Страсть горца - Карен Мари Монинг

Как скажешь? Что бы это значило? И как ей отвечать на вопрос о том, как они познакомились? Хло открыла рот и снова закрыла. Не может же она сказать: «Я рыскала по его пентхаусу, а он привязал меня к кровати. А потом я начала превращаться в совершенно другого человека и с трудом себя узнаю».

– Это долгая история, – осторожно ответила она.

– Это же замечательно, я с удовольствием ее послушаю! У меня самой есть парочка длинных историй. – Гвен взяла ее под руку и повела к лестнице.

– Фарли, – крикнула она через плечо седовласому дворецкому, – ты не отнесешь чай и кофе в оранжерею? И каких-нибудь закусок? Я умираю от голода.

– Сейчас-сейчас, миледи. – Старый дворецкий посмотрел на Гвен с обожанием и выскочил из зала.

– Почему бы нам не познакомиться поближе, пока они наверстывают упущенное? – спросила Гвен, оборачиваясь к Хло. – Они очень долго не видели друг друга.

Хло посмотрела на Дэйгиса. Они с Драстеном все еще стояли в центре зала и о чем-то сосредоточенно говорили. И Дэйгис, словно почувствовав ее взгляд, посмотрел на нее, напрягся и шагнул в ее сторону.

Удивленная его внимательностью в явно непростой для него момент, Хло покачала головой, молча давая понять, что с ней все в порядке.

После секундной паузы Дэйгис снова повернулся к брату.

Хло улыбнулась Гвен.

– С удовольствием.

Гвен и Хло ушли в оранжерею, а Драстен и Дэйгис решили уединиться в библиотеке. Просторная, очень «мужская» комната с вишневыми книжными полками вдоль обшитых деревянными панелями стен, с удобными креслами и оттоманками, камином из темно-розового мрамора и высокими эркерными окнами была убежищем Драстена, точно так же, как застекленная оранжерея с видом на сад была убежищем Гвен.

Драстен не мог отвести глаз от брата. Он не переставал надеяться, что Дэйгис вернется домой. И боялся того, что ему придется сделать, если брат не вернется. Но теперь он здесь, и тугой кулак, сжавший его сердце в тот день, когда Драстен прочитал и в ярости сжег письмо отца, наконец-то, к счастью, немного разжался.

Дэйгис упал в кресло у камина, вытянул ноги и положил их на скамеечку.

– Что скажешь о замке, Драстен? Похоже, он прекрасно сохранился.

Айе, так и было. Замок оправдал ожидания Драстена. Если бы Дэйгису когда-нибудь понадобилось доказать любовь к брату, ничто не подошло бы лучше, чем их дом. Но Дэйгис превзошел себя, когда пожертвовал собой ради того, чтобы Драстен здесь жил. Но Дэйгис всегда был таким: от него нечасто можно было услышать теплые слова, но если он любил, он любил безоглядно. «Это одновременно величайшая сила и величайшая слабость», – часто говорил Сильван, и это было правдой. В измученном теле билось искреннее сердце ребенка. Если уж Дэйгис дарил его, то дарил без остатка. Без единой мысли о собственной безопасности.

– Он даже лучше, чем я предполагал, когда мы работали над планами, – сказал Драстен. – Не знаю, как и благодарить тебя, Дэйгис. За замок. И за все остальное. – Разве он мог подумать, что брат пожертвует душой, чтобы сохранить его счастье? Моя жизнь в обмен на твою. Его брат сделал выбор. И отблагодарить за это было невозможно.

Дэйгис пожал плечами:

– Ты же рисовал эскизы.

«Ах, так он решил притворяться, что я имел в виду только замок, и полностью игнорировать намеки на более важные темы», – подумал Драстен.

– Ты построил его. Гвен тоже его любит. Мы провели электричество и канализацию.

Им столько нужно было обсудить, но поднять хоть одну из тем было невероятно сложно. Помедлив минуту, Драстен решил говорить прямо, иначе Дэйгис так и будет ходить вокруг да около.

Он открыл бар, достал виски «Макаллан» и разлил его в два бокала. Тридцать пять лет выдержки. В честь возвращения брата – только самое лучшее.

– Насколько все плохо? – сухо спросил Драстен.

Дэйгис вздрогнул. Он быстро взял себя в руки, но его реакция не укрылась от Драстена. Дэйгис залпом выпил виски и протянул бокал брату, который снова его наполнил. Драстен изучающе смотрел на него и ждал.

Второй стакан Дэйгис пил медленнее.

– Стало хуже с тех пор, как я ступил на землю Шотландии, – ответил он наконец.

– Когда твои глаза изменились?

Изменились не только глаза. Дэйгис двигался по-другому. Он контролировал все, вплоть до мельчайших жестов, словно сдержать то, что жило в нем, можно было, только сохраняя постоянную бдительность.

На скуле Дэйгиса задергался крошечный мускул.

– Насколько они потемнели?

– Они больше не золотые. Странный цвет, похожий на виски.

– Они меняются, когда становится хуже. Когда я использую слишком много магии.

– И для чего ты пользуешься магией? – осторожно спросил Драстен.

Дэйгис проглотил остатки виски, поднялся и отошел к камину.

– Я использовал ее, чтобы получить кое-какие тексты. Хотел выяснить, есть ли способ… избавиться от них.

– На что это похоже?

Дэйгис потер подбородок, вздохнул.

– Во мне словно поселилось чудовище, Драстен. Это чистая сила, и я ловлю себя на том, что бессознательно пользуюсь ею. Когда ты узнал? – спросил он с горькой усмешкой.

Холодные глаза, подумал Драстен. Они не всегда были холодными. Когда-то они были теплыми, солнечно-золотыми, полными легкого смеха.

– Я знал с самого начала, брат.

Долгая тишина. Потом Дэйгис фыркнул и покачал головой.

– Ты должен был позволить мне умереть, Дэйгис, – мягко сказал Драстен. – Проклятье, должен был!

«Спасибо, что не позволил мне умереть», – молча добавил он, пытаясь справиться с чувствами. Это была жуткая смесь горя, вины и благодарности. Если бы не поступок брата, он никогда бы не увидел вновь свою жену. Гвен растила бы их детей в двадцать первом веке, одна. В тот день, когда он прочитал письмо Сильвана и узнал, какую цену брат заплатил за его будущее, Драстен чуть не сошел с ума. Он ненавидел Дэйгиса за то, что тот пожертвовал ради него жизнью, и любил его за это.

– Нэй, – сказал Дэйгис. – Я должен был лучше следить за тобой и не допустить пожара.

– Это была не твоя вина…

– Ох, айе, моя. Знаешь, где я был в тот вечер? В долине, в постели с красоткой, имени которой даже не могу вспомнить… – Он осекся. – Как ты узнал? Отец предупредил тебя?

– Айе. Он оставил нам письмо с рассказом о том, что произошло, и предупреждением о том, что ты исчез. Наш потомок, Кристофер, и его жена Мэгги – ты скоро с ними познакомишься, – передали мне это письмо почти сразу после того, как я проснулся. А вскоре ты позвонил.

– Ты притворялся, что поверил в мою ложь. Почему? Драстен пожал плечами.