Атаманша Степана Разина. «Русская Жанна Д'Арк» - Виктор Карпенко

Алёна удивленно подняла брови.

Истец продолжал:

– Это я князя на монастырь навел, прости уж. Сюда пришел тебя извести, да, знать, Господь за тебя… Перед смертью хочу благо свершить, хочь раз в жизни…

Помолчав, он продолжал:

– Завтра гостей в стан ждать надобно. Князь Леонтий Шайсупов с темниковским воеводой Василием Щеличевым извести смуту порешили. Темниковские стрельцы под Арзамасом стали, втае сидят, аж три сотни, а то и поболе. Еще откуда-то сотня пришла, конная, да в Арзамасе служилых людей немало. Поутру выступают.

– А почто я тебе верить должна? Может, брешешь все.

– Дело твое, хочешь верь, хочешь не верь, а токмо мне неправду перед смертью говорить не след, – мужик повернулся и вышел из землянки.

Сон не приходил. Алёна лежала на своем жестком ложе и думала о том, что сказал ведчик. «А если верно все, что он поведал, и полтыщи стрельцов утром двинутся на нас? Мужикам не устоять».

Алёна встала. Выйдя из землянки, она нашла спящего на телеге Сеньку и, растолкав его, приказала собрать есаулов для совета.

Заспанные, с растрепанными бородами, они расселись по лавкам вдоль стен, сидели тихо, изредка позевывая. Алёна, обведя есаулов взглядом, сказала:

– Спать ноня не придется боле. Готовьте сотни свои. Утром выступаем.

Мужики переглянулись.

– Ты уж прости нас, матушка, – встал Иван Зарубин, – может, что и не так, но среди ночи подняв, ты уж поясни нам, что случилось, почто спешка такая?

– Правда ваша, мне бы весть до вас довесть, а потом и в поход поднимать. – Алёна, поправив выбившуюся из-под платка прядь, продолжала: – Ведчик арзамасский довел, что готовится на нас посылка, сотен пять, а то и шесть.

– Может, сбрехал ведчик? – вырвалось у кого-то, но ему тут же ответил Игнат Рогов:

– А для ча? Одной ногой в могиле мужик стоит, ему не до шуток, чай!

– И то верно.

Есаулы замолчали, задумались.

– Ну, что, – подала голос Алёна, – выступаем?

– А может, встренем краснопузых? – предложил Федор. – Мы теперь конны, оружны. Налетим коршуном, клюнем… и в лес, а там уйдем, куда захотим.

– Не клевать, а бить надобно. Да так бить, чтобы кости трещали, чтобы стены крепостные ломились, – возразила Алёна, – а на такие дела нас пока не достанет.

– Да-а-а… – крякнул в кулак Иван Зарубин. – Вот приспеет Степан Тимофеевич, тогда и ударим, а ноня их верх. Но я так думаю, матушка Алёна, что спешить нужды нет. Уйти мы завсегда успеем, надо поначалу посылку в Арзамас направить. До рассвета еще успеют добраться до Арзамаса, а там посмотрят, проверят, верно ли ведчик молвил про стрельцов.

– Верно!

– Верно, – поддержали Ивана есаулы. – Стрельцы, может, и не про нас.

– Хорошо! – согласилась Алёна. – Пошлем посылку, у меня знакомец среди стрельцов есть, к нему и пошлем, но поутру, – подняла Алёна руку, привлекая внимание перешептывающихся есаулов, – готовьте сотни!

Сердце, охваченное тревогой, не обмануло Алёну. Посылка ватажников донесла, что с рассветом через Стрелецкие ворота Арзамас-града прошло три сотни стрельцов, а под Дьяковкой к ним присоединилось еще три сотни. Шмонька Сухов не соврал: воеводы решили покончить с ватагой старицы Алёны.

Алёна знала, что воеводам известно место, где стоял стан ватажников, и, чтобы сбить их со следа, она повела ватагу на Вад, навстречу стрельцам, но другой дорогой, разослав впереди себя разъезды и конные заставы.

Сидя в седле и сдерживая нетерпеливый норов своего коня, она смотрела на проезжавших попарно мимо нее ватажников. Дед Пантелей, что поведал Алёне про Степаниду Ветлужскую, сидел рядом в седле, напыженный, словно сыч, довольный видом мужицкой рати.

– Разве я был не прав? – спросил он, обращаясь к Алёне.

– О чем это ты, Иваныч?

– Да о том, что водить тебе рать великую.

Алёна засмеялась:

– Не велика рать, коль от стрельцов бежим.

– Лиха беда начало. Будет тебе и рать, – заверил дед Пантелей. – А бежим… Порой и отойти не мешат, чтобы потом ударить спудно.

– Будет тебе, – отмахнулась от него Алёна, – тут бы с тремя сотнями управиться.

– Управишься и с тыщей.

– Погоди, – остановила деда Пантелея Алёна. – Никак дозор вернулся.

На полном скаку к Алёне подлетел старший дозора Сенька Рыхлов.

– Стрельцы справа от нас, – выпалил он. – Затаились, ждут чего-то.

– Далеко?

– Верстах в трех.

– Не спускай с них глаз, пока не пройдем, – распорядилась Алёна. – Хотя постой! Я поеду с тобой, сама хочу глянуть.

Передовой дозор темниковских стрельцов наткнулся на становище. Как донесли князю Щеличеву, разбойных было немного. Они отдыхали: кто спал, кто ладил сбрую, кто чинил одежду.

– Наглые воры, кость им в бок! Живут привольно, ничего не страшась, но это им даром не пройдет, – заскрежетал зубами князь. – Степан! – позвал он сотника темниковских стрельцов Степана Афанасьева. – Скачи к князю Леонтию, передай, чтобы стал на тракте, нас дожидаючись, скажи, мол, ватажка разбойная объявилась.

– А как же моя сотня? – спросил Афанасьев, недоумевая, почему отсылает его князь, когда предстоит дело.

– Не пекись понапрасну, сотню я под свою руку приму, а ты поторопись!

Сенька Рыхлов вывел Алёну прямо на разбойный лагерь. На подходе к нему их встретили мужики из дозора. Они рассказали Алёне, что стрельцов сотня, не более, а приготовились они побить мужиков какой-то ватажки.

– Что за ватажка? – спросила Алёна, но ей никто не ответил, так как подобраться ближе к лагерю никто не смог. Слишком густо стрельцы стояли вокруг разбойного лагеря.

– Иван, – поманила Алёна пальцем одного из дозорных, – скачи за допомогой. Передай Зарубину, пусть приведет свою сотню. Да поспешай! Не ровен час начнут стрельцы… – и, махнув рукой, она отпустила дозорного.

Сенька Рыхлов залез на верхушку сосны. Оглядевшись, он тут же начал спускаться.

– Что там? – встревожилась Алёна, глядя на запыхавшегося Сеньку.

Тот, ловя жадно ртом воздух, выпалил:

– Плохо дело, матушка. Недалече отсель стрельцы стоят лагерем. По кафтанам темниковские, должно. Васька Щеличев, поди, токмо сотню отрядил, чтобы мужиков побрали, а сам с останним войском на подхвате стоит.

– Это худо, – сдвинула брови Алёна. – Ну, а ватажники чего? Видел?

– Стан их немного виден.

– Ну и что?

– А ничего. Кулиш, поди, варят. Им не до стрельцов, чай.