Крушение или мир в котором ты живешь - Айрин Кох

ни у кого не было для самостоятельного подъема, только Дима, как истинный богатырь, помогал спасателям крепить тросы к странной конструкции, похожей на качели. Когда последний из нас был поднят на борт, я позволила себе расслабиться, постепенно согреваясь, и слова пилота долетали уже сквозь пелену сна.

– Мы вас ищем здесь уже вторые сутки, – сквозь шум винтов крикнул нам он, – координаты примерные у нас были, но вас далеко отнесло от указанного места. Если бы сигнал телефона не запеленговали часа два назад, могли бы уже не успеть. Вы везунчики!

Сон уходил постепенно: сначала проявились звуки (кто-то говорил рядом громким шепотом), прибавились запахи как в аптеке, а затем пришло желание выпить воды ведро не меньше. Я стала ворочаться,сгоняя остатки сна, и кровать подо мной предательски заскрипела.

– Очнулась наконец-то! – я улыбнулась, услышав голос Сони, и открыла глаза, вглядываясь в обстановку.

Комната без окон средних размеров с желтыми под потолок стенами, две кровати, стол, тумбочки и два стула. Напротив кровати у стены подобие книжных полок. Рядом стойка для капельницы, которая белым проводом тянулась к моей руке. Соня лежала на кровати, на краю рядом с ней сидел Леонид в странной полосатой пижаме, явно на два размера больше.

– Как тебя зовут, помнишь? – удивил меня вопросом Лёня.

– Конечно, – прохрипела я, – а не должна?

Парень понял меня без слов, тут же наливая из стоящей на столе бутылки воду и подавая мне стакан.

– Сергея еле в себя привели и у него частичная амнезия. Ну, знаешь «тут помню, там не помню». Так вот, большую часть, связанную с кораблем, у него как вышибло: помнит взрыв, как вылетел и потом только очнулся на обломках.

– То есть он никого из нас не помнит? – было трудно поверить.

– В том то и дело, что помнит, но не помнит почему.

– А такое бывает? – я удивленно посмотрела на Соню и протянула пустой бокал Лёне, мимикой прося налить ещё, а сама аккуратно вытянула иглу капельницы, закрепленную на моем запястье за большим пальцем и быстро пережимая прикрепленной к игле смоченной марлей.

– Видимо бывает, – ответил парень, выполняя мою просьбу, – ты только не налегай так, по чуть-чуть.

Я откинулась на подушку, смакуя каждый глоток.

– А где мы?

– На базе. Нас подобрали ближайшие к сигналу моего телефона военные с пограничной базы «Арктический трилистник». Ты бы видела, какое это чудо! – глаза парня загорелись, – нам, конечно, мало что показали, но это потрясающее строение. Космические базы в кино отдыхают!

– Полегче, – рассмеялась Соня, – ты сейчас на Миху похож как две капли воды.

– Нет, ну правда! Здесь классно. Только нас тут чуть ли не по клеточкам уже обследовали. Корабль, на котором мы были, найти не могут. Никаких доказательств его пребывания здесь тоже. Чувствую себя придурком, по сотому разу пересказывая подробности.

– Вы все рассказали? – сердце гулко забилось.

– Ну, мы не рискнули рассказывать про версию, что мы биороботы, запущенные настоящими представителями человечества. А в остальном постарались передать то, что видели. Но лучше бы я притворился, что ничего не помню – завидую Сергею в данный момент.

– А Дмитрий где?

– Сейчас пошел за Михой, с процедур забирать.

– Все так серьезно? – я улыбнулась Соне.

– Мальчики в другой палате и Михе там интереснее, вот Дима сам его и отводит к доктору, – оправдываясь, отмахнулась Соня.

– Ладно, девочки, пойду к себе, – Леонид пошел к двери, но остановился, – мой тебе совет брать пример с капитана, а то они и тебя до печенок достанут.

Лёня вышел, а я, обдумывая его слова, попыталась встать. На мне была такая же полосатая пижама из хлопка: теплая, удобная, но немного мешковатая для моей фигуры. Размяв затекшие руки и ноги, я прошлась по комнате, подошла к двери и выглянула в коридор. Я думала, увижу длинные переходы и коридоры, множество дверей, но нет. Блок был не такой большой: несколько палат на одной стороне, два кабинета с обозначениями на другой. С одной стороны коридор вел явно в аппаратную или процедурную, так как за открытой дверью были видны различные стойки, диагностические аппараты. С другой стороны коридор упирался в двери, явно ведущие из медблока в другие отсеки базы. Я пока плохо могла представить себе, как она выглядит, поэтому аккуратно, стараясь не шуметь, пошла в сторону выхода из блока, но остановилась, услышав за одной из приоткрытых дверей разговор:

– Петр Семенович, вы уверены в результатах? – говорил более низкий, но командный голос.

– Да, абсолютно. В крови остаточное содержание колипсола. Судя по всему доза, которую они потребили, была достаточно большой, что и вызвало такие массовые галлюцинации, а в отдельных случаях и частичную потерю памяти. Возможно, пытаясь защитить себя от холода, они спутали его с противовирусным или иммунным препаратом.

– Вы считаете, что вся история с неопознанным кораблем их галлюцинации?

– Я не утверждаю. Я лишь даю один из возможных вариантов объяснения происходящего.

– Было бы логично, если бы не несколько НО. Во-первых, они провели на обломках неделю в ледовитом океане.

– Бывали и более длительные случаи нахождения людей в море.

– Два дня назад был сильный шторм, на такой конструкции они не продержались бы.

– Допустим, им повезло. Что ещё?

– У нас мощнейшая радиолокационная установка здесь, мы видим малейшее передвижение, но после первой передачи координат они растворяются в море и также неожиданно появляются через несколько дней.

– Ммм.. Попали в аномально магнитную зону?

– Петр Семенович, если бы я так легко объяснял свои неудачи, меня не направили бы на данную базу никогда.

– Товарищ майор, я как врач просто констатирую факт – всем показаниям верить дословно не стоит. Человек под воздействием колипсола такие фантазии за реальность может принять, что писатель позавидует.

В возникшей тишине слышны были постукивания, скорее всего кто-то из говоривших перебирал пальцами по столу.

– Жень, – голос врача прозвучал более участливо, – это действительно может быть массовая галлюцинация, плюс стресс.

– В момент получения сигнала мы запеленговали крупный объект. Правда недостаточно долго, чтобы его распознать, – майор, судя по звуку, сел на стул и устало вздохнул, – я не имею право на ошибку. Обследуй их вдоль и поперек, любые анализы, может на одежде, что осталось. Пока ждем подтверждения их личности для оформления временных документов на возвращение, я должен точно знать, что это был бред переживших крушение. Девушка не очнулась еще?

Больше я не стала слушать, а поспешила назад в комнату. Обследовать? Я испугалась. Кто его знает, как на меня повлияли все эти перевоплощения? Не хочу быть подопытной крысой! В голове уже складывалось, что буду