Из теней - Джастина Айрлэнд

стародавние времена именно джедаи первыми научились перемещаться в гиперпространстве, и для этого они использовали только Силу.

Вернестра не удержалась от смеха:

– Стеллан! Это же детская байка! Еще расскажите, что ситхи могли становиться бессмертными, напиваясь крови младенцев. – Вернестра встала и покачала головой. – Хотя я и рано прошла испытания, во мне нет ничего особенного. Хорошо, я поеду. Может, Имри будет рад посетить самый пустой сектор в Галактике. Мастер Эйвар же легко без нас обойдется на «Звездном свете», где воюют с нигилами. – Голос ее был полон горечи, и девушка пожалела о своих словах, едва те сорвались с языка.

– Эй! – Стеллан поднялся на ноги. – Это серьезное поручение, Вернестра. Отнесись к нему соответственно. К слову, после меня сразу зайди к сенатору. Она тебя ждет, и я рассчитываю на то, что ты проявишь все качества, подобающие самым молодым рыцарям Ордена.

Вернестра сделала глубокий вдох, чтобы сосредоточиться. Она была раздосадована. Ничего не могла с собой поделать. Она-то думала, что ей дадут настоящее задание, важное и полезное, а оказалось, что ее посылают с каким-то пустяшным падаванским поручением, как Стеллан, бывало, делал время от времени. И к тому же он зачем-то вспомнил те странные ощущения, которые у нее случались когда-то в гиперпространстве. Снова появилось чувство, что она топчется на месте, но Вернестра проглотила его вместе со своим раздражением.

– Да, мастер Стеллан. По возвращении я сразу явлюсь к вам.

– Вот так-то лучше, – с доброй улыбкой произнес Стеллан. – И, может, попробуешь поупражняться в гиперпространстве? Сделай мне одолжение. И ты хотела поговорить со мной еще о чем-то? Меня не покидает ощущение, что ты что-то недоговариваешь.

Вернестра застыла, припомнив разговор с мастером Эйвар. Она утаивала от мастера Стеллана не только свое видение. На Вало ей хотелось показать ему световой хлыст, но тогда не было времени, потому что их ждала битва. Она планировала показать модификации при следующей встрече, но предостережение Эйвар до сих пор звучало в голове, и демонстрировать бывшему учителю изменения, внесенные в конструкцию меча, казалось делом намного более серьезным, чем ей представлялось.

Вернестра вдруг вспомнила о странном кубике, что лежал в поясном кармашке.

– О! Чуть не забыла. – Она достала кубик и протянула Стеллану. Лучше показать ему это, чем знакомить со световым хлыстом или рассказывать о видении. – Вы не знаете, что это может быть?

Учитель взял у нее вещицу, повертел в руках:

– Где ты это нашла?

– У одного из нигилов, которые напали на Тиикей. Я думаю, что они за этой штукой и явились. Там была голограмма одной нигилки, с которой раньше имел дело падаван Рит Сайлас. Она угрожала расправой, если кубик не вернут.

Стеллан внимательно посмотрел на бывшую ученицу и снова перевел взгляд на шкатулку. Вернестра не могла точно интерпретировать выражение на его лице и уже немного жалела, что показала ему этот кубик. Может, он считал, что это не заслуживало его внимания? Или вообще не стоило демонстрировать ему эту штуку? Она явно была чем-то важным, раз нигилы так жаждали ее заполучить, но Вернестра могла ошибаться, и ей очень не хотелось, чтобы мастер Стеллан зря тратил время. Вполне возможно, что теперь, заседая в Высшем совете, он считал такие вопросы тривиальными.

У девушки было странное ощущение, что она одновременно знает и не знает человека, стоящего перед нею. Стеллан, знакомый ей с падаванских времен, был вдумчивым и дружелюбным. Этот же нес новую ответственность, будто тяжкое бремя. Пока бывший учитель разглядывал коробочку, Вернестра обратила внимание на темные круги у него под глазами и на то, что одежда висит на нем более мешковато, чем прежде, а это явный признак потери веса.

– Мастер Стеллан, как вы себя чувствуете?

Стеллан, вздрогнул, оторвался от шкатулки и слабо улыбнулся:

– Бывало лучше, это точно. Но не волнуйся, я здоров. – Он отдал кубик Вернестре. – Похоже на старомодную шкатулку с секретом. Такие были популярны… лет сто назад? Чтобы открыть, обычно следовало ввести какую-то фразу, а внутри хранилась мелодия или голограмма, которая проигрывалась в качестве приза.

Вернестра кивнула:

– Мастер Комак тоже так подумал.

Стеллан потыкал пальцами коробочку, лежавшую на ладони у Вернестры, но как бы он ни прикасался к поверхности, кубик не желал открываться.

– Каждый раз, когда кто-то отгадывал секрет, шкатулка меняла конфигурацию. У большинства существовало несколько ответов, но этих символов я не узнаю́. Хотя постой. – Стеллан опять взял кубик у Вернестры, повертел в руках и положил обратно ей в ладонь. Он указал на иероглиф, выглядевший как стрела со множеством наконечников. – Мне кажется, это старый символ разведчиков. Я видел такие рисунки в храме на Хон-Таллосе.

– Разведчиков? – переспросила Вернестра, убирая шкатулку обратно в кармашек.

– Разведчиков гиперпространства. Хм-м, тебе стоило бы сходить в сенатские офисы и поговорить с профессором Уоком. Этого старого гунгана привлекли в качестве консультанта для анализа действий нигилов на Вало. Он, быть может, сумеет это расшифровать. Если мне не изменяет память, он хвалился, что опрашивал кое-кого из тех стариков перед их смертью.

Вернестра кивнула:

– Пожалуй, я так и сделаю. Спасибо, мастер Стеллан.

– Да пребудет с тобой Сила, Вернестра, – ответил бывший учитель, подавив зевок. – И хотя бы попробуй поупражняться. Не бойся своих способностей. За прошедший год мы поняли, что еще многого не знаем о гиперпространстве.

Вернестра вышла из кабинета мастера Стеллана, не произнеся ни слова, но она знала, что никогда больше не будет заниматься этой гиперпространственно-силовой чепухой – ни сейчас, ни потом. События на Тиикее оказались неизбежны, но тому голосу, который чего-то от нее хотел, придется потерпеть. Некогда ей отвлекаться на чьи-то еще просьбы. И упражняться в этой дурацкой гиперпространственной навигации, которой так восхищался Стеллан, она тоже не собиралась. Она терпела это, пока была падаваном, но теперь нет уж. Недавнее видение и так выбило ее из колеи. А вдруг упражнения спровоцируют еще больше видений?

Некоторые вещи лучше оставить в прошлом.

Глава 16

Силь проснулась не в духе. В детстве такое бывало частенько, особенно когда мать рано отправляла ее в постель.

– Ты цепляешься за свои обиды крепче, чем солубрианский джунглевик за кость, – поддразнивала Ченси Ярроу, находя раздражительный характер дочери очень милым. От этого воспоминания Силь сердито перевернулась на другой бок и накрылась одеялом, чтобы заслониться от света, который лился из окна, отделанного под изморозь.

Окна в доме Зайлена Грэфа.

Силь перекатилась на спину и дала волю слезам, которые сдерживала накануне вечером. После того как профессор Уок показал принесенные с собой мерцающие