Золотая цепь старчества. Русское старчество XX века - Людмила Ильюна

будет». В первое лето после смерти старца была сильная жара и засуха, тогда-то и открылся источник чудотворный близ могилы батюшки. А крестный ход состоялся в 1995 году, в Неделю Всех Святых, в земле Российской просиявших, несли деревянный крест из Иванова пешком на могилу старца Леонтия.

Батюшка говорил пророчески и об открытии в Иванове «Красной церкви» Введенского женского монастыря: «Когда в Иванове “Красная церковь” откроется, вся земля содрогнется». В 1989 году велась борьба за открытие этого храма, люди голодали прямо на земле, возле монастыря, средства массовой информации всего мира говорили об этом.

В проповедях и частных беседах отец Леонтий неоднократно говорил об открытии мощей прп. Серафима Саровского и о том, что с этого момента начнется «новый мир», но сам он до этого времени не доживет. Действительно, после открытия в 1991 году в Санкт-Петербурге мощей прп. Серафима и перенесения их в Дивеево в Москве в день Преображения Господня совершились события, изменившие жизнь России.

Однажды в частной беседе зашел разговор о кино. Отец Леонтий сказал, что в Михайловском будет сниматься кино, но до этого времени он уже не доживет. И действительно, летом 1985 года в Михайловском и его окрестностях известный кинорежиссер Н. Губенко снимал фильм о последствиях ужасного смерча, обрушившегося на Ивановскую область, а тело отца Леонтия уже больше тринадцати лет покоилось в земле.

Одна женщина рассказывала о себе. «Согрешила я по молодости, на чужого мужчину позарилась. Призналась на исповеди, а батюшка-то свечу взял и поднес к руке моей: “Подержи над огоньком”. Я руку отдернула, обжегшись, а он говорит: “Держи, держи! В адском пламени гореть собираешься, а свечки боишься”. Очень на меня это подействовало, бросила я чужого мужчину. Честно потом всю жизнь со своим мужем прожила».

Насте, ныне монахине Елизавете, снится сон. Везут они (с батюшкой) санки по снегу. Настя впереди, а он сзади. Настя и пеняет ему: «Что ж ты батюшка, все тянешься, отстаешь?» А он ей на свои санки показывает: «Видишь — полным-полны! Твои-то полегче, свои лишь грехи везешь, а мне — вон сколько накидали!»

Старец много и с особенным усердием молился за усопших. Особенно в дождь, в снег, в любое ненастье любил ходить отец Леонтий на кладбище служить панихиды. Подвиг этот он делал более тяжелым, ноги у него болели, но он шел туда всегда не по дороге, а по снегу. По свидетельству людей, отцу Леонтию ночами являлись покойники с криком: «Помолись, батюшка!»

Отец Леонтий пособоровал человека, который заболел и умирал. Когда он умер, отца Леонтия об этом известили. Батюшка спросил: «В какой одежде он был похоронен: в темной или светлой?» Три раза спрашивал и три раза ему отвечали: «В темной». Отец Леонтий сказал: «Значит, девятый — это он. Восемь душ ко мне приходило за молитвами, а девятый — это он».

Когда батюшка отпевал покойников, он знал, который из них по грехам достоин ада, и жег себе на свече палец, чтобы этим людям становилось полегче.

Храм Архистратига Божия Михаила украшен дивной шатровой колокольней белого цвета. Один из местных дебоширов долгое время грозился свалить ее с помощью троса и своего гусеничного трактора. Отец Леонтий, зная об этом, не раз предупреждал его, что это намерение плохо закончится. Но тракторист лишь зло смеялся над стареньким священником. Видимо, получив негласное одобрение властей, он взял железный трос и поехал на тракторе рушить колокольню, и никто из людей ничем не мог предотвратить это злое дело. Перед своим «подвигом» он вместе с приятелем выпил «для храбрости». По дороге к храму ему надо было переехать мост через реку Шачу, протекавшую в сотне метров от храма. Проезжая по мостику, он не справился с управлением, сломал перила и вместе с трактором рухнул в реку. Шача — речушка мелкая, глубина ее меньше метра. Но тракторист все равно не смог выбраться из кабины и утонул. Отец Леонтий много молился за погибшего. Его даже за это ругали: «Батюшка, что вы все о нем молитесь, он свое получил». А отец Леонтий отвечал: «Как же мне о нем не молиться, если он ко мне каждый день ходит, молитв просит».

Ранним утром 16 апреля 1970 года прихожане, пришедшие в Михайловский храм, увидели, что отец Леонтий совершает панихиду о новопреставленном Патриархе Алексии I. Все были потрясены и стояли молча. После панихиды отца Леонтия спросили, почему он служил панихиду о живом Патриархе. Батюшка ответил: «Святейший Патриарх Алексий умер, но этой ночью мы с ним виделись и вместе молились, чтобы Патриархом был избран митрополит Пимен». Прихожане несколько дней были в смущении, пока по официальным каналам не поступила информация о кончине Первосвятителя.

В благодарность батюшке люди шили и дарили одежду. Отец Леонтий все раздавал как милостыню за усопших. Один раз две женщины приходят к нему, а он их спрашивает: «Видели вы Марию?» Они говорят: «Нет, батюшка». А отец Леонтий им на это: «Только она вышла, благодарить приходила, и вы зашли». А Мария та была уже покойница.

Как-то люди увидели, что отец Леонтий пошел на речку. Ходит вокруг проруби, где бабы обычно полощут белье, крестится и молится. А на следующий день одна женщина, стирая белье, поскользнулась и упала в воду. Вокруг никого не было, но каким-то образом она выбралась сама. Молитва старца помогла.

По воспоминаниям близких людей и духовных чад старца, говорил он очень немного, пребывал вообще в умном делании, для него были в тягость любые разговоры, в том числе его келейницы Евдокии.

По своей духовной настроенности, как отмечают его духовные дети, он был наиболее близок к прп. Серафиму Саровскому и свт. Игнатию (Брянчанинову). В нем чувствовалось глубокое знание духовного учения святых отцов Церкви. Он хорошо знал учение о внутренней молитве Иисусовой и поощрял тех, кто брался за нее.

Наставления его были краткими, но точными и образными. Когда обращались к нему люди с жалобами на житейские ссоры, он говорил: «Не принимайте всего близко к сердцу, смотрите сквозь пальцы».

Батюшка служил каждый день, и каждый день до последнего часа он находился в храме. Говорил он иногда: «Какие часы мы служим, эти наши, а какие не служим, эти не наши» (то есть не во спасение души).

Когда старца жалели люди и говорили ему: «Батюшка, ты устал, отдохни», — он отвечал: «Вы меня не жалеете, а губите». А когда ему говорили: «Батюшка, совсем больной», — он отвечал: «У Бога болезней нет, это грехи наши болеют».