Я тебе посылаю любовь. Книга первая - Марина Васильевна Ледовская

себя настоящим Икаром и не погибнуть, не опалить крылья.

— Вы скоро возвращаетесь в Москву? — спросил Иван Сергеевич, подавая Лизе руку, помог ей выйти из автобуса. Они подъехали к гостинице уже в полной темноте.

— Через три дня, — ответила Лиза и задумалась. Странно, но уезжать не хотелось. Несмотря на жару, плохого качества воду, отсутствие комфорта и еще кое-каких мелочей, Лизе нравилась командировка. Здесь как-то острее и ярче чувствовалась причастность к делу, которому служишь. Здесь царила особая атмосфера, которая объединяла, наполняла гордостью сознание. Здесь все было проще и все сложнее. Особые правила, процедуры и контроль, но ради сегодняшнего зрелища к этому можно относиться вполне с известной долей понимания и терпения.

— Елизавета Васильевна, — Иван проводил ее до самой двери. Сегодня в холле почему-то не горел свет. Нет, горела одна лампочка вдалеке. В темноте лицо Ивана скорее угадывалось, белая рубашка будто светилась, — пригласите меня на чай? — попросил он. — Очень хочется пить, — Иван облизал губы. Лизе сосредоточиться мешала темнота. Сосредоточиться и понять…

В сущности, Иван напрашивался всего лишь на чай. В последние встречи он вел себя вполне пристойно, был максимально галантен и подчеркнуто сдержан. Не мальчик уже и понимает, что в этой жизни есть моменты, когда нельзя идти на поводу всех своих желаний.

— Ну, хорошо, — Лиза открыла дверь, но свет включить не успела…

Сколько же он ждал! Эта ситуация стала затягиваться и не вписываться в стандартные рамки тщательно отлаженного механизма обольщения. Здесь, в командировке, были свои, ускоренные сроки, но, пожалуй, главным преимуществом являлась обстановка. Вдали от семьи, друзей, быта, которые препятствовали адюльтерам. Здесь было ограниченное пространство, минимум развлечений и благодатная почва для того, чтобы расслабиться, дав волю своим инстинктам. Охотничий азарт Ивана, развиваясь и набирая силу, достиг своего апогея. Он начал ходить «налево» еще при супруге. Она знала об этом, но ничего поделать не могла, терпела. Тянулось это годами, и Иван все больше входил во вкус. А, может, наоборот, терял его. С каждым разом хотелось большего, необычного, он зависел от этого и даже испытывал «ломку»…

Губы были мягкими и очень вкусными. У безупречной женщины безупречная помада. Иван почувствовал под пальцами ее влажную батистовую кофточку.

— Ты ведешь себя как дикарь, — прошептала Лиза. Она в темноте все еще пыталась разглядеть его лицо. Она больше не возмущалась, это уже хорошо, — уходи, — голос был спокойным, несмотря на то, что сердце билось громко и взволнованно.

— Ты ведь этого не хочешь, — Иван понимал, что теперь он точно не остановится. А если сейчас уйдет, то проиграет. Проигрывать не привык. Тем более, с такой женщиной, как Лиза. Он желал ее безумно, желал с той самой минуты, как увидел. Она еще чего-то там острила про гусар.

— Ты поразительно самоуверен!

— Это мой единственный недостаток, — Иван все еще крепко держал ее в своих объятьях. Батистовая кофточка, густые короткие волосы, взволнованное дыхание.

Иван опять коснулся губ Лизы, поцеловал нежно, едва касаясь.

— Это плохо кончится, — почти неслышно произнесла она.

— Все будет просто замечательно, — уверенно пообещал он, — доверься мне. Наслаждайся своими чувствами. Я хочу доставить тебе настоящее удовольствие, — голос Ивана завораживал. Лиза ощутила, как искуситель расстегивает пуговицы на ее блузе, но останавливать его уже не хотелось.

Глава 31

До самого конца танца Фертовский не проронил ни слова. Надя ожидала, что он все-таки объяснится, проявит проницательность, но он упорно молчал. Был хмур, холоден более чем обычно. Это шло в разрез с тем настроением, которое создавала звучавшая мелодия. Она была романтично-волнующей и навевала желание не танцевать с едва знакомым мужчиной, а оказаться в объятьях близкого и любимого человека. Любимого? У Андреевой что-то защемило в груди. Она подняла глаза на Николая. В голове пронеслась совершенно абсурдная мысль: чтобы она сделала, если б вдруг сейчас прямо здесь Фертовский ее поцеловал?

Словно подслушав мысли своей партнерши, Николай уставился на ее губы. Надя даже тряхнула головой и отругала себя за глупости, которые иногда так некстати приходят в голову. Это все мелодия и медленный танец, в котором мужчине дается законное и неоспоримое право обнимать женщину, обнимать свою партнершу. И за этим кроется гораздо больше, чем кажется на первый взгляд. Здесь то же тепло прикосновения, яркие эмоции, близкое дыхание, здесь дуэт, пара, здесь взаимное удовольствие.

Надя лишь на секунду повернула голову и заметила, что Виктория танцует с Вадимом. Неужели они, наконец, нашли общий язык? Судя по всему, да. Виктория сегодня в роли хозяйки и помогает Вадиму во всем. Кажется, он не выказывает неудовольствия.

— Благодарю Вас за танец, — прервав мысли Андреевой, холодно-учтиво произнес Фертовский. Она встрепенулась, не глядя на него, кивнула, тут же вздрогнула, почувствовав, что он целует ей руку. Вот уж этого она никак не ожидала. Нет, все-таки было в Фертовском что-то из другого столетия! Аристократизм, который передавался лишь по наследственной линии и сопровождался, в известной мере, особыми манерами и чертами характера. Да, галантность, воспитание, изысканность. Но были и недостатки, такие, как, высокомерие, заносчивость. Его уникальная сдержанность и молчаливость свидетельствовали о том, что ему безразлично, как на него реагируют окружающие. Думайте, что хотите. Я такой, каков есть. Хотите — принимайте, хотите — нет. Доказывать, оправдываться, опускаться до объяснений? Нет, этим утомлять он себя не станет. Все это Надю озадачивало, заставляло теряться, вести себя не так, как ей хотелось. Получалось, что она все время выставляла себя в самом невыгодном свете.

— Надюша, нам надо поговорить, — Вадим подошел к ней, вырвав из потока лихорадочных мыслей о Фертовском. Не многовато ли она о нем думала? Никогда еще мужчина, который ей не нравился, не занимал ее мысли столько времени. И при этом он ни разу не вызвал положительных эмоций. Однако мысли о нем, как только он появлялся, упорно лезли в голову. — Выйдем на крыльцо? — Вадим взял Надю за руку, ту самую, которую Фертовский целовал еще несколько секунд назад, — там нам никто не помешает, — тише добавил Вадим и подмигнул ей. Она рассеянно согласилась, вопреки женскому чутью, даже не догадывалась о том, что хочет ей сказать Вадим. Слишком была занята мыслями о Фертовском.

— Надюшка, ты мне нужна буквально на несколько секунд, — в этот же момент вездесущая Виктория потащила ее за собой. Надя обернулась на Вадима. Он знаком показал ей, что будет ждать на крыльце.

Ночь уже вступила в свои права, стало прохладнее, кажется, менялась погода. На небе не обозначилось ни одной звезды. Густые ночные облака стелились до самого горизонта. Вадим потянулся,