Марья Бессмертная - Наталья Жильцова

Вокруг расстилалась каменистая, покрытая инеем пустошь. И никого, кроме нас, на ней вроде бы не было, однако краем глаза я то и дело ловила какие-то смазанные движения вокруг. При этом стоило на них сосредоточиться, как все пропадало.

— Ну как, налюбовалась? — раздался голос Белогора.

Нет, не Белогора Теперь рядом со мной стоял Наволод. Белогор остался там, в мире живых. А вот Наволод со своим бледным лицом, волосами цвета пепла и черной одеждой смотрелся в здешних пейзажах очень даже органично. Для пущего антуража его и без того яркие изумрудные глаза сейчас слегка светились.

— На что тут любоваться-то? — ответила я, зябко кутаясь в плед. — Мне никогда не нравился Лавкрафт.

— Кто?

Я только махнула рукой:

— Никто. Куда нам идти? И долго ли?

Наволод улыбнулся, явно чем-то довольный. С его нынешней внешностью это смотрелось страшновато.

— Не слишком, но в Нави нет времени. Смотри под ноги и не сходи с тропы.

Я взглянула вниз. Действительно тропа. Я бы даже сказала, тропинка — узкая, но прямая. Она бледно светилась, а по краям ее из-под земли то и дело вырывались тонкие язычки едва видимого голубоватого пламени.

— Газпром и сюда добрался? — Шутка была так себе, но мне срочно надо было взбодриться. Такое ощущение, что этот мир медленно, потихоньку вытягивал из меня саму жизнь. Безумно захотелось просто лечь, свернуться калачиком, сберегая остатки тепла, и заснуть. Желательно навсегда.

— Это Мертвый огонь, — ответил Наволод. — Он защищает тропу, пока мы на ней стоим.

— От кого защищает? — не поняла я. — Тут же пусто. Даже ветра нет.

— Посмотри на небо. Что ты там видишь?

Я послушно задрала голову и сообщила очевидное:

— Ничего не вижу, кроме туч. Ну, подумаешь, они в разные стороны летят. Может там роза ветров такая. Психованная.

Колдун улыбнулся шире, совсем жутко.

— А теперь? — И взмахнул рукой.

И тут же с моих глаз словно спала пелена.

В тучах над нами купались исполинские змеи! Огромные чешуйчатые тела то скрывались в скоплении облаков, то появлялись снова, разгоняя их по небу. При этом ни крыльев, ни еще чего-то подобного у змеев не было. Глаза на страшных мордах сверкали столь ярко, что с земли казались звездами, а по гибким телам пробегали огненные сполохи.

— Твою ж дивизию! — охнула я и сглотнула, поскольку в горле резко пересохло. — Надеюсь, они нас не видят?

— Видят. Но пока ты со мной и на тропе, тебе ничего не грозит, — ответил Наволод, и змеи вновь исчезли.

— Я так понимаю, вокруг нас тоже не пусто? Ты всех скрыл? — нервно уточнила я.

— Да, — он кивнул. — Хотя ты, царевна, меня, конечно, удивила тем, что Нави почти не боишься. Я уж к самому худшему готовился.

Это он что, думал, я тут визжать начну и в обмороки падать? Вот еще! Нас инфернальными змеюками не испугать!

«Ну, точнее, испугать, но не настолько», — мысленно поправилась я, а вслух заверила:

— Не переживай, у меня нервная система крепкая. В нашем мире все с детства к стрессам привычные.

— Что же это за мир такой? — Наволод посмотрел на меня уже с интересом. — Неужели настолько жуткий?

— Нормальный мир. Только более технически развитый. Магии, кстати, нет, так что компенсируем фантазией и фильмами. Фильмы — это выдуманные истории, которые показывают по аналогу вашего блюдца или зеркала волшебного, — пояснила я. — И вот этих фильмов у нас полно на самые разные темы. Я их столько насмотрелась, и ужастиков, и фэнтези, что, кажется, ко всему уже готова. Так что в обморок не упаду, не переживай. Сама дойду, тащить меня не придется.

— Занятно, — Наволод задумчиво хмыкнул. — Нет, тебя нести — не проблема. И я рад, что ты не из пугливых. Но рисковать твоим спокойствием все равно не хочу, так что пелену Сокрытия снимать не буду. Не надо тебе видеть, кто нас вдоль тропы сопровождать будет. А границу Мертвого огня они пересечь без моего приказа не посмеют. Главное, с тропы не сходи, и все в порядке будет.

А я что — я и не против. Учитывая, что гадостей я во дворце Кощея насмотрелась порядочно, и Наволод об этом знал, но все равно обитателей Нави предпочел скрыть, наверняка причина была веская. И пусть я по-прежнему была уверена, что в обморок не упаду, но пару ночных кошмаров они бы мне наверняка обеспечили. А оно надо?

Так что, послушно кивнув, я поплотнее укуталась в плед и последовала за Наволодом.

Холодно! Знала бы, у Костопраха шубу какую-нибудь вытребовала. И шапку. В сокровищнице, помнится, крутая шапка лежала, из золотой ткани, мехом отороченная и камнями драгоценными расшитая. Вот сейчас бы ее сюда…

Я шла, согреваясь мыслями о золоте в Кощеевой сокровищнице и не спуская взгляда со светящейся тропы. А еще старалась не думать о летающих над головой змеях и той нежити, которая незримо шла сейчас совсем рядом.

«Интересно, если они приказов Наволода, как он сказал, слушаются, то получается, они его подданные? — мелькнула мысль. — Не зря же его Князем называют».

Я задумчиво оглядела шедшего впереди колдуна. Спокойно идет, размашисто, уверенно. Словно и впрямь чувствует себя как дома, и тварей этих не боится совсем.

«А у тебя на руке его обручальное колечко. Да, удачно ты женихом обзавелась, Машка, прямо джекпот сорвала, — поздравила я себя. — Р-раз — и Князя мира мертвых получила. Надолго ли — вопрос другой. Как и то, захочет ли он потом от тебя избавиться, чтобы доступ к Мертвой воде навсегда себе оставить. А пока одно можно сказать: дура ты, Василиса! Никакой царевич с ним и рядом не стоит».

Хотя сестренка вроде как в Ивана Царевича влюбилась, даже с отцом из-за этого поссорилась. Тут уж не до расчета — с любовью спорить бесполезно. Тем более у Наволода внешность специфическая, на обычного человека тянет с трудом.

С другой стороны, уродом его тоже не назовешь. Напротив, черты лица хоть и холодные, но красивые. Бледный, конечно, но и такое бывает. А цвет волос и вовсе не в счет, у нас вон толпа народа вообще в кислотные цвета их красит.

В общем, вскоре был сделан вывод, что мой невольный жених очень даже ничего. Правда, никаких эмоций от этого я не ощутила. Думать вообще становилось все сложнее и сложнее.

Время вокруг словно замерло. Я механически шагала вслед за колдуном, понятия не имея, сколько уже его прошло. Час? А может, день? Зато чувствовала, что с каждым шагом все больше наваливается усталость. Не физическая, нет. Эта усталость шла изнутри, вместе с равнодушием и апатией. Не хотелось ничего. Но я держалась, понимая, что все это напускное, не мое. Навь — не место для живых.

Нет, так не пойдет! Надо с этим состоянием бороться. Надо!

«Давай, Марья, давай, — пыталась поддержать я сама себя. — Какая еще апатия? Апатия — это отношение к сношению после сношения. Так откуда она тут возьмется-то? Вон единственный сексуальный объект впереди вышагивает. И плевать ему на тебя».