Темное предсказание - Мелисса Марр

— Я могу заняться твоим исцелением?

— Да.

Айслинн не спросила, что и как он собирается делать. Это опять породило бы сомнения, а сейчас они оба не хотели сомнений. Они — друзья. Партнеры. Остальное они сумеют обговорить и уладить.

«Благодаря ему я осталась жива».

Ведь именно Кинан извлек из ее тела все льдинки. Пока они были внутри, кровь не унималась. Айслинн могла запросто умереть от потери крови.

Кинан откинул плотное одеяло, захватив и край мягкой простыни.

К боли добавилось напряжение. Айслинн сделала для себя не слишком приятное открытие: ее дискомфорт вызван не болью, а удовольствием.

— Подними рубашку. Мне нужно осмотреть раны.

Его голос немного дрожал. Возможно, от страха. А может, еще от чего-то, о чем Айслинн очень не хотелось думать.

Двери спальни и кабинета оставались открытыми. Айслинн и Кинану было нечего скрывать от придворных, однако никто из них не нарушал уединения короля и королевы. Двор признал их особые отношения, хотя это и вызывало недовольство, которое почти не скрывали.

Айслинн молча задрала рубашку, обнажив живот. Сама рана была перевязана белой кисеей.

— Повязку тоже снять?

Он кивнул, но не предложил помочь. Кинан стоял с сомкнутыми ладонями, стараясь не глядеть на нее.

Айслинн сняла повязку. Красные полоски четырех ран были окружены лиловыми островками. Ширина ран не превышала дюйма, но каждая уходила в глубь тела. Айслинн помнила, как пальцы Доний проникали все дальше и дальше, и на них постоянно нарастал лед.

— Больно не будет, — прошептал Кинан. — Но могут появиться другие… странные ощущения.

— Я тебе верю.

Айслинн покраснела еще сильнее.

Кинан молча прижал свою ладонь к ее ранам. Прикосновение напоминало электрический импульс. В глазах Кинана вновь мелькнул пустынный берег, ярко залитый солнцем.

Айслинн накрыла волна наслаждения. Она шумно втянула воздух.

Теперь сквозь раны в ее тело струился солнечный свет. Айслинн перехватила взгляд Кинана. Он не отвел глаз и сказал:

— Ты исцелила морозный удар Бейры своим поцелуем. Тот способ быстрее. Я мог бы его применить… но не стану. Это был бы предлог поцеловать тебя, Эш. — Он мельком взглянул на ее голый живот. — Я дорожу твоим доверием. Мне хочется, чтобы на его волне мы потерялись друг в друге. Но я не могу. Особенно сейчас, когда ты моя и одновременно не моя. Исцеление с помощью рук медленнее, но лучше. Для тебя и… для всех.

— Наверное, так благоразумнее.

Айслинн глотнула воздуха. Ее сердце билось в опасном ритме. Она ловила моменты блаженства, когда солнечный свет растворял последние остатки холода в ее теле. Кинан зачарованно глядел на нее. Обычно такой взгляд вызывал страх и готовность убежать куда угодно. Но сейчас ей было некуда бежать.

«Отведи глаза», — мысленно приказывала себе Айслинн.

И не могла. Она могла лишь смотреть на него.

Солнечный свет нарастал. Айслинн вцепилась в руку Кинана и дрожала, но не от холода, а от электричества, пульсирующего в ее теле. Ощущение было сродни сексуальному, Айслинн даже не пыталась это отрицать. А ведь Кинан всего-навсего дотронулся до ее голого живота, но она испытала то же, что испытывала в моменты интимной близости с Сетом.

Кинан дышал глубоко и ритмично. Айслинн пыталась сосредоточиться на его дыхании, чтобы не думать ни о чем другом.

— Остановись, — наконец прошептала она.

— Остановиться?

— Да, — повторила Айслинн.

Но она не оттолкнула его руку и не разжала своих пальцев. От солнечного света ее кожа оживала.

«Это его солнце. Наше солнце».

В какой-то момент солнечный импульс стал сильнее, и Айслинн застонала. Ее глаза закрывались и открывались в такт волнам наслаждения, прокатывавшимся по телу.

Шуршащие цветки плюща потянулись к свету, которым наполнилась комната.

Затем Кинан убрал руку.

Айслинн ожидала увидеть следы ожогов от его прикосновения. Ничего подобного. Четыре маленьких шрама остались, но лиловый ореол почти исчез.

— Ты хорошо себя чувствуешь? — тихо спросила Айслинн.

— Нет.

Кинан тяжело проглотил слюну. Сейчас он был очень похож на нее — такой же ошеломленный и уязвимый.

— Понимаешь, я не хочу быть и без нее, и без тебя. Дония не желает меня видеть из-за моих чувств к тебе. Вы обе просите меня принять решение. Точнее, два взаимоисключающих решения. Я мог бы быть счастлив с каждой из вас. А в результате я несчастен и слаб.

— Прости меня.

Привычное чувство вины, которое испытывала перед ним Айслинн, стало еще острее.

— Я и сам виноват. Я скорее согласился бы умереть, чем видеть тебя раненой. Но у меня вряд ли хватит сил нанести Доний ответный удар. Ты моя королева, но она… Я любил ее за моменты, казавшиеся вечностью. Если бы ты хотела меня, как она… — Он провел пальцами по голому животу Айслинн. — Я бы с ней распрощался. Когда я нашел свою королеву, я знал, что мне нужно делать. И она знала. Мы это приняли. Король должен быть со своей королевой. Я это чувствую. Стоит мне коснуться твоей кожи, я это чувствую. Ощущение похоже на…

— Неизбежность, — шепотом подсказала Айслинн. — Мне оно знакомо, но я тебя не люблю. Наверное, напрасно я согласилась на это исцеление.

— Ты была ранена. Я не сказал, что твои ощущения будут похожи…

— На секс? — вспыхнула Айслинн. — Значит, когда я тебя лечила, ты чувствовал то же самое?

— Не в такой степени. Раны были пустяковыми, и это случилось зимой.

Рука Кинана не касалась ее, но находилась совсем рядом. Тепло его руки искушало Айслинн взять его руку и прижать к своему телу. Однако Кинан лишь согнул пальцы.

— Я не имел права любить никого, кроме своей королевы. Моей возлюбленной должна была бы стать ты, а не она… Но и от тебя я ждал ответной любви.

По щекам Айслинн текли слезы. От боли или от стыда — этого она не знала.

— Прости меня, — без конца твердила она. — Мне нужно сохранять дистанцию. Прости… я должна… прости.

Кинан вздохнул. Согнутые пальцы были совсем рядом.

— Я должен был попробовать. Наша близость все упростила бы.

— Но я тебя не люблю. А Дония любит. Если бы я смогла, то поменялась бы с ней местами. Покинула бы наш двор, если бы смогла. Если бы это исправило весь ход событий…

— Ты сильнее меня. Я хочу все сразу: двор, королеву и любовь. Когда ты стала королевой, я получил двор, но не тебя. Пока. Внезапная свобода сделала меня глупым. Мне нужно держаться от тебя на расстоянии, пока нас обоих не потянет друг к другу. Может, нужно, чтобы рядом всегда находились стражники. Или вообще не оставаться в лофте вдвоем. Может, что-то еще. Не знаю.