Задохнуться можно - Пелам Вудхаус
Шрифт:
Интервал:
– Да, – подтвердила девица, радуясь его отклику, и воодушевленно протерла стакан. Однако она не знала, что отклик этот вызван отнюдь не удивлением, но упоминанием о помощниках. Оно и породило идею идей.
Через тридцать секунд Монти был в гостиной, и сыщик взирал на него, как вспугнутый василиск.
– Знаю, знаю, – заверил наш герой, правильно трактуя этот взгляд. – У меня к вам дело. Прямо не пойму, с чего начать…
– Начнем с того, – предположил Пилбем, – что я сломаю вам шею.
Монти миролюбиво отмахнулся.
– Нет-нет, – сказал он. – Не надо так говорить. Неверный тон. Абсолютно неверный.
В этот миг мальчишка, служивший в «Гербе», принес двойное виски. Это позволило Монти собраться с мыслями.
– Так вот, – легко и бегло начал он, – кажется, я говорил вам, что все непросто, есть пружины. Они есть. Я люблю прекрасную девушку, но ее отец, по дурости, не разрешает нам пожениться, пока я нигде не работаю. Мало того, он требует, чтобы я проработал целый год. А меня отовсюду выгоняют. Поступил к Тилбери – выгнали. Поступил к Эмсворту – выгнали. Нет, нет! – Монти поднял руку. – Я знаю, вы хотите сказать: «Везет же вашей невесте». Вы ошибаетесь, она меня любит, хотя некоторая отсталость мешает ей надуть отца. Итак, меня выгоняют. А сейчас мне пришло в голову: у вас контора, всякие помощники. Возьмите меня!
Перси не ответил мгновенно лишь потому, что выбирал лучший вариант из трех. Но выбрать не успел, Монти Бодкин произнес удивительную фразу:
– Дам тысячу фунтов!
Перси наконец справился с несчастными связками.
– Тысячу?!
– Ах, у меня куча денег! – сообщил наш герой, приняв странный блеск в глазах за недоверие. – Просто мутит. Не в них суть. Суть в Дж. Г. Баттерсвике. Он непременно хочет…
Перси Фробишер Пилбем менялся на глазах. Примерно это мы можем увидеть в фильме про Джекилла и Хайда, но все же потише, помягче. Лицо его светилось изнутри. Вообще-то красивей он не стал, но Монти судил не эстетически.
– Заплатите тысячу, чтобы ко мне поступить? – еще раз проверил сыщик.
– Вот именно.
– Да за такие деньги, – просто сказал Пилбем, – будьте хоть партнером, если вам надо.
– Нет, не надо, – отвечал Монти. – Тут все равно, какое место. Я бы хотел – таким, знаете, помощником.
– Пожалуйста.
– На целый год?
– Хоть на десять!
Монти сел, торжественно и устало, как марафонский победитель. Смотрел он на рекламу шипучки («Содовая Сигби»), которая помогала обоям создавать ту особую атмосферу, к какой обычно стремятся безжалостные кабатчики.
– Ее фамилия Баттерсвик, – наконец сообщил он. – Зовут Гертруда.
– Да? – откликнулся Пилбем. – Книжка при вас?
– Глаза, – продолжал Монти, – серые… Но как бы и голубые!
– А то! – поддержал сыщик. – Может, в кармане?
– Что до волос, они каштановые. Точнее, такие рыжеватые. Можно сказать, бронзовые. Рост… ну сами понимаете! А вот губы…
– Бумажки нет? – осведомился Перси.
– Нарисовать вам, да?
– Выписать чек.
– А, ясно! Книжка наверху, в чемодане.
– Тогда пошли, – предложил Пилбем. – Я вам помогу.
Бидж сидел у себя и пил бренди. Если дворецкий имел на это право, то именно этот. Его снедала печаль. Такой благодушный человек не мог спокойно смотреть на злоключения бедной четы. Бидж любил детективы и хотел бы, чтобы жизнь на них походила. Ну, смотрите: гангстеры, выстрелы, засады, мрачные подземелья, зловещие китайцы, отравленная спаржа, кобры в камине – а влюбленным хоть бы что. Здесь он на такой исход не надеялся. Когда в библиотеке сидят леди Констанс и леди Джулия, хорошего не жди.
За восемнадцать лет он изучил хозяина. Да, добра он хочет каждому, но столкнись интересы, начнись всякие споры – и пылкое стремление к покою побудило его сдаться тому, кто громче кричит. Те же восемнадцать лет научили его тому, что это леди Констанс.
Словом, надежды нет. Тяжело вздохнув, он налил бренди. Обычно в этот час он пил портвейн. Но портвейн означал, что обед кончен, кофе подан и до завтра душа свободна. Сейчас он был бы неуместен.
Вздохнув и отпив еще, он заметил, что в комнате кто-то есть. И впрямь, в нее вошел Ронни.
– Не вставайте, Бидж, – сказал он, присаживаясь к столу. Щеки его были скорей малиновыми, а это показывало, что он волнуется. Дворецкий вспомнил, что десять дней назад, такого же самого цвета, молодой хозяин вовлек его в страшную аферу. Потом он взвесился и узнал, что потерял за двое суток три фунта.
– Дела плохи, Бидж, – произнес Ронни.
– Да уж, мистер Роналд, – согласился дворецкий. – Значит, вы слышали?
– Что?
– Печальные новости.
– Ну да, вы же там были.
Бидж закатил глаза, давая понять, что это не самое худшее.
– Императрица, – сказал он, – съела рукопись, мистер Роналд.
– Не может быть!
– Съела, сэр. Когда пришел милорд, доедала последний листик. Кто-то, видимо, оставил…
– Пилбем!
– Вероятно, мистер Роналд.
– Значит, ее нет?
– Нет, мистер Роналд.
– А тетя Констанс знает?
– Видимо, да, мистер Роналд.
Ронни стал вишневым.
– Ладно, – сказал он. – Все равно он бы ее не отдал. Можно мне бренди?
– Конечно, конечно, мистер Роналд.
– Так вот, я решил… Хорошая, однако, вещь…
– Еще бы, сэр. Вы что-то хотели сказать?
– Да так, подумал. Вы заметили, что я не ел за обедом?
– Заметил, мистер Роналд.
– Я думал.
– Понятно, мистер Роналд.
– Думал, – повторил Ронни. – Размышлял. И решил.
– Что именно, мистер Роналд?
Ронни помахал ногами.
– Вы любили когда-нибудь, Бидж?
– Да, мистер Роналд, в молодости. Ничего не вышло.
– Странная штука эта любовь.
– Золотые слова, сэр.
– Заводит как-то… толкает… ты на все готов.
– Вот именно, сэр.
– В огонь и в воду, как говорится.
– Естественно, сэр.
– Бренди можно?
– Пожалуйста, мистер Роналд.
– Так вот, за рыбой я и решил. Рукописи нет, тетя Констанс опять насядет на дядю.
Дворецкий сочувственно покашлял.
– Мне представляется, мистер Роналд, что ее светлость этим и занималась, когда я зашел в библиотеку.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!