Ракетчик звездной войны - Валерий Большаков

Георгия едва не остановила опаска, но слабость затмила все, даже долг. Он протянул загорелую, перевитую мускулами руку. Лида задумчиво посмотрела на него и сделала инъекцию.

– Идемте дальше, – скомандовала врачиня, – поможете мне нести контейнер. Только осторожно – там роботоинструменты, кардиоусилители и прочее, оно все такое хрупкое…

– Я буду осторожен. Кстати, какой сейчас год на дворе?

– А вы что… А-а… 2225-й.

– Понятненько…

До полудня они обошли весь лагерь, последнему инъекцию сделали Переверзеву – «афганца» болезнь свалила прямо на посту.

– Его надо поместить в медбокс, – озаботилась Лида, – он долго находился на сырой земле!

– Совсем я охилел, командир, – сипел десантник, погружаясь в кокон экспедиционного медбокса. – Хочу встать – и никак! Все, думаю, отвоевался…

– Не ссы, – подбодрил его Георгий, – прорвемся!

– Так точно! – ощерился Переверзев.

А Кузьмичев вдруг испытал удивительное ощущение здоровья и бодрости. Словно душная пелена спала с него, а то, липкое и неприятное, что застило глаза, смылось чистой водой.

Стали сбредаться и остальные его товарищи. Подошла Алла, закутанная в одеяло. Приплелась Наташа.

– Я вас видела во сне, – сообщила она Кузьмичеву.

– Нет, – ухмыльнулся Георгий, – это было наяву.

Мальцева покраснела и мило улыбнулась. Подгребли ученые – охавшая Элла Наумовна, кряхтевший Гоцман, вздыхавший Воронин. Приплелись «автоматчики-захватчики». Все рассаживались вокруг старого кострища, рядом с Кузьмичевым и Переверзевым, но смотрели на одну Лиду. Смотрели без улыбок, испытующе, как судьи. Врачиня не знала, куда деваться. Ее выручил полковник – раздал всем присутствующим продуктовые наборы, позаимствованные на базе лонгструмпов.

– Горячего нет, – бодро сказал он, – закусим сухпайком!

– Что это? – удивилась Лида. – Субмолекулярное сжатие?

– Уж не знаю, сжатие или расширение… Это нам в наследство передали, от внеземной цивилизации. Я ту расу назвал лонгструмпами…

Врачиня подозрительно посмотрела на Кузьмичева. Нет, этот странный предок не шутил. Что-то запищало в нагрудном кармане куртки у Лиды, и она поспешно вытащила короткий блестящий стержень, поднесла его к уху.

Писклявый мужской голос что-то вещал, судя по выговору, нечто важное и официальное. Брови врачини сперва поднялись «домиками», потом нахмурились. А тут и голос пропал.

– Вам звонили? – спокойно поинтересовался Кузьмичев.

– Н-нет… Это общий вызов. Планетарный координатор Вильгельм ван Гроот объявил блокирование данного сектора освоения… с последующей точечной биозачисткой.

– А по-русски если? – пробурчал Переверзев.

– Будет облава. На вас!

– Это я уже видел, – ухмыльнулся старший сержант. – В кино. Сначала: «Хенде хох, ферфлюхт партизанен! Шнелле, шнелле, русиш швайн!», а потом: «Гитлер – капут!» Это мы уже проходили. Надо будет – повторим пройденное!

– А что значит «биозачистка»? – поинтересовался Кузьмичев. – И почему она точечная?

– Вся область от Космограда до гор на западе, – рассеяла тьму его невежества Лида, – до океана на юге, до пустыни на востоке и севере подверглась десять лет назад локальному терраформированию, прежде всего – биозачистке. Тогда здесь были уничтожены десятки видов животных, опасных для человека.

– А я-то думаю, – протянул Виштальский, – и чего это ни одного знакомого чудика не видать? А их, оказывается, вывели… Как клопов.

– Не перебивай, капитан, – сказал Георгий, – это дурной тон.

– Пардон муа, мадмуазель…

«Мадмуазель» продолжила, странно поглядывая на «автоматчиков-захватчиков»:

– Время от времени отдельные экземпляры вредоносной фауны проникают в зону освоения, и тогда Дозорная служба проводит точечную биозачистку – уничтожает вредителей. Вся зона освоения разделена на сектора, на карте они выглядят как лепестки цветка, широко расходящиеся от центра – города.

– Понятненько… – затянул Кузьмичев. – Решили, значит, и нас вывести. Логично. А откуда стало известно, что мы именно в «данном секторе освоения»? Следов вроде не оставляли…

– Не знаю… Наверное, ночью вылетал глайдер с хомодетектором, он и засек ваш лагерь.

– Ясненько… – полковник встряхнулся и решительно сказал: – Ладно, Лида. Спасибо за оказанную помощь. Давайте, коль уж нас вычислили, подброшу до биостанции, оттуда уже вызовете глайдер, или флаер, или что у вас там еще летучего…

– Почти ничего, – усмехнулась врачиня. – Две машины вы сбили, и теперь у нас остался один-единственный глайдер. Есть еще планетарный бот, но вряд ли его поднимут в воздух – он у нас тоже один, а без планетарника не слетаешь к звездолету на орбите.

– Замечательно! – оскалился Кузьмичев. – Остались вы, значит, без авиации… Стало быть, воздушную тревогу уже можно не играть. И то хлеб. Ну, собирайтесь, поехали.

Лида побледнела и тихо проговорила:

– А можно мне остаться? Я пригожусь! По крайней мере, как врач.

«Автоматчики-захватчики» изумленно переглянулись. Георгий мягко сказал:

– Вы хоть понимаете, что можете погибнуть?

– А я уже мертва! – усмехнулась врачиня. – Ван Гроот призвал всех участников блокады отомстить за гибель Джошуа Уайта, Вацлава Ковальски, Сержа Мейсонье и Лидии Кастыриной!

– Оперативненько…

Ладони врачини плотно сжались.

– Я не смогу найти рациональные объяснения моему поступку, – призналась она, – но и вернуться у меня нету сил… Слишком все гнусно и страшно. Мерзко! Фу-у… Не хочу об этом. Вы разрешите мне остаться с вами?

– Лида, – серьезно сказал Кузьмичев, – вы взрослый человек, свободный в своем выборе. Хотите – оставайтесь.

– Спасибо… – Кастырина приложила сложенные ладони к губам и невнятно произнесла: – И все-таки, несмотря ни на что, постарайтесь нас понять… Мы очень, очень боялись вас!

– Но почему?! – не выдержала Алла. – Неужели мы настолько дикие, настолько…

– Нет-нет-нет! – Лида вскинула руки, словно защищаясь. – Дело не в вас. Просто… Великие небеса, ну как вам объяснить? Почти все мы родились или в двадцать третьем веке, или в самом конце двадцать второго. И мы совершенно отвыкли от насилия – во всех его формах! Больше века на Земле не было войн, а сто двадцать или сто тридцать лет назад был учрежден Психологический Надзор за Отдельными Индивидами, сокращенно – ПНОИ[21]. Работники Психонадзора провели тщательную сортировку людей на генетическом и ментальном уровнях, и вся негативная формация – убийцы, насильники, воры, хулиганы, просто подонки и мерзавцы – была физически удалена в зоны спецкарантина. Они там живут и работают, учатся, их снабжают той же едой и одеждой, что и нас, нормалов. Получается, что мы живем в разных местах и ходим по улицам разных поселков, никогда не сталкиваясь друг с другом. Наш Большой Мир граничит с их миром, но в контакт не вступает.