь сгладить неловкость, но они приветливо улыбались.

— Вы совершенно правы, детектив Симидзу, эти сведения вряд ли достоверны. Но вот что пришло позднее… — Госпожа Сада перешла к следующей странице. — Снова пишет Ханако. Теперь, когда…

Действительно, еще одно письмо от Ханако тем же вечером. Тикако прочитала его вслух:

— «Во время обеденного перерыва я позвонила школьной подруге. Она все еще живет рядом с парком Аракава и помнит об этой трагедии гораздо больше. Она рассказала мне, что примерно с год после убийства на место происшествия часто приходил высокий тощий парень лет тридцати. Она решила, что это полицейский. Но, читая ваш сайт, я узнала, что полицейские на место происшествия обычно приходят группами, так что я решила об этом упомянуть. А вдруг какой высокий худощавый мужчина примерно тридцати лет появится около фабрики в Таяме?»

Тикако закончила читать, и Макихара потянулся к листу с письмом.

— Высокий, худощавый, лет тридцати, а? — повторила вслух Тикако, и Симидзу тут же вмешался:

— Послушайте, Исидзу, да в этом письме не больше толку, чем в предыдущем. Эти убийства в Аракава-парке… это же все произошло сто лет назад! И эти сведения о каком-то мужчине… Нет, это нельзя принимать всерьез…

Тикако слегка улыбнулась, чтобы утихомирить напарника. Все мамаши в Японии прибегают к этому приему, чтобы прервать крикливых ребятишек на полуслове, — по крайней мере, поколение Тикако умело этим пользоваться.

— По-вашему, рассказ об этом человеке наводит на какой-то след?

Супруги Сада кивнули в унисон. Госпожа Сада сказала:

— Мы подумали, что это похоже на Таду.

Макихара бросил на них быстрый взгляд, оторвавшись от распечаток:

— Вы имеете в виду Кадзуки Таду? Старшего брата Юки Тада?

Супруги воззрились на него с удивлением:

— Вы его знаете?

— Встречал его имя в списке людей, чье алиби проверялось после событий в Аракава-парке. Самого Кадзуки и его отца.

— Мать Тады умерла вскоре после этого. Она долго пролежала в больнице.

— Кто такая Юки Тада?

Тикако повернулась к Симидзу и принялась объяснять:

— Юки Тада — одна из тех убитых школьниц, как и Йоко Сада. Ее старшего брата зовут Кадзуки.

Госпожа Сада подхватила:

— Убийство сестренки Кадзуки погубило мать и разрушило счастье семьи. Организовав нашу скромную группу, мы обратились к Кадзуки и его отцу с предложением присоединиться к нам, но они предпочли переживать свое горе в одиночку. До нас доходили вести о том, что с Кадзуки не все ладно, и мы беспокоились, хотя и не хотели вмешиваться в чужую жизнь, но все-таки не оставляли попыток. Но все впустую…

— Вы встречались с ним лично? — встрял Макихара.

— Нет, только говорили по телефону. Кадзуки ушел из родительского дома и жил один. Он работал целыми днями и домой приходил в разное время, поэтому хотя мы и заходили пару раз, но его так и не застали. Но мы все же продолжали оставаться на связи.

— Но почему вы решили, что этот Кадзуки Тада и есть тот парень, о ком идет речь в письме Ханако? — спросил Симидзу. На этот раз его вопрос оказался вполне уместным.

— В этом-то все и дело. После убийства сестренки он отказался общаться с нами, но позже все-таки обратился к нам сам. Это произошло, когда мы открыли веб-сайт, уже после убийств в Аракава-парке. Он даже приходил к нам.

— Говорите, он заходил к вам, сюда? — уточнил Макихара.

— Именно так. Но мы так и не поняли его. Он не хотел участвовать в нашей деятельности, не искал сочувствия или совета. Похоже, его потрясло убийство Масаки Когуре.

— Потрясло? Он злорадствовал? — Макихара удивленно вскинул брови. — Был встревожен?

— Пожалуй, скорее… озадачен. Он зашел к нам, когда все эти убийства только что произошли, и потрясение оказалось очень сильным, так что, по-моему, это естественная реакция с его стороны.

— Но непохоже, чтобы он все это натворил, так? — уточнил Симидзу. — Следственная бригада проверила всех родственников, дети которых стали жертвами Когуре, и все оказались вне подозрений.

Да, таков уж ее напарник! По его тону ясно, что он ни на секунду не сомневается в том, что действия полиции не подлежат критике. Тикако подумала, что при такой непоколебимой вере в правоту полиции, к которой принадлежал и он сам, Симидзу должен быть самым счастливым человеком на свете.

— Нет, только не Тада, — согласилась госпожа Сада. — В нем нет такой жестокости. Но сестренку он очень любил и не мог простить ее убийцам, а потому сильно страдал. Если бы он был способен убить Когуре за то, что тот натворил, он бы не мучился так.

«В этом Сада похожи на него», — подумала Тикако.

— А потом что? После этого вы еще виделись с Тадой? — напомнил Макихара.

— Дело в том, что… Не очень-то ладно все получилось. Он казался каким-то не вполне нормальным… Мы так и не поняли, зачем он пришел и чего хотел от нас. По поводу убийств на берегу Аракавы он сказал, что его не интересуют подробности. Сказал, что Масаки Когуре получил по заслугам и его не волнует, кто именно воздал ему по заслугам, и в полиции Тада сказал то же самое. Ну вот, вроде и все, — сказала госпожа Сада.

— Он, по его словам, определенно не хотел видеть место происшествия, — добавил ее супруг. — Мы-то ходили туда. Все не могли успокоиться, пока не увидели место, где погиб Когуре со своими дружками. Но уж цветов мы там не оставляли, это точно.