Война с демонами. Книга 5. Королева демонов - Питер Бретт

Аббан очнулся на дощатом полу. В нескольких шагах от него горел очаг, и жар обкрадывал его, высасывая из ран немоту и возвращая боль. Над ним склонилась женщина, которая отирала ему лоб влажной тряпкой.

– Ты жив.

– Я жив, – согласился Аббан. – Хотя сейчас об этом жалею.

– Ну а я благодарю за это Создателя, – сказала она. – Новый хозяин пообещал, что если кто-нибудь умрет, то мои родные направят его по одинокому пути.

Аббан сощурился на свет:

– Новый хозяин? Хасик?

Женщина кивнула:

– Он убил троих баджинов. Остальным отсек ядра. – Она сплюнула. – И поделом.

– Сейчас смена правителя может казаться благом, но думаю, что по сравнению с ним ты сочтешь баджинов благословением, – заметил Аббан.

– В наш век лже-Избавителей для нас не осталось благословений, – возразила женщина. – Выжить – вот все, на что мы можем надеяться.

– В выживании всегда есть надежда, – сказал Аббан. – Передо мной не раз маячил одинокий путь, но вот, пожалуйста, – я лежу здесь и продолжаю дышать на Ала.

– Хозяин говорит, что ты его повар. Мужчины забьют свинью, а ты зажаришь. Это будет пир для его нового племени.

– Племени евнухов. – Аббан попытался сесть. – Полагаю, тебе нечем отравить мясо?

– Будь чем, я бы давно воспользовалась. – Женщина помогла ему сесть. – Я – Заря.

– Красивое имя, – сказал Аббан. – Я Аббан асу Чабин ам’Хаман ам’Каджи. Если мне велено подготовить пир, понадобится твоя помощь. Я не смогу стоять без костылей, да и с ними – едва-едва.

– У нас есть кресло на колесиках, которым пользовался перед кончиной мой дед, – сообщила Заря.

– Хвала Создателю! – сказал Аббан. – Буду признателен, если поможешь на него взобраться. Раз Хасику хочется пира, нам лучше не томить его в ожидании.

Заря кивнула, ненадолго вышла и вернулась с креслом – кустарной работы, грубо слаженным, но достаточно прочным, чтобы выдержать тушу Аббана.

– Сколько теперь воинов у Хасика? – спросил Аббан, когда она вкатила его в кухню.

Три женщины – одна постарше и две помоложе – уже готовили вечернюю трапезу. Кое-кто был в синяках, и все не поднимали глаз.

– Шестеро еще годятся для боя, хотя ходить им больно, – ответила Заря. – Еще у двоих сломаны кости. Троих бросили в снегу.

Пронзительный визг и вспышка света привлекли внимание Аббана к окну. Было темно, рамы заносило снегом. Стало ясно, что шарумы очищают участок от демонов, отчаянно торопясь напитаться целительной магией, которая ослабит боль в изувеченном паху.

«Заново не отрастет», – хотелось сказать им. Магия залечит раны и переломы, но не вернет отрезанного.

– А у тебя в семействе? – спросил Аббан.

– Семеро. – Заря кивнула на женщин. – Мои мать и дочери, зять, муж и свекор.

– Баджины убили кого-нибудь? – Аббан подался к стойке и принюхался к приправам.

Заря покачала головой:

– Они ни слова не говорят по-тесийски, но было ясно, что им нужны рабы, а не трупы.

Услышав это, молодая женщина разрыдалась, и сестра принялась ее успокаивать.

– Выживание – это надежда, – сказал Аббан.

– Ты не похож на других, – заметила Заря. – Вы с новым хозяином знаете наш язык, а с тобой обращаются…

– Я хаффит, – перебил ее он. – Трус. В глазах воинов я сто́ю не больше вас. Если пир не задастся, мы все поплатимся жизнью. Давай-ка взглянем на свиней.

Аббан задрожал, когда Заря выкатила его на вечерний снег, пересекла освещенный двор и направилась к бойне. Позади них во тьме бесшумно двигались шарумы, и вспышки меточного света время от времени выхватывали их силуэты.

Баджины перебили бо́льшую часть живности, но свиньями пренебрегли. Тех было семеро, упитанных и здоровых. Рот у Аббана наполнился слюной.

«Хороший покупатель заплатил бы по тысяче драки за штуку». Он покачал головой от бесполезности этой мысли. Базар остался далеко, и такова была инэвера – неизвестно, увидит ли его снова Аббан.

«Живи настоящим, иначе не увидишь будущего», – напомнил он себе.

На бойне находилось трое чинов – все избитые и скованные в движениях. Двое были в расцвете лет, а третий – стар, но еще крепок.

– Вот эту, – указал Аббан на лучшую в стаде.

Откормленный боровок завизжал под ножом. Аббан оставил мужчин заниматься делом, и Заря повезла его обратно в кухню составлять меню.

Во дворе их нашел Хасик.

– Рад видеть, что ты очухался, хаффит. Я не забыл про твое обещание.

Он пребывал в настроении чуть ли не светлом, как будто каждый оскопленный мужчина умалял его личный позор.

– Я всегда держу слово, – сказал Аббан. – Нужны ночь и день, чтобы как следует зажарить свинью.

Хасик кивнул и дотронулся до бриллианта в центре своего кай’шарумовского тюрбана. Внутри была крупинка от кости демона. Когда он заговорил опять, его голос вострубил над домом, двором и овином:

– Объявляю племени Евнухов пост до заката! Любой, кто прикоснется к пище раньше, чем я открою завтрашний пир, лишится не только елдака, но и языка!

– Ты бы вспомнил, чем такие насмешки кончились для меня, – заметил Аббан.

Хасик пожал плечами:

– Настанет день, когда я буду слаб и меня убьет человек или алагай. Но пока я силен и буду насмехаться как вздумается. – Он всмотрелся в ночь. – Их раны уже зажили. Пост и пир помогут им понемногу свыкнуться с новой жизнью.

– Кай мудр, – кивнул Аббан. – Они не забудут эту трапезу.

– Хорошо бы, – ответил Хасик. – Иначе чинки зажарят тебя следующим.

В овине Аббан отключился, убаюканный креслом-каталкой и купаясь в тепле углей и аромате жарившейся свинины. За недели плена он вплотную приблизился к тому, чтобы почувствовать покой и уют.

И это только усилило ослепительную вспышку мучительной боли, из-за которой он проснулся.

Глаза распахнулись, и он узрел Хасика, стоявшего перед ним на коленях с маленьким молотком, а за дверью овина занимался рассвет. Пока Аббан спал, Хасик поднял ногу хаффита со стула, положил ее на колоду и сломал во имя Эверама очередную кость.

Аббан закричал, и он рассмеялся:

– Мне никогда не надоест этот звук, хаффит! Я хочу, чтобы ты знал, каково это – каждое утро просыпаться в муках.

– Ты… – Аббан забился в приступе кашля.

– Что, хаффит?

– …даже… – Аббан пытался вздохнуть, и каждое слово тяжким грузом ложилось на язык, – не… дал… мне… предложить… тебе… взятку.

– Она была щедрой? – улыбнулся Хасик.