Красивая проблема - Хельга Дюран

– Антон уже знает? Он, наверное, в бешенстве?

– Я сказал, что ты вчера купалась в озере и простыла. Придется провести день в кроватке, на всякий случай, чтобы поддержать легенду. Если он будет что-то расспрашивать, начинай сразу плакать, и он отвянет. Он не выносит вида женских слёз.

– Мне так стыдно! Так стыдно! Я бы хотела как-то искупить свою вину, но не знаю как! – продолжала сокрушаться Кристина. Она все же взяла в руки кружку и отхлебнул кофе.

– Есть один способ, – не переставая жевать, сказал я.– Он тебе не понравится, но понравится мне.

– Будешь меня теперь шантажировать? – гневно воскликнула она. – Опять?

– Да пошутил я. Пошутил!

Кристина немного помолчала и проглотила немного яичницы.

– Ты вчера сказал, что меня любишь... Это правда?

– Да, Крис. Это правда, – вздохнул я и отвалился от импровизированного стола. – Люблю.

– Понимаешь, я не знаю, как мне быть... Ты нравишься мне, Денис, но мне очень страшно. Дело не только в тебе. Я боюсь мужчин в принципе.

Я ей нравлюсь? Я знал это, знал! О! Какой же это кайф!

– Тебя кто-то напугал? Обидел? Что случилось, малыш?

Кристина закрыла глаза и судорожно сглотнула. Я не торопил ее, видя, как трудно ей даются слова.

– Папин друг, он хотел... Он собирался...

– Изнасиловать тебя? – помог я девчонке. Мое сердце и кулаки сжались. Она закивала головой. – Но он этого не сделал? Просто напугал тебя?

– Да. А папа... Папа убил его.

Еб твою мать! Да что же это там у Аббасовых вообще творилось? Творится? Я не отпущу ее к Басу, не при каких обстоятельствах! Пусть хоть со всей своей сворой за ней приезжает! Не отдам!

Представляю, что она испытывала, когда я к ней свой хер пристраивал и лапал грубо. Теперь понятно, почему она нас с Антохой чуть не завалила в день нашего рокового знакомства. Бедная моя девочка! Мне тоже стало стыдно.

– Иди ко мне! – Я притянул Кристину к себе и обнял, целуя в висок. – Больше никто тебя не обидит, даже Стас! Я тебе обещаю!

– Спасибо, Денис. Мне нужно время, чтобы привыкнуть к тебе, понимаешь? Трогать тебя уже совсем не страшно.

А поцеловать слабо? Ты же смелая на самом деле?

Кристина как будто прочла мои мысли. Она подняла голову и смотрела на меня, покусывая губы. Я не шевелился. Пусть сама. И она меня не разочаровала.

Кристина закрыла глаза и прижалась губами к моему рту. Дальше продолжил я, потому что целоваться она не умела. Совсем не умела. Почему я раньше этого не замечал? Потому что крышу уносило от нее. И сейчас уносит.

Я с трудом оторвался от ее губ и заглянул в глаза.

– Кристина, ты девственница?

Крис не успевает ответить – в дверь громко стучат. Судя по звуку, это Антон. Машке не по силам так тарабанить.

Кристина суетливо отодвигается от меня, ложится на подушку, изображая больную и кричит:

– Войдите!

В комнату сначала вбегает Маша, бесцеремонно забираясь к ней в кровать, прямо под одеяло, а следом входит сосредоточенный брат.

– Как дела, Кристина? – сложив руки на груди, спрашивает Антон, буравя ее взглядом.

– Спасибо, лучше, – смущенно отвечает Кристина и переключается на Машу, которая лезет к ней под бочек обниматься.

Девчонки хихикают. Милахи! Глядя на них, я невольно улыбаюсь вспоминая их первую встречу. Маша просила сестру, и ее желание исполнилось. Крис обнимала нашу дочь с таким теплом и любовью... Из нее получится хорошая мать, не как из Катерины.

Сердце больно защемило. Вдруг Кристина и правда уедет от нас? Для Маши это будет удар. Ей сейчас, как никогда, нужна женская забота и внимание, пацаном же растет. А что будет, когда у нее месячные начнуться? Я что ли ей буду объяснять, что это такое и как прокладками пользоваться? Точно не Антон. Машка уже привязалась к Кристине, они же целыми днями вместе. Я вообще в нее по уши втрескался, а Антон?

Я посмотрел на брата, который улыбался одними уголками губ. Он редко дает волю эмоциям, значит, он поверил в эту сказочку про простуду? Придется уж ему поверить.

– Маша, оставь Кристину. Ей нездоровится, – продолжая улыбаться, но уже строго говорит Антон.

– Эм... Ничего, – смеется Кристина, тиская девочку. – Подай мне расческу и резинки, я тебя причешу, – говорит она ей.

– Нам пора, – спохватился я, поднимаясь на ноги. – Выздоравливай, Кристина!

Я забрал поднос с посудой, вернул на место тумбочку, и мы с братом вышли из комнаты Кристины, оставив девчонок одних.

– Ёб твою мать... – простонал Антон, увидев в каком состоянии моя машина. – Ты как жив-то остался? Пиздец!

Мы пригнали трактор, чтобы выдернуть машину из кювета, затем Антон взял меня на буксир и притащил машину к дому.

Продолжая сокрушаться, он еще раз оглядел со всех сторон расхераченый внедорожник уже во дворе.

Я молча курил, прикидывая что делать. Попытаться отремонтировать «Крузак» или сдать его на чермет и купить новый?

– Ты мне ничего не хочешь рассказать? – вынул из салона трусики Кристины Антон и помахал ими перед моим носом.

– Как я бабу драл? – прикинулся я валенком. – Джентльмены о таком не распространяются.

– Это же трусы Аббасовой!

– Не подписаны!

Черт! Я растерялся, не зная, что пиздеть дальше. Откуда Антон знает, чьи это трусы? От мысли, что он мог видеть Кристину в одном белье или еще похуже, у меня глаза кровью налились.

– Ты меня за дурака держишь? – продолжая трясти исподним Кристины, разозлился Антон.

– Да с чего ты вообще взял, что это ее?

– Это «Maison Lejaby», ёбаный покос! – показал Антон надпись на кружеве. – У нас тут одна миллионерша затесалась!

– Да брось!

Оказывается, подписаны! Это когда это мой брат начал в бабских труселях разбираться? Я о таком бренде слыхом не слыхивал. Мало ли что там наколякано? Кто вообще, кроме самих баб, это читает? Антон еще? Вот для кого эта надпись?

– Я видел их на сушилке для белья! – добивает меня брат контрольным выстрелом.

У него фотографическая память просто отменная. Ему хватало одного взгляда на фото цели, чтобы запомнить в кого стрелять, я же на фото мог пялиться до самого убийства, а потом сразу же забывал их лица. Его кошмары не мучают? Мертвяки перед глазами не мельтешат?

– Хватит мне ездить по ушам! Говори, как все было!

– Сказал уже! Да похуй вообще, чьи это трусы! Мейсон Хуиби! – я тоже разозлился. Отчитывает меня, как пацана. Я выхватил у брата улику и засунул в карман. – Не было ее в машине! Ясно?