Фронтмен - Владимир Ераносян

— Кто это — вы? — наивно спросил я.

— Бедняки, армия, Чавес. Те, кто совершил нашу революцию. Те, кто был никем, но стал всем. Те, кто уверен, что нефть принадлежит не кучке нуворишей, а всем венесуэльцам! — сверкнув глазами, ответил мой собеседник словами, похожими на заклинание фанатика.

— А мои камушки теперь тоже принадлежат всем венесуэльцам? — усмехнулся я.

— Они изначально не твои.

— А чьи?

— Они принадлежали одному моему другу, которого я любил как родного брата. Эти алмазы дал тебе дон Анхель.

— Так Вы…

— Дон Альберто.

— А почему Вы говорите о доне Анхеле в прошедшем времени?

— Несколько часов назад его убили. Мне сообщили об этом коллеги из кубинского ГРУ. На месте преступления обнаружен труп одного из убийц. Кубинские разведчики уверены, что это иностранец. Человек из России. Мне почему-то кажется, что он приехал в Гавану не для того, чтобы расправиться с престарелым доном Анхелем. Киллеры явились в Гавану за тобой. И ты мне расскажешь, что ты натворил у себя в России, что от рук наемных убийц погибли мои близкие в Гаване…

Тот ужас, что произошел в Гаване, и о котором я узнал из уст дона Альберто, профессионального военного, соратника Чавеса и близкого друга моего убитого тестя, мог выбить из колеи даже не особо впечатлительных. Для меня же шокирующие подробности гаванской трагедии были явным перебором. После таких известий впору было завыть волком. Сдерживало лишь то, что моим врагам понравился бы эмоциональный срыв паникующей от беспомощности «мишени».

То, что случилось на Кубе, бесспорно, являлось продолжением московской разборки, учиненной Гараевым. В ней погиб Валико. Черед дошел и до людей, которые жили далеко от Москвы, но пути которых пересеклись когда-то с моими тернистыми исканиями земного рая. И хотя я точно знал, что искать Эдем в пределах МКАД — никчемная затея, я не мог предположить, что калье гаванских пригородов так же способны спустить заблудшего путника в преисподнюю.

…Дон Анхель с возрастом утерял профессиональный нюх. Он оказался не столь дальновидным, когда предположил, что гости из России будут дезориентированы чернокожими хинетеро. Совсем наоборот, сутенер привел их прямо к цели, к его дочери, моей гипотетической супруге с девственным именем Юния.

Несостоявшаяся мать моих детей с подругами вытанцовывала реггетон в клубе «Ла Пунтийа». Как раз в тот момент, когда шустрый гид, сменивший свое немодное имя Реэлвис на звездное Элвис, привел на дискотеку русских. Русские, из которых один родился в столице Мордовии Саранске, а двое других являлись выходцами уважаемого чеченского тейпа, сразу отметили в толпе трех стройных девушек. Переговоры длились недолго. За сто пятьдесят «песо конвертибле» три молодки, включая Юнию, повезли русских в «мой» дом с террасой и гамаком в пригороде Гуанабо. За приличную «кассу» Юния содрала с туристов еще семьдесят пять песо.

Все шло по обыкновению незамысловато. Обычно для местных путан. Они, не теряя драгоценного времени, разделились с кавалерами на пары и рассредоточились по уютным комнатам. Однако, неожиданная находка молодого вайнаха перевернула все с ног на голову. Чеченец выскочил из комнаты словно ошпаренный, позабыв даже о неудовлетворенной похоти. В руках он держал свадебную фотографию.

Дело в том, что все в нашем скороспелом браке с кубинской красоткой Юнией было фиктивным. Все, кроме свадьбы. Я, как педантичный ивент-организатор и дотошный церемониймейстер, не мог допустить, чтобы моя, пусть даже не совсем настоящая невеста встала под венец в дешевом платье и без фаты. Мое эстетическое рвение добросовестно зафиксировал сам дон Анхель, сэкономивший деньги, выделенные на фотографа. Он сфотографировал нас с Юнией на ступеньках гаванского Капитолия.

— Сдается мне, ты знаешь что-то, что и нам хотелось бы узнать, — спросил главарь у моей невесты. Переводчик нашелся быстро. Эту роль взял на себя покорно дожидающийся своих дивидендов за сводничество чернокожий хинетеро. — Кто это?

— Это мой муж, — честно ответила Юния.

— И где же он? — поинтересовался русский.

— Откуда мне знать?

— Придется напрячь всю свою память и рассудок, иначе мой друг навек испортит ножиком твою физиономию. Будешь слоняться по местным помоям с такой же как у меня засечкой на морде. Тогда твой бизнес закончится. — Хинетеро старательно переводил смысл сказанного, рассчитывая как минимум на премиальный бонус. — А чтобы ты не воспринимала мой вопрос как шутку, я докажу серьезность моих намерений с помощью твоей подружки.

Молотобоец со шрамом притащил за волосы подругу Юнии и показательно ударил девушку кулаком по лицу. Та упала без сознания, не успев даже пискнуть. Кровь, брызнувшая из носа фонтаном, окропила плитку пола.

— Что тут происходит? — высунулся из комнаты старший брат наблюдательного чеченца. — Может, скажешь мне?

— Твой брат Мовлади оказался очень внимательным. Он выяснил, что наш клиент хорошо знаком с этой шлюшкой. И она сейчас обязательно расскажет, где нам его искать.

— Это правда, Мовлади? — посмотрел он на младшего брата.

Тот в ответ показал фотографию сияющей счастьем парочки в розовой декоративной рамке, увенчанной красным сердечком.

— Я действительно не знаю, где он. Мы поженились фиктивно, не по-настоящему… Все ради этого дома… — в испуге щебетала Юния, — Может быть мой отец знает… Они с моим папой большие друзья.

После перевода хинетеро «шрамированный» убедительно протянул девушке телефонную трубку:

— Звони…

— Кому?

— Папе, раз он в курсе. Зови его сюда. Только без глупостей и легавых. Мои друзья-чеченцы любят резать людей…

Чеченцы переглянулись. Им не понравились слова старшего. Однако поправок к произнесенному тексту не последовало.

Девушка, повинуясь, набрала номер отца, однако говорить ей не позволили. «Шрам» выхватил из ее рук трубку и передал ее хинетеро:

— Сообщи ее папаше, что если он не явится в течение десяти минут, ее доченьку порежут на ремни. Учти, гаденыш, с нами шутки плохи. Мы здесь туристы. Если мусорков-милиционеров накличешь — тебя первым сдадим. За то, что наркотики нам пытался втюхать и путан подогнал. Сгниешь в кастровских застенках. Понял?..

Хинетеро не надо было объяснять. Дождавшись ответа абонента, он изложил ситуацию «правильно», в том свете, что требовался для скорейшего прибытия отца девушки без сопровождения полицейских.

…Дон Анхель приехал быстро. Он позвонил в дверь, уже зная, что с Юнией стряслось что-то неладное. Но что? Это он и хотел выяснить, так как невнятные объяснения ее очередного дружка по телефону ничего не прояснили. Надо было разбираться на месте. Однажды его дочку уже привлекали за проституцию. Пришлось вызволять негодницу прямо из участка, прибегнув к своему ветеранскому статусу. В тот раз вышло — благо в полиции не перевелись хорошие ребята, которые не утратили уважения к старейшинам вроде него. Не все решается за деньги… Было стыдно, но он не мог не помочь своей девочке…