Смерть на каникулах. Убийство в больнице - Джозефина Белл

– По его словам, да.

– Но его никто не видел?

– Никто.

– С другой стороны, Бассет говорит, что никто не выходил, пока он стоял возле двери, а в это время Гэш как раз должен был бы уйти, чтобы нанести удар.

– Именно так.

– И что же?

Инспектор допил чай и налил себе еще.

– Мы этот подход на данный момент отработали. Сегодня я целый день посвятил поискам орудия убийства, но не преуспел. Склоняюсь к мысли, что его вынесли за школьную территорию. В этом случае остаются только два подозреваемых, подходящих под такое условие, и первый из них опять же Гэш.

– Да не может быть. В сценическом костюме!

– Согласен. Но раз мы не можем точно сказать, где он был в момент убийства, приходится оставить его в списке.

– А кто второй?

– Мистер Скофилд.

Инспектор Митчелл пересказал отчет учителя по своим передвижениям после второго антракта.

– Хм, – произнес Дэвид. – На машине он мог отъехать на весьма приличное расстояние.

– Я знаю, – мрачно ответил Митчелл. – И у него было шесть недель на ознакомление с местностью. Он мог заранее присмотреть подходящее место, куда стоит выбросить обвиняющую его улику.

– Значит, поиски надо будет распространить на все пруды и прочие укромные места в окрестности. Вы собираетесь начать сразу?

– Я пока еще не принял решение. Меня все еще интересует, почему Скофилд пришел сюда за своими булавами и нашел только одну.

– Либо второй он стукнул Фентона, либо нет. Если да и Скофилд спрятал ее за пределами школы, то он не хотел, чтобы одинокую вторую заметили и стали интересоваться, где от нее пара. Он знал бы, что такие вопросы приведут прямо к нему и могут иметь неприятный подтекст. Если же Скофилд не бил Фентона второй булавой, то, вероятно, просто искал ее, как и сказал вам. Или мог услышать, что убийца использовал тяжелое тупое орудие, подумал о своих булавах и решил их убрать, чтобы не попасть под подозрение.

– Тогда ему не повезло, – заметил Митчелл. – Надо было быть чуть осторожнее и приходить в музей в мое отсутствие.

– Меня это, знаете ли, наводит на мысль о его невиновности, – ответил Дэвид. – Но мы еще не закончили с булавами. Та, что пропала, пока так и не нашлась?

– Нет.

– Тогда все это остается подозрительным, пока она не будет найдена и не установят, не она ли послужила орудием убийства.

– Вот это правильно, – одобрительно улыбнулся инспектор. – Вы работаете все более тщательно. На этот раз меньше «меня вдруг посетило вдохновение»?

– Вы забыли, что у меня свои исследования, – ответил Дэвид. – Это очень отрезвляющее занятие.

– Правда? Я всегда думал, что это процесс, полный приключений.

– Ни в малейшей степени. Уж вы-то должны знать. Ваша работа – это тот же поиск и тоже в народе считается увлекательной. И в ней полно приключений?

– Я бы не сказал.

– Ну вот видите.

На несколько минут оба задумались о своем сером существовании. Наконец Дэвид поинтересовался:

– Что вы будете делать с беднягой Бассетом?

– Он завтра предстанет перед магистратом и будет на недельку задержан.

– Жаль его.

– Там ему всего лучше и безопаснее. Вся труппа считает его вором, от которого они так долго страдали. Ну, это возможно. Если так, то мы его остановили на данный момент, и в его обвинительном заключении не прибавится краж. Однако допустим, что вор не он. Тогда, если случатся новые кражи, у нас появятся веские основания считать, что за прежнее воровство тоже отвечает кто-то другой. И не забывайте, что наиболее вероятный мотив убийства – страх перед разоблачением, ведь Фентон застукал вора за кражей – то ли из конверта у Лемминга, то ли у Гэша.

– Конечно. Я забыл про конверт Лемминга. Вам не кажется, что Фентон взял его сам? Да нет, учитывая все последующие кражи, это фантастика. Я вот только подумал, что он мог взять медали Чарльза, когда разговаривал с ним в гостиной сразу после прибытия актеров. Мог взять все, кроме денег Уорвика. А Бассет мог их украсть, чтобы запастись капиталом перед бегством.

– Взял одну бумажку, а остальные четыре спрятал и место запомнил, чтобы потом вернуться и забрать?

– Нет, вряд ли.

– И кроме того, если вор – Фентон, кто его тогда убил и зачем?

– Быть может, один из обокраденных, то есть Гэш или Лемминг. Гэш говорит, что был в кулисах, но его никто не видел. Лемминг признает, что выходил, хотя утверждает, что был на передней аллее.

– Мне эта идея насчет Фентона кажется чепухой, – твердо заявил инспектор. – Боюсь, ваше буйное воображение после перерыва снова заработало. Когда пропали медали мистера Ридсдейла, Фентон был уже мертв. Мистер Ридсдейл убежден, что положил их в футляр после того, как показывал кому-то из родителей. Когда украли деньги мистера Уорвика, Фентон был мертв. Предположение о двух ворах мне не нравится. Вы сами сказали: один пациент – одна болезнь.

– Как правило, да. Но бывают исключения.

– Которые подтверждают правила, – заключил инспектор.

Услышав эту банальность, Дэвид только вздохнул.

Мистер Ридсдейл решил, что учеников, которых не забрали родители или родители друзей, следует держать подальше от всей суеты, выведя на хорошую прогулку. По жребию руководить походом выпало несчастливому мистеру Хиллу, что никак не ослабило поразившую его тяжелую депрессию. В посещении двумя актерами церкви он увидел не вежливый жест, задуманный Джорджем Леммингом, но злостную интригу со стороны младшего из них с целью сильнее запутать в свои сети его утраченную любовь. С бессильной яростью мистер Хилл отмечал ее частые взгляды в сторону Найджела в течение всей службы. И с отвращением слушал вторжение двух поставленных мужских голосов в пение, ранее возглавляемое им и мистером Лоузом. Общий эффект от этого определенно стал лучше – честность заставляла признать музыкальный успех. Но настроение сие признание никак не улучшило. Замыкая беспорядочную процессию учеников, он оставлял за собой траурный след поникших стеблей папоротника, обезглавленных его гневной тростью.

Вскоре вьющаяся по вересковой пустоши тропа вывела их к небольшому заброшенному карьеру гравия. Мистер Хилл велел остановиться. Ему нужно было привести мальчиков не раньше чем к чаю, но, в конце концов, это же каникулы, и солнце слишком жаркое, чтобы шагать без устали.

– Можно сесть и отдохнуть, – объявил он.

Ребята шлепнулись в тени кустов или растянулись на вереске. Мистер Хилл последовал их примеру, лег на спину, положив руки под голову, и принялся наблюдать за мушками, парящими на невидимых крыльях над папоротником или лениво плавающими в дрожащем мареве.

– Сэр, можно нам поиграть в крепости? – прозвучал над его ухом детский голос.