Большие каникулы Мэгги Дарлинг - Джеймс Хавард Кунстлер

Таким образом типичный для Голливуда личностный конфликт был типичным же образом и разрешен.

Этим вечером после обильного ужина с оссо-буко в маленьком ресторанчике в одном из закоулков острова Гвидекка Свонн пел Мэгги серенады в гостиной, аккомпанируя себе на лютне. Разумеется, после этого они перешли в спальные покои, где предались любви. Но в ответ на свои усилия Мэгги ощутила некую небрежность с его стороны, а после потного завершения он прошептал ей на ухо:

— Спокойной ночи, мамуля. — И моментально уснул.

В естественном свете, поступающем из открытого окна, выходящего во двор, казалось, что ангелы на потолке потерялись в облаках. И Мэгги ощущала себя такой же потерянной в зыбкой сумасшедшей атмосфере шоу-бизнеса. Иллюзии, касающиеся перспектив совместной жизни со Свонном, слезли с нее, словно защитный слой ее же собственной кожи, оставив Мэгги с открытой раной на долгие часы, пока темнота не окутала ее своим покровом, прогнав стыд и смущение.

Объяснение, которое Регина дала происходящему, было более чем полным. Второе утро на съемочной площадке «Голода» оказалось невыносимо для Мэгги. Это ощущение усугублялось пониманием той правды, которую она уже не в силах была скрывать от самой себя. Ее побег со Свонном закончился. У нее существуют личные обязательства по отношению к почти неуловимому явлению, именуемому собственная жизнь. И наконец, она не имеет ни малейшего представления, как ей поставить точку в отношениях со Свонном.

Постоянно моросил дождь, и до полудня удалось снять всего один небольшой эпизод: сцена с Саларио (Свонном) и духовно порабощенным им Ройтнером (Стивом Эдди) на Рио-дель-Мондо-Нуово. Небольшие технические неполадки, происходившие при съемках каждого дубля, вызвали у Мэгги даже какое-то сочувствие к лишенному клыков и кастрированному Тесле, который только лишь ради большой суммы денег вынужден был глубоко забраться в свое кресло и терпеть все происходившее. После обеда вместе с артистами (Найджел Мак-Клив откровенно и нагло пытался совратить наивного Стива Эдди) Мэгги сказала Свонну, что отправится на остров Мурано, расположенный неподалеку, до вечера, чтобы посмотреть на работы известных стеклодувов в их мастерских.

Уйдя со съемочной площадки, она какое-то время дышала свободнее, но затем изморось перешла в неприятный холодный дождь. У Мэгги разболелась голова, она почувствовала себя опустошенной, и ей совсем не хотелось ехать на Мурано. Мэгги попросила водителя катера развернуться обратно и отвезти ее к палаццо. Она вошла в спальню с чувством удивительного облегчения и увидела Свонна, охваченного с боков все еще гладкими, цвета жженого сахара ногами Регины Харгрейв.

Они оба не слышали, как вошла Мэгги. После недавних событий она стала менее впечатлительной и теперь, словно завороженная, неподвижно наблюдала за этим необычайным спектаклем, и не без некого веселого возбуждения. Не потому только, что это было замечательное артистическое представление. Из всего происходящего исходил ясный свет освобождения от того, что она сейчас расценивала как унизительный и чудовищный эпизод предательства самой себя.

— О черт! О боже! О чтоб тебя! — беспрерывно восклицала Регина, как бы ставя восклицательные знаки на верхушках своих оргазмических ощущений. Глаза ее вылезли из орбит, когда она заметила Мэгги, стоявшую в дверном проеме. Свонн, бывший сверху, продолжал долбить, пока Регина буквально не стукнула его по лбу, после чего сначала он как баран тупо уставился на нее, а затем, следуя за ее взглядом, с выражением детского ужаса — на Мэгги. С дрожащими коленками, но с парящими надеждами Мэгги прошла через спальню к небольшому зачехленному креслу кораллового цвета и спокойно уселась в нем. Возможно, всего лишь во второй раз за десять лет ей захотелось сигарету, чтобы сильнее ощутить этот благодатный момент.

— Ну что я могу сказать? — произнесла она со вздохом, стараясь не показаться довольной.

— Я — отвратителен! — воскликнул Свонн, принимая позу раскаяния. Он сел на край кровати и обхватил голову руками.

— А я — шлюха, которой нет равных, — сказала Регина, натянув на себя простыню, но только до живота.

— Простишь ли ты меня? — пробормотал Свонн.

— Она никогда не простит тебя, жиголо, — сказала Регина. — Я бы не простила.

— Мне, право, неловко, — сказала Мэгги. — Но что, если я еще здесь похожу и соберу кое-какие вещи?

— О боже! — захныкал Свонн. — Что я наделал!

— Позволь мне объяснить тебе кое-что, Свонни, — начала Регина. — Мы, кинозвезды, как, впрочем, и вы, звезды музыкальные, или кем ты сейчас являешься, каким-то гибридом, я думаю, мы, артисты, в глазах публики — народ особый. И у нас есть разрешение от общества, данное по умолчанию, вести себя по-особому, как когда-то вели себя античные полубоги. Мы выражаем фантазии масс. Они ждут от нас этого. Обычные нормы морали на нас не распространяются. В эти дни мы в буквальном смысле чуть не совершили убийство. Ты понимаешь, о чем я, Свонни? Мы просто ведем себя так, как нам положено. Ох, Мэгги, дорогая Мэгги Дарлинг, ты, кого я обожаю, ты не должна принимать все это на свой счет. Мы просто делаем то, что нам положено делать.

Свонн спрыгнул с кровати и распростерся у ног Мэгги.

— Мамочка, дорогая. Прошу, не покидай меня.

— Он тебя тоже мамочкой называет? — спросила Регина, зажигая сигарету.

— Да, — ответила Мэгги без какого-либо смущения или сожаления. — Можно и мне одну?

— Конечно. Извини, пожалуйста. Сейчас курить стало немодно. Никто больше не курит.

Мэгги обошла распростертого ниц Свонна, чтобы взять сигарету из протянутой ей пачки.

Он потерял мать во время какого-то ужасного террористического акта, — сказала Мэгги, выдыхая облако дыма.

Стоны Свонна стали походить на звуки, издаваемые на дыбе.

— Какая чушь. — Регина поднялась с кровати и гордо прошла по всей комнате к тому месту, где, свернувшись в клубок, лежал Свонн. Мэгги просто умирала от желания узнать, как ей удалось сохранить такую превосходную фигуру. Пластическая хирургия? Имплантанты? Гормоны? Все вместе и степ-аэробика в придачу, никаких сомнений. — И ты рассказал ей эту сопливую историю, дешевка ты вонючая? — сказала Регина, ударив Свонна ногой в задницу достаточно сильно, чтобы меж его всхлипываний прорвался негромкий крик. — Чтоб ты знала, его предки живы и здоровы. Живут в Уэст-Уайкомбе. Отец — ветеринарный хирург, а та, которая выносила и родила его, — Регина сделала паузу для драматического эффекта, — разводит гибридные розы для Королевского садового общества. Он тебе весь сценарий рассказал? И про бега жуков, и про малайских террористов, устроивших взрыв, и про парализованного отца, и про отвратительную квартиру в Спиталфилдс?

— Да, ну и что?

— Да все — вранье. Ты ничтожный мальчишка!

— Извини, — застонал Свонн. — Мне так стыдно.