Черный список деда Мазая - Дарья Донцова

– Получается, что яды не учитываются, – подвела я итог.

– Глупости! – вспылила ученый секретарь. – У нас строжайшая отчетность. Допустим, Оля Михайлова взяла два грамма. За рабочий день она их использовала и составила бумагу, из которой становится ясно: две меры отпущены со склада и израсходованы.

– На что? – поинтересовалась я. – Куда подевалась отрава?

Варвара чуть склонила голову.

– На исследование. Эксперимент. Научный поиск. Если потребуется, можно посмотреть лабораторные записи.

Я мрачно кивала в такт речам дамы. Вот вам и безупречный контроль. На первый взгляд в объединении идеально ведут дела, склад выдает токсин исключительно по требованию, подписанному Пискуновой. Вот только Варвара не проверяет цифр, подмахивает бланки обеими руками.

– Не боитесь, что кто-нибудь утаит немного опасного средства и использует его в преступных целях? – спросила я в разгар ее монолога.

Варвара поперхнулась словами.

– Создадут новую, гениальную разработку и продадут ее конкурентам? Это невозможно! Мы одна семья, знаем друг друга не один год. Предателей среди нас нет!

– Я говорю не о промышленном шпионаже, – усмехнулась я, – об элементарной уголовщине. Отлили отравы и угостили тещу.

Пискунова подпрыгнула в кресле.

– Надо же сочинить такое! Мы ученые! Борджиа тут не работают. Все сотрудники думают исключительно о новых лекарственных средствах! Мы помогаем человеку, а не убиваем его. Экая глупость!

Варвара Павловна снова принялась петь хвалебные оды коллегам. Ее прервал очередной посетитель, приятный мужчина, который тоже вошел в кабинет с листком.

– Андрей Яковлевич! – обрадовалась Пискунова. – Как вы, дорогой наш?

– Спасибо, Варечка, – грустно ответил посетитель. – Держусь благодаря вам. Тамара Михайловна окружила меня такой заботой, что даже неудобно.

– Мы вас очень любим! – заверила Пискунова и повернулась ко мне. – Евлампия, разрешите представить вам удивительного человека, Андрея Воронкова. У Андрея Яковлевича оригинальное хобби, он шьет обувь. Благодаря его золотым рукам мы ходим в шикарных туфлях. Вот, хочу похвастаться, получила на свой день рождения.

Варвара выставила из-за стола ногу, я увидела на ней ярко-красную туфельку, простую, но очень элегантную.

– Вы мастерите такую красоту? – удивилась я.

– Ерунда, – смущенно ответил Воронков, – дед мой был сапожник, я у него частенько в мастерской сидел в детстве, ремеслу обучался и, честно признаюсь, мечтал шить туфли. Но родители и слышать не хотели, что их сын будет тачать ботинки, поэтому заставили меня получить высшее образование.

– К счастью для людей, которым нужна хорошая гомеопатия, – тут же сорокой застрекотала Варвара, – Андрей Яковлевич гениальный ученый!

– Варюша, не конфузь меня, – попросил тот, – я самый обычный человек.

– Перед вами автор мази «Кобратин», – не сдала своих позиций Пискунова. – Гениальное средство разрабатывала группа ученых под руководством гениального кандидата наук Воронкова. Андрей, миллионы людей говорят тебе каждый день «Спасибо!».

– Ну, пожалуйста, Варенька, – поморщился ученый, – я чувствую себя неловко от излишних похвал. Я среднего полета специалист. Вот туфельки мне удаются. Извините, побегу, в лаборатории центрифуга работает.

Андрей Яковлевич поклонился и ушел.

– Ах, как мне его жаль, – с чувством произнесла Пискунова, когда Воронков исчез за дверью, – никак не оправится. И при взгляде на Тамару сердце кровью обливается. Но что тут поделать? Трагедия.

Не успела я проявить интерес, как Варвара Павловна вытащила из стола большой альбом, перелистала страницы и указала на одну фотографию.

– Узнаете?

Снимок запечатлел пару молодоженов, мужчину и женщину. Андрей Яковлевич, одетый в темный костюм, белую рубашку и галстук, держал под руку высокую стройную девушку в голубом платье, фате и с букетом тюльпанов в руках. По бокам от новобрачных виднелись радостные лица друзей.

– Не так давно мы отмечали свадьбу Андрюши и Жанны, – печально сказала Варвара, – я тост произнесла, пожелала им долгой счастливой жизни. Но очень скоро… Ой, просто шекспировская трагедия. Сбылось предсказание бабушки Жанны. Жена Воронкова покончила с собой. На Тамару было страшно смотреть. Жанночку положили в гроб одетой, как на бракосочетании, Тома хотела, чтобы она ушла в мир иной прекрасной, в платье, которое ей лаборатория подарила, и в туфельках, сшитых Андреем. Воронков любовно мастерил лодочки, получились прямо черевички, как у Гоголя. Помните «Вечера на хуторе близ Диканьки»? Кузнец Вакула просит у царицы ботиночки для любимой.

Только после этой фразы я перестала разглядывать людей на снимке и обратила внимание на туфельки невесты: серо-голубые, с брошкой-бантиком из разноцветных камушков на мыске.

– Их сделал Воронков? – удивилась я. – У моей подруги точь-в-точь такие, произведены фирмой «Яковини». Очень дорогие, эксклюзивные.

Ученый секретарь засмеялась.

– Подружка была с вами неоткровенна, а вы понятия не имеете, что она знакома с нашим Воронковым. Яковини – это Андрей Яковлевич. Он так в шутку свои изделия помечает.

– Кандидат наук, ученый, шьет обувь на продажу? – засомневалась я.

– Воронков ни копейки с людей не берет, – отвергла мое предположение Варвара. – Дарит обувь. Полагаю, она ему дорого обходится, Андрей использует только натуральные материалы. Я считала его увлечение ерундой. Какой смысл в индивидуально сделанных шпильках, если в магазинах сейчас богатый выбор? Но наши сотрудницы за Андрюшей табуном ходили и мне, закатив глаза, о невероятно удобных туфлях докладывали. Кончилось тем, что я тоже попросила себе пару изготовить и теперь понимаю: Воронков маг, чудодей, колдун. В его обуви не ходят, а парят. Ну почему с ним трагедия случилась? За что? Он гениален!

Я не отрываясь смотрела на ноги новобрачной. Варвара Павловна получила возможность говорить без умолку и погребла меня под лавиной информации.

Андрей Яковлевич работает на предприятии со дня его основания. Воронков скромный, воспитанный человек, его жизнь крутится вокруг службы, а минуты досуга, как уже говорилось выше, он посвящает шитью обуви. Родители его умерли, семьи ученый не имел. Пять лет назад на фирму пришла перспективная сотрудница Тамара Михайловна Кислова. Очень скоро всем стало понятно: женщине нравится Воронков. Всем, кроме самого Андрея Яковлевича.

Чтобы привлечь внимание Воронкова, Тамара старалась, как могла. Она приносила коллегам домашние пирожки, пирожные, торты, соленья. Коллектив ел и нахваливал Кислову. Народ понимал: милая, бездетная, хозяйственная Тамарочка станет замечательной супругой, именно такой, какая необходима Андрею. Они были созданы друг для друга, но Воронков не обращал внимания на Тому. Нет, он хвалил кулинарные таланты коллеги, восхищался ими, с удовольствием лакомился плюшками, но никаких шагов к сближению не делал.