Комбат. За морские заслуги - Андрей Воронин

— Спасибо! Я бы предпочла уехать, а не принюхиваться. Вот и стоянка такси.

— Ух ты! — удивился Виктор. — Тут есть даже «Волга», сделанная в советские времена. «Газ 24», если я не ошибаюсь. Давай на ней прокатимся.

— А она не развалится по дороге?

— Я смотрел документальный фильм про Кубу, там ездят американские машины, сделанные еще в пятидесятые годы. Им без малого шестьдесят лет, а этой всего лишь тридцать.

— Но она советская, а те американские.

— Ну и что? В Союзе умели делать неубиваемые вещи. Помню, отец как-то откопал в глубине антресолей чудовищного вида сумку. Ею можно было детей пугать, чтобы хорошо себя вели. Причем отец сказал, что эта сумка почти так же выглядела, когда была новой. Зато прочность фантастическая! Ее можно было загрузить кирпичами, и она легко их выдерживала.

— Ладно, уговорил, садимся в твою «Волгу».

— Тем более у такой древней машины наверняка водитель со стажем, он точно не заблудится, — добавил на ходу Виктор.

— Здесь порт вроде местной достопримечательности, дорогу к нему все знают, — успела ответить Ирина.

Их корабль несколько уступал своему изображению на фотографии, но смотрелся вполне достойно. Супругов проводили в каюту:

— Располагайтесь, остался час до отплытия.

Антоновы осмотрелись. Каюта имела отдаленное сходство с купейным вагоном, но была просторнее и без верхних полок.

— Ты как хочешь, а я переоденусь, — сказала Ирина.

— Мне выйти? — усмехнулся Виктор.

— Твое дело. Если тебе неприятно на меня смотреть, выходи.

— Ох уж эти женщины, даже в невинной шутке найдут повод для обиды, — Виктор привлек к себе жену и поцеловал.

До отплытия супруги занимались разными мелкими хлопотами, почти доели остатки взятых в дорогу продуктов. Но как только судно начало медленно удаляться от пристани, они, не сговариваясь, сели у иллюминатора.

— У меня возникло одно странное и гадкое ощущение, — минут через десять сообщил Виктор.

— У меня тоже, — сказала Ирина.

— Ты знаешь, о чем я думаю?

— Так ведь шесть лет живем вместе.

— Действительно. Значит, и тебе кажется, что мы сейчас движемся к месту отдыха?

— Ага. Надеюсь, что со временем это чувство пройдет. Иначе весь отпуск пойдет насмарку.

— Должно пройти, надо только оказаться за чертой города, а там откроются удивительные пейзажи.

— Вот ты удивишься, если вдоль берегов потянется унылая степь. Насколько я знаю, других вариантов здесь немного.

— Ладно, довольно предаваться пессимизму! Собирайся, и отправляемся на палубу. Пусть свежий речной воздух развеет наш скепсис.

— А чего собираться? Мы уже давно переоделись.

— Действительно. Где ключи? А, вот, торчат в замке. Слушай, почему нам дали только одни ключи? Они должны быть у каждого!

— Чтобы ты зависал в баре до глубокой ночи, а потом тихонько открывал дверь и ложился спать? Размечтался! Насчет одних ключей я поддерживаю хозяев теплохода. Это дает возможность жене контролировать поведение мужа.

— Ириша, ты же знаешь, что я не любитель ходить в одиночку по барам. Да и дорого там очень! Мы взяли с собой бутылочку мартини и будем ее постепенно распивать. Вот сегодня, например, за удачное путешествие. Жаль, мы не сообразили и подмели всю закуску.

— У меня остались персики и киви. А что еще для мартини надо? Ты же не собираешься закусывать его салом?

— Может, и закусил бы, да национальность не та!

— Ну-ну, имеет смысл провести эксперимент.

— А я думаю, что имеет смысл подняться и выйти на палубу. Мы и там прекрасно сможем продолжить наш разговор.

Как и следовало ожидать, подобная идея осенила большинство пассажиров теплохода. Почти все они впервые оказались в круизе и высыпали из своих кают, как бы любуясь открывшимися перед ними видами. Любоваться было особо нечем. Завораживала только сама река, широкая, могучая, по сравнению с которой их теплоход казался игрушечным корабликом. Люди, в своей жизни не видевшие других рек, кроме Москвы-реки или Цны, удивлялись бескрайней водной глади, этому настоящему морю воды. Но дальше, за береговой линией, шла степь, бескрайняя, как река, и унылая.

— Идем на корму, там будут видны оба берега, — предложил Виктор.

Но таких же умников оказалось предостаточно, людей здесь набилось, как воблы в садок удачливого рыбака.

— Погуляли, хватит. Вернемся сюда, когда спадет ажиотаж. А сейчас идем в каюту, — твердо сказала Ирина.

В катере, шедшем вниз по Волге, царило радостное возбуждение. Даже проститутки слегка приободрились, когда Рубец аккуратно снял скотч и пообещал:

— Расслабьтесь, девочки, ничего плохого мы вам не сделаем. Только попользуемся и отпустим, еще денег дадим.

Вот только не стал Рубец уточнять, сколько времени островитяне собираются пользоваться ночными бабочками, поэтому те даже заулыбались, слушая его слова. Лишь Балык оставался напряженным. Катер перегружен, им будет сложно уйти, если встретятся с инспекторами, а как дальше повернется ситуация, одному Богу известно. Есть хорошие шансы договориться, но возможна стрельба, новые убитые.

Балык как в воду глядел. Они уже подходили к плавням, когда из ночной темноты взвыла сирена, ударил луч прожектора и раздалась команда немедленно остановиться.

— Глуши мотор, — приказал Балыку Гвоздь и повернулся к женщинам: — Только пикнете!.. Сами знаете, стволы у нас есть. Но если из-за вас придется стрелять, мы с вами потом такое сделаем, что всю жизнь плакать будете. Ясно?

Пленницы молча закивали. Подошел катер рыбоохраны. Впереди находились два человека с пистолетами, позади страховал третий, вооруженный автоматом.

— Чем занимаемся в такое позднее время? — спросил один из инспекторов.

— Гуляем, командир. Плывем с девочками расслабиться.

— Под уху? — последовал провокационный вопрос.

— Какая уха, командир! Тебе везде браконьеры мерещатся. Обыщи катер, здесь ни крючка, ни грузила. Мы собираемся жарить совсем другую рыбу, — Гвоздь потрепал одну из путан по мясистой ляжке.

Инспектор перебрался в катер. Делал он это исключительно ради того, чтобы развеяться, скрасить суровые трудовые будни. Чувствуя себя вольготно под охраной двоих вооруженных коллег, он почему-то упорно искал запрещенные орудия лова рядом с дамами, нахально отодвигал их ноги, хватаясь за коленки, подталкивал в ягодицы, требуя отодвинуться. Найти он ничего не нашел, зато удовольствие получил.

Гвоздь поглядывал на его шалости снисходительно, женщины помалкивали, сдерживая желание крикнуть, попросить о помощи. Они знали, что как минимум двое из похитителей вооружены, а инспекторы таращатся во все глаза на своего сослуживца и дружно ему завидуют. Они расслаблены; пока среагируют на призыв о помощи, бандиты успеют выхватить оружие и перестрелять борцов с браконьерами. Если же инспекторы успеют отреагировать, завяжется перестрелка, в которой, как известно, больше всего страдают посторонние люди.