Месть кованых фламинго - Донна Эндрюс

— А папе, может, и не нужно никакое алиби, — вступилась за отца я. — Может, он хочет побыть подозреваемым, чтобы потом, в последний момент, неожиданный свидетель спас его от виселицы.

По оживленному лицу отца было видно, что именно этого он и хочет.

— Виселицы? В Виргинии не существует казни через повешение, — заметил шериф. — Только электрический стул или смертельный укол.

— Я метафорически, — объяснила я. — Кстати, а какое у папы алиби?

— Он простоял в самом центре сада, беседуя с тремя гостями, с того момента, как вы поругались с Бенсоном, до того момента, как ты позвонила в полицию, — сказал Майкл. — У него не было никакой возможности ускользнуть с вечеринки, зарезать Бенсона и вернуться назад так, чтобы эти три свидетеля ничего не заметили.

— А что за свидетели?

— Во-первых, одна из твоих тетушек — Фиби, та, что любит наблюдать за птицами.

— Да какая из нее свидетельница? — возмутился отец. — Она, кроме своих птиц, ничего кругом не замечает. Если бы вы хотели установить алиби какой-нибудь совы…

— Твой дядя Стэнли, судья, — продолжал Майкл.

— Старина Стэнли сильно сдал, — заметил отец. — Память у него уже не та…

— Да, пап, он ведь всего-навсего на пару лет младше тебя, верно? — припомнила я.

— И ваш покорный слуга, — закончил Майкл.

Папа вздохнул. Будучи самым горячим поклонником Майкла, он просто не мог сказать про него ничего плохого. Правда, я почувствовала, что в этот раз Майкл отца разочаровал, испортив ему все веселье.

— Ты уверен, что вы стояли с ним все время? — спросила я. — Не отлучались в туалет или к бару?

— Ты ведь приносил нам напитки! — просиял отец. — Точно, я вспомнил!

— Мы стояли прямо возле бара, — разбил его надежды Майкл, бросая на меня озверелый взгляд. — Я прекрасно помню, что мы не прерывали разговор, даже пока я стоял в очереди.

— Да, но ты мог отвлечься, беседуя с барменом, — указала я.

— Настолько я не отвлекался.

— Что я вам скажу, — подытожила я. — Можно провести следственный эксперимент. Поймать тетю Фиби и дядю Стэнли, разыграть заново весь эпизод и посмотреть, было ли у папы время ускользнуть.

— Отлично! — расцвел отец. — Уверен, когда мы пройдем все заново, вы сами убедитесь, какое хрупкое у меня алиби.

— Посмотрим, — согласился Майкл. Он по-прежнему был убежден в железобетонности отцовского алиби, однако поддался на слово «разыграть», от которого попахивало его любимым актерством.

— Извините, что не в тему, но у меня вопрос, — заявила я, оборачиваясь к шерифу.

— Я не могу разглашать информацию о ходе расследования! — нервно заявил тот.

— Это не имеет отношения к расследованию. Во всяком случае, я надеюсь, что не имеет. Что накопал против вас Уисли Хатчер? Почему он так уверен, что способен повлиять на результат выборов, если опубликует свою информацию?

Шериф подскочил.

— Это… это личное, — пробормотал он в конце концов.

— Я так и думала. Представить не могу, что он нашел изъяны в вашей работе.

— Спасибо, Мэг, — сказал шериф, пожимая мне руку. — Спасибо за высокое доверие.

Я решила не портить произведенного эффекта и не пояснила, что сомневалась в версии, связанной с должностными нарушениями, просто потому, что всему округу было известно — шериф использует любую возможность уклониться от своих обязанностей.

— Итак, личное… Что же? Мы были бы рады помочь вам, но нам надо знать, в чем, собственно, дело.

— У этого молодого человека есть доказательства моего случайного… прокола. Ничего нелегального или аморального. Просто глупая ошибка, однако если люди узнают об этом перед выборами… Он пытался шантажировать меня, требуя предоставить ему материалы для статьи.

— А что он хотел знать?

— Да ничего конкретного. «Что-нибудь погорячее» — так он выражался. Я клялся, что не знаю ничего «погорячее», а если бы и знал — не сказал бы. Теперь он, конечно, пытает меня по поводу убийства. Вот почему я держусь подальше от расследования: я ничего не смогу ему рассказать, если и сам знать не буду.

— А если он вам не поверит?

— Ну, придется ответить ему…

— «Черт с тобой, публикуй!», — предложила я.

— Да, что-то в этом роде. У тебя хорошо получается придумывать всякие словечки, Мэг. Только… ты думаешь, правильно говорить «черт с тобой» и всякое такое перед выборами?

— Миссис Фенниман и похлеще выражается, — успокоила я шерифа.

— Это точно. Только миссис Фенниман все-таки не состоит на государственной службе. Я лучше скажу: «Бог с тобой, публикуй!» — просто на всякий случай.

Тут в палатку просунул голову кузен Хорас:

— Свежие помидоры привезли!

— Надеюсь, не слишком свежие, — сказал отец.

— Нет, они уже порядком подгнили, — согласился Хорас.

— Тогда мне пора, — сказал шериф. — Пока еще возможно, нужно держать лицо.

Он поднялся, надел треуголку и вышел.

— Бремя государственной службы, — покачав головой, произнесла я.

— И чем ты собираешься заняться, пока Монти оккупирует твой павильон? — спросил Майкл.

— Сделать за Монти его работу, — объявил отец. — Раскрыть преступление.

— Нет, папа. Монти особо предупредил меня, чтобы я не совала нос в его дела. Я просто гуляю по ярмарке, выискиваю анахронизмы и беседую с людьми.

— И что, тема убийства ни разу не всплывала в ваших разговорах? — поинтересовался Майкл.

— Удивительное дело — всплывала.

— Потому что Монти постарался, чтобы все только об этом и думали, — сказал отец. — Пришел сюда сразу после открытия, объявил, что намерен обыскать мой павильон, и забрал добрую половину медицинских инструментов. Правда, через полчаса приволок их обратно.

— Странно, — согласилась я. — Итак, Майкл, хочешь побродить со мной по округе? Если, конечно, ты не занят на репетициях.

— Пока нет. Помнишь, Джесс рассказывал прошлой ночью о тех, кому больше всех надо?

— Только не говори мне, что твое подразделение состоит из людей, которые палят напоказ из мушкетов да дуют пиво!

— Прошу прощения, так можно сказать о ком угодно, но не о «Gatinois chasseurs».

— Извини…

— Мы французы! Мы только машем напоказ мечами да дуем шампанское!

— Много лучше. И когда вы будете открывать шампанское?

— Не раньше четырех, — ответил Майкл, подавая мне руку. — До тех пор я в вашем распоряжении.