Ради жизни над землей. Воздушный авианосец - Александр Баренберг

Вовремя начал выравнивание, и велокрыл мягко и абсолютно бесшумно коснулся тщательно выровненного, покрытого низкой плотной травой поля неподалеку от пустующего сейчас дирижабельного причала. Мы специально, в отличие от предыдущего раза, выбрали время, когда на базе отсутствует воздушный корабль. Иначе незаметно приземлиться внутри ограждающего территорию лагеря частокола было бы негде, да и число вражеских бойцов, которых предстояло «успокоить», удвоилось бы.

Прокатившись с легким, почти неслышным шорохом метров семь, велокрыл замер на месте. Двинул было локтем назад, чтобы «сообщить» своему пассажиру о прибытии, но рука провалилась в пустоту – бывалый боец не стал ждать указаний и уже десантировался. Завертел головой по сторонам и поймал в окуляры ноктовизора крадущуюся в направлении ближайшей сторожевой башни широкую фигуру Крепыша, выдерживавшего верное направление без всяких приборов, что характерно. Удачи, товарищ!

Опять приналег на педали. Участвовать в наземном штурме не буду – Штаб запретил, да и не моя это специализация. А вот подсобить с воздуха – это по мне! Качественный и хорошо смазанный привод почти без шума поднял меня обратно в небо. Набирая высоту, одновременно заложил вираж в сторону леса, подальше от башен – проследить за посадкой основных сил. Все шесть транспортников точно, как швейцарские часы, приземлялись на поле и сразу же сворачивали в сторону, освобождая место другим. Многочисленные ночные тренировки на полигоне под Ленинском, где было точно смоделировано по добытым моими девочками фотографиям устройство базы противника, прошли не зря! Через считаные секунды приземлившиеся велокрылы выстроились в линейку с идеально выверенными промежутками между собой. Из машин повалили десантники. Всего тридцать бойцов – пилоты тоже «спешивались» и, более того, имея ноктовизоры, шли первыми, плюс Крепыш. Это немногим больше, чем немцев-охранников в лагере. Правда, есть еще вспомогательный отряд надсмотрщиков-гномов, но у тех имеются только дубинки. А все наши вооружены трофейными карабинами, гранатами местного производства на черном порохе и длинными кинжалами. И преимуществом неожиданного нападения. А еще – поддержкой одиноко рассекающего в небесах штурмовика с пулеметным вооружением. Кстати, пора бы и начать!

Наблюдая в размашистом правом вираже за ходом высадки, я как раз завершил почти полный разворот и, выровняв машину, оказался прямо напротив северной сторожевой башенки, ближайшей к площадке. Чуть опустил нос велокрыла, направив его этим прямо к прекрасно различимой в ноктовизор широкой амбразуре, в «рамке» которой вяло сновали «теплые» контрастные контуры обоих охранников. Взялся одной рукой за любовно вычищенный и тщательно смазанный накануне пулемет, навел на цель, попытавшись компенсировать небольшую тряску легкого аппарата, плывущего по воздушным потокам. Еще чуть ближе – и не промахнешься! Мимолетный взгляд вниз – бойцы уже у подножия вышки. Эх, давненько мой верный РПК не говорил своего веского слова! Пора!

Короткая, но точная очередь, разрывая своим грохотом вязкую тишину туманной ночи, бьет по верхушке башни. Часть пуль врываются в амбразуру, другие, попадая выше или ниже, пробивают тонкие доски, все равно оказываясь внутри. Кажется, добивать тут уже никого не понадобится!

Резко отворачиваю, чтобы не столкнуться с вышкой, и жму на педали, направляясь ко второй. Здесь уже опаснее – дежурные предупреждены выстрелами, хотя благодаря туману вряд ли представляют, что же именно произошло. Однако случайно можно нарваться на залп картечницы. Я, конечно, в бронежилете и каске, но от попадания в упор они вряд ли защитят. Внутренне сжавшись в ожидании летящих навстречу смертоносных стальных шариков, подлетаю поближе – башню надо нейтрализовать, иначе ее обитатели натворят дел своей картечницей. Скоро на земле начнется стрельба, взрывы и неизменно сопутствующие им пожары, и наши бойцы с вершины вышки будут как на ладони.

То ли из-за волнения, то ли тряска на другом конце базы оказалась сильнее, но первая очередь почти вся прошла мимо. Отпустив курок и отворачивая, услышал вскрик и сдавленную ругань на немецком (как минимум одного зацепил, видимо), и тут же бабахнул выстрел. Стреляли все же, скорее, наугад, и облако верной смерти пролетело буквально в паре метров за моим аппаратом. Почувствовав близкое дыхание костлявой старухи с косой, жму на педали, делая восьмерку за рекордные секунд семь-восемь. На перезарядку картечницы требуется не меньше десяти, так что шанс у меня есть. Но только один. Сдерживая порыв начать поливать злосчастную башенку еще издалека, выжидаю еще несколько мгновений, пока дергающийся прицел не устаканится более или менее в просвете амбразуры, и только тогда выжимаю курок. Очередь, почти с нулевой дистанции, гарантированно сметает все, что было внутри. Еле успеваю увернуться от столкновения.

А на земле все идет, насколько я вижу сверху, по заранее намеченному плану. Основные силы нашего «спецназа» незаметно проникли к немецкой казарме, сняли охрану и бросили в окна гранаты. Выживших и выскочивших в панике в двери добили из карабинов. Часть гномов, по глупости выскочивших наружу и бросившихся на помощь хозяевам, тоже. Остальные, не будь дураками, попрятались. Впрочем, на дальнюю перспективу им это все равно не помогло…

В конце концов с нашей стороны обошлось двумя легкоранеными. Прибывшая на помощь после того, как прозвучали мои выстрелы (что служило обговоренным заранее знаком), эскадрилья «ангелов», сориентировавшаяся на отблеск пожаров, осталась без работы. Впрочем, не совсем. Так как базу мы спалили, а пленных варваров, снабдив имевшимися в лагере припасами и инструментом, выпустили в лес. Авось им повезет. Ну а гномов отпускать было никак нельзя. И взять в плен мы их не могли – транспортировать не в чем. И даже трофейные патроны тратить жалко. Вот эту-то грязную работенку я и спихнул на «ангелов». Они люди дикие, им не привыкать…

Разгром базы противника поднял угасший было боевой дух союзников на небывалую высоту. Самая, пожалуй, успешная на сегодняшний день операция за всю войну, если судить по соотношению потерь и достигнутых результатов. Важнейшая база с несколькими десятками находившихся на ней немецких солдат и их прихвостней уничтожена, затруднена доставка сырья в Метрополию, а у нас ни одного погибшего! В Храме, где располагался и союзнический Штаб, по старой привычке решили по этому поводу закатить торжественный пир, приглашение посетить который я, естественно, с возмущением отклонил. И всем подчиненным запретил. Нашли время праздновать! Подобным образом и с таким трудом заработанную инициативу недолго потерять…

Нападение на базу являлось, конечно, эффектным и эффективным ходом, но повторить его вот так сразу вряд ли получится. Расслабившийся было противник теперь предупрежден и наверняка утроит, как минимум, количество мероприятий по охране своих лагерей. Так просто, врасплох, его более не возьмешь. Надо искать другие пути для внезапных ударов.

Они у меня, конечно, уже были заготовлены. Мы начали новый виток военной кампании, имея «в кармане» подробный план ее первого периода. И вторым пунктом в нем стояло опробование в бою новой тактики противодирижабельной борьбы с использованием уже поставленных на относительно массовое производство в Ленинске ракетных ускорителей. И не только их.