Демон на свободе - Харитон Байконурович Мамбурин

не пробил точно, лишь заставил переступить ногами для сохранения равновесия. Торопясь, жму на спусковой крючок еще раз, корректируя прицел, умудряюсь задеть взрывом ключевое сочленение правой ноги, от чего перекосившийся разведчик начинает заваливаться набок. Вовремя, падающая машина разражается длинной пулеметной очередью, разносящей по округе.

Тридцать метров.

Самое опасное место, в траве повсюду разбросаны спальные мешки, а в них – уже проснувшиеся люди. Мало кто спит полностью застегнутым, если большой риск поймать пулю. К счастью, я не один. Тихо свистят метательные ножи Момо из-за моей спины, впиваясь в возящихся людей, пытающихся определить, откуда им грозит опасность. Не успевают.

Вновь стреляю, поспешно, часто, тратя три бесценных патрона. Слишком уж много теней вижу в одной из немногочисленных палаток лагеря. Теперь палатки нет, три выстрела из «гренделя» вполне могут заменить один из хорошего гранатомета. В плечо вцепляется маленькая рука, рывком выдергивающая тело решившей воспользоваться мной как трамплином некоматы вперед и вверх. Из рук шиноби вылетают короткие высверки ножей, поражая спрятавшихся в траве людей, уже начавших куда-то стрелять. Я хватаюсь за забрызганную кровью курильщика лестницу, легким броском подкидывая свою напарницу прямиком ко входу в «Темпест». Она тут же молнией ныряет внутрь.

Всё это занимает секунд шесть… или восемь, не более. Быстрый сокрушительный прорыв. Встав возле створок, разряжаю магазины по оставшимся палаткам и чему-то, сильно напоминающему пулеметный расчет. Тяжелое орудие развернуто в сторону «лоялистов», мне не угрожает совершенно, но шанс уменьшить число тех, кто вряд ли согласится сотрудничать, упускать не хочется. Чем меньше бунтовщиков, тем больше шансов, что остатки присоединятся к лояльным. Плюс меньше угрозы дирижаблям, возле которых стоит «Темпест».

Одинокий выстрел из внутренностей СЭД-а заставляет меня бросить «грендели» на пол. Бегу на звук, попутно ударяя локтем по мощному рычагу внутреннего запора. Створки скрежещут и лязгают за моей спиной.

Каморка, гордо называемая в проекте командной комнатой, завалена матрасами, объедками и обильно кровоточащими трупами. Кроме одного человека, пытающегося навести на зажавшуюся в угол Момо дымящийся пистолет. Свободной рукой он безуспешно пытается удержать внутренности, норовящие вывалиться через разрез. Его рука дергается, пытаясь навести ствол на появившегося меня, но опаздывает. Сжимаю в ладони пистолет вместе с плотью, вырывая из горла жертвы животный визг. Смяв оружие, наношу прямой удар ему в голову, убивающий солдата.

- Момо, ты как?! – бросаюсь к шиноби. Та молчит, лишь тихо вздрагивает, прижимая руками рану на ноге. Обычное сквозное ранение чуть выше середины бедра, я видел неоднократно, даже у себя, только вот Момо Гэндзи конституцией чуть ли не с ребенка. Обычное пулевое ранение в её ножке выглядит жутко большим.

Стол. Военные не обходятся без алкоголя. Есть нечто вроде самогона. Крепкий, вонючий. Быстро мою в нем заляпанные кровью руки, а затем выдёргиваю девушку из её угла. Несколько моих быстрых и деловитых рывков оставляют Момо без одежды ниже пояса, теперь рану можно оценить детальнее. Да, обычная сквозная, просто слишком большая для девочки, и обильно сочится кровью.

Черт.

- Господин…

- Молчи.

Жгут из попавшегося под руку шнура плотно перетягивает девичью ножку. Снаружи вовсю барабанят по бронестворкам, толку от этого ноль. На лестнице может поместиться один человек, ничего он не сделает. Никто ничего не сделает, «Темпест» может выдержать даже обстрел из средних СЭД-ов прямой наводкой. Значит, время есть. Заставляю Момо проглотить несколько капсул из собственного неприкосновенного запаса, затем, найдя наполовину распотрошенный ящик скорой помощи, накладываю на рану плотную временную повязку. Мне нужно время.

«Порошок Авиценны» использовать нельзя. Да, он моментально перекроет кровотечение и даже сузит раневой канал, но при этом оставит некомату инвалидом до конца жизни. Она больше не сможет бегать, красться, прыгать. Требуется другое решение, хотя бы временное. В Мирреде, да и на «Намерениях» есть небольшой запас регенерирующего эликсира, но я не могу сейчас всё бросить. Зато могу кое-что другое.

Миниатюрная шиноби вновь пытается что-то сказать, но препараты, чья дозировка рассчитана на меня, слишком быстро её вырубают. А я, сметя с койки разный хлам, аккуратно опускаю на освободившееся место раненую, а затем сажусь рядом на пол, прикрывая глаза и стараясь отрешиться от густого запаха крови и нечистот, витающего в воздухе от пяти распоротых трупов. Нужно сосредоточиться, найти необходимый здесь и сейчас «пузырь» знаний.

«Полевая хирургия», подраздел «Пулевые ранения».

Знания обычно лезли в голову в сопровождении мерзких болезненных ощущений. Понятия, определения, инструкции, всё это втискивалось, как тот же тампон в рану, расширяя, углубляя, придавая словам новые смыслы. Чуть-чуть, но глобально меняя мою картину мира. Сейчас я их даже подгонял, пытаясь осмыслить и вычленить нужное прямо на ходу. Здесь и сейчас. Ну же, давай, дай мне с чего начать, я не хочу ждать!

Вскоре я открыл глаза, морщась от неистовой головной боли. Мне нужен свет, инструменты, дезинфектант. Всё это есть в наличии, пусть и не в идеальном качестве. Сойдет.

Переложить Момо на стол, снять повязку, продезинфицировать рану и область вокруг неё. Надрезать кожу, оценить повреждения, убрать сгустки крови, аккуратно срезать лохмотья кожи и мяса, выглядывающие из выходного отверстия. Артерии и вены? Не задеты, всё чисто, просто пугающая большая дырка насквозь. Мышцы ерунда, нарастут. Что дальше? Практически ничего, можно закрывать, но нужен дренаж. К счастью, гибкая трубка в комплекте медпомощи еще осталась. Теперь самое главное – наложить достаточно тугую повязку, но так, чтобы она не перекрыла кровообращение. Накладываю, приматываю закупоренную и уже заполнившуюся кровью трубку дренажа к ножке девушки. Пока пусть побудет так. Теперь нужно создать ей место почище и поудобнее. Больше здесь ничего сделать нельзя. Мои недоработки и ошибки компенсируются алхимией.

В самом крайнем случае я рвану в Мирред, где… отрублю Момо ногу. Прижгу культю, волью ей регенератор. Много. Нужно будет, волью весь. Такая «операция» выведет некомату из строя надолго, до конца… всего, но… Не думать о том, что она не выживет в мире без эфира! Не думать о том, что эликсир пропадет зря! Понял, Эмберхарт!?! Ты не опустишься до этих мыслей. Никогда.

Омерзительнейший самогон я с натугой глотаю в приступе веселого садомазохизма, отчаянно желая, чтобы он вытравил во мне ту мерзость, которая попыталась сейчас прикинуться логикой и прагматизмом. Заодно можно и закурить, вряд ли дым «эксельсиора» ухудшит смрад от рассечённых ножом Момо тел.

Пора заводить «Темпест» и приступать к переговорам.

Пилотная кабина, похожая на водительское кресло трактора, оснащенное чуть ли не полусотней различных рычагов, сначала вызвала оторопь, но разобраться оказалось несложно. Всё-таки второе поколение СЭД-ов. Довольно быстро я определил, что органы управления тут для каждого положения доспеха свои, а затем нашёл доступ к управляющему кристаллу, активировав машину. Пропахшая потом, кровью