Мобилизация и московское народное ополчение. 13 дней Ростокинской дивизии. 1941 г. - Сергей Андреевич Разин

состав. Лишь несколько уцелевших бойцов во главе с самим капитаном попытались перебежками выйти к своим войскам. Для их поддержки комдив П.Е. Морозов выдвинул две роты и артиллерию, но немцы успели подтянуть к месту сопротивления группы танки, которые и завершили разгром батальона.

После этого комдив приказал перевести оставшиеся две роты на восточный берег р. Вязьма и взорвать переправу. На этом задача дивизии по арьергардному прикрытию сводной колонны завершилась. Остатки 140-й стрелковой дивизии под непрекращающимся огнем противника продолжили движение на восток и к концу дня вместе со всей сводной колонной сосредоточились в районе деревни Федоровка (23–25 км северо-западнее Вязьмы)[400].

Здесь вечером 9 октября 1941 г. состоялось совещание, которое проводил генерал-лейтенант М.Ф. Лукин. Группе генерала И.В. Болдина (в ее составе находилась 140-я сд. – С. Р.) было приказано утром 10 октября пробиваться через тактическое кольцо немецкого окружения на северо-запад в районе села Богородицкое и далее на северо-восток в район станции Сычево[401]. М.Ф. Лукин, планируя прорыв, исходил из двух факторов. Первый – наличие многочисленных болот в месте прорыва, что, по его мнению, значительно затруднит маневрирование и сопротивление немцев. Второе – неверное представление о противнике. М.Ф. Лукин считал, что перед участком прорыва сосредоточена только 7-я немецкая танковая дивизия, но о присутствии еще двух пехотных дивизий он не знал.

Для прорыва генералом М.Ф. Лукиным создавалась ударная группировка – 2, 140, 91, 152-я стрелковые дивизии, 45-я кавалерийская дивизия и остатки танковой бригады Ф.Т. Ремизова, – сосредоточенная на узком участке Богородицкое – Обухово[402]. В соответствии с этим 140-я стрелковая дивизия получила новую задачу от генерала И.В. Болдина: прикрывать действия по прорыву обороны на фронте: Починки – Лепешкино – Шутово – Ломакино – Годунов– Струйково – Костюково, то есть обеспечивать западный фас ударной группировки. Для этого дивизии приказывалось выделить два отряда по 400 человек в каждом, которые выполняли функцию тарана вражеской обороны. В их задачу входило прорвать кольцо вражеского окружения и, удерживая участки прорыва, обеспечить выход из окружения всех войск группы генерала И.В. Болдина. 1-й отряд во главе с полковником П.Е. Морозовым действовал в районе деревня Ново-Дугино – станция Александрино; 2-й – во главе с полковником С.С. Мусатовым – в районе станция Касня– Фомкино[403]. Остальные подразделения дивизии становились арьергардом (уже в третий раз) сводной колонны, прикрывая ее тыл и фланги.

«Никакие наши доводы, – вспоминал военком П.Г. Тарасов, – об измотанности личного состава дивизии, об отсутствии боеприпасов не могли переубедить генерала. Никакого резона не имели и наши протесты против такого дробления дивизии на разрозненные отряды. Спустя какое-то время от нас потребовали еще роту разведки дивизии и еще 400 человек бойцов для сопровождения танков при прорыве…»[404] Риск предстоящей операции подтверждало распоряжение генерала И.В. Болдина, направленное вместе с боевой задачей. Оно предписывало уничтожить все секретные документы штаба, политотдела и особого отдела дивизии. В ночь на 10 октября это было исполнено. К тому времени в 140-й стрелковой дивизии оставалось немногим более 2000 человек[405]. Из них около 200 человек было легко ранено, но они отказались уходить из своих подразделений.

После получения приказа от генерала И.В. Болдина в его распоряжение было отправлено в общей сложности 1300 человек, а в дивизии осталось всего около 700 бойцов. «Когда разведка местности была закончена, – вспоминал П.Г. Тарасов, – то оказалось, для того, чтобы обеспечить задачу на арьергардное прикрытие в такой местности (район наступления представлял собой заболоченный, труднопроходимый лес. – С. Р.), требуется, по меньшей мере, три полка полного состава. Мы доложили генералу Болдину обстановку, свои расчеты, убеждающие его в явной недостаточности наших сил, и просили помощи»[406]. Приказ отменен не был, вместо этого генерал И.В. Болдин посоветовал присоединять к остаткам дивизии выходящих из окружения одиночных бойцов.

К 9 октября 1941 г. в Вяземский и Брянский котлы окружения попали 63 дивизии из 95, 11 танковых бригад из 13. Советские войска потеряли около 6000 орудий и минометов, свыше 800 танков и до 1 миллиона человек[407]. Источники для пополнения потерь были исчерпаны: резервы Ставки ВГК, ранее находившиеся у стен столицы, были использованы для восстановления обороны на юго-западном направлении, нарушенной результатом неудачной Киевской операции.

В сообщении Верховного главнокомандования вермахта от 9 октября 1941 г. говорилось: «На центральном участке Восточного фронта – как следует из специальных сообщений – прорывы наших войск привели к окружению еще больших сил противника. После сильного танкового удара в тыл три вражеские армии ожидает полное уничтожение. Вместе с советскими частями, окруженными в районе Вязьмы, они являются последними боеспособными советскими армиями… Иллюзия постоянного успеха, который приписывала этим армиям лживая пропаганда противника, теперь окончательно развеяна»[408].

Сбор и вывод на маршрут всех подразделений дивизии проходил утром 10 октября. По условному сигналу сводная колонна начала попытку прорыва.

Согласно плану, первыми движение начинали части 140-й стрелковой дивизии. Под прикрытием артиллерии, вслед за головным отрядом, состоящим из трех танков и автомашин с пехотой, двигались автомашины с ранеными, а затем основные силы группы.

Прорыв начался с мощной артиллерийской подготовки, в которой участвовали РС – легендарные «Катюши». Первоначально наступление разворачивалось по намеченному плану – 1-й и 2-й отряды мощными ударами сумели пробить коридор шириной 3 км в полосе немецкой обороны, после чего колонна начала движение на восток. О силе прорыва сводной группы генерала М.Ф. Лукина из окружения докладывал командующий 7-й немецкой танковой дивизией генерал Фукс – на вопрос, почему его дивизия не идет к Москве, он раздраженно ответил, что и командарм 19-й армии рвется к Москве, а он едва удерживает прорыв[409]. Он докладывал в штаб группы армий «Центр»: «Натиск Красной армии в направлении Сычевки настолько был сильным, что я ввел последние силы своих гренадеров. Если этот натиск будет продолжаться, мне не сдержать фронта и я вынужден буду отойти»[410].

Действительно, ожесточенность боев была такая, что во 2-й стрелковой дивизии от полноценного полка в 3300 человек через несколько часов после прорыва немецкой обороны осталось всего 300 человек[411]. Однако, несмотря на проявленное беспримерное мужество, осуществить дальнейший прорыв группа генерала И.В. Болдина не смогла.

Немецкое командование, узнав о прорыве, предприняло самые оперативные меры для его ликвидации. Подтянув дополнительные танки и артиллерию, немцам удалось восстановить боевые позиции. Выйти из окружения смогли только остатки 2-й и 91-й стрелковых дивизий[412].

К тому времени только половина машин с ранеными успела выйти на восток. Оставшиеся машины немцы расстреляли в упор. На это повлияло