Приключения в дебрях Золотой тайги - Станис Фаб

Т. Л. Пушкина. Ленское судостроение в начале ХХ века // Иркутский историко-экономический ежегодник. Иркутск, 2002. С. 96

«Господину генерал-губернатору Восточной Сибири

Имею честь препроводить при сем на благоусмотрение Вашего превосходительства копию с представленного Управляющим Генеральным консульством нашим в Нью-Йорке, Нотбеком, обозрения торговли Сандвичевых островов, из которой Вы, милостивый государь, изволите усмотреть, что при возрастающей там торговой деятельности лес и земледельческие произведения Восточной нашей Сибири могут в скором времени найти на означенных островах выгодный сбыт.

За министра финансов товарищ министра

19 июля, 1858 г.

Комиссия по вопросу о ввозе иностранных товаров в Сибирь через Карское море.

26 января открылось совещание под председательством директора департамента торговли и мануфактур В. И. Ковалевского по вопросу о ввозе иностранных товаров в Сибирь через Карское море к устьям рр. Оби и Енисея.

Вице-адмирал Макаров.

Теми льготами, которые намечены здесь, дело направится по новому пути. Но нужно обратить внимание, что постановка морского дела на севере – дело случайное. У нас нет ни специальных пароходов, которые поддерживали бы рейсы, ни специальных капитанов. Если дело останется в прежнем виде, то путь будет дорогим и не разовьется. Сырья нельзя будет вывозить до тех пор, пока путь не будет исследован и не даны будут субсидии отечественным пароходам».

Восточное обозрение, 1898

Любое начинание волнительно. О чем только не вспоминаешь в такие минуты – о семье и близких, о доме, то вдруг о каких-то незначительных вещах, которые мгновенно сменяют друг друга.

Начинает казаться, что там-то и там-то можно было поступить иначе. А кое-какие поступки лучше было вовсе не совершать.

Скорее бы, скорее бы начать, чтобы втянуться в современную жизнь, стать деятелем, перестать быть созерцателем! Ощутить теперь уже не волнение неизвестности, а радость соучастия. В такие минуты все складывается, спорится и появляется вера в успех задуманного и в свои собственные силы. Впрочем, нет-нет да появится сомнение в успехе предприятия. Думаешь, а все ли предусмотрено? А хватит ли опыта и сил? Откуда в человеке тяга к новому, которое всегда или почти всегда сопряжено с трудностями, нередко смертельными опасностями? Зачем и почему он все время ищет ответы на вопросы, которые в данный конкретный момент не имеют никакого практического значения? Зачем пытается забежать вперед, представить будущее? Ведь кроме раздражения общества и несчастий это ничего не приносит. И почему, наконец, во имя нового он ставит на кон свое счастье, а нередко и жизнь?

* * *

Проводить экспедицию пришли многие. Хотя и крупное село Кежмы, и стоит на бойком месте, а не каждый день случается такое. Впрочем, не были проводы праздным любопытством. Многие помогали путешественникам. Так уж повелось издавна – всем миром встречать, всем провожать.

Увидев на берегу нанятых отцом проводника и рабочего, Степан растерялся. Что это – случайность или, может, они специально оказались здесь, чтобы осуществить свои тайные планы? А может, все это выдумки? Откуда в безлюдной тайге сокровища? Может быть, все-таки рассказать отцу о встрече на островах, о Липке и о том, что услышала она после концерта в трактире? Поразмыслил Степан и решил, что вопросы отцу задавать не ко времени, забот множество и без того. Да и что изменится? Отец решение принял, а без проводника все равно нельзя. Надо повременить да приглядеться.

Между тем наступило время отплытия. Батюшка прочитал молитву, перекрестил путешественников, отдельно – лодки. Молча кежемские мужики оттолкнули их от берега, перекрестились сами и поклонились реке. И все, кто был на берегу, следом тоже перекрестились и поклонились Ангаре. Где-то раздался свисток и лошадиное ржание. Степан вздрогнул, посмотрел на береговой холм. Ну конечно, это прощался Семен.

Скрипнули уключины. Мягко ухнули весла в воду. Людей на берегу все меньше и меньше. Раз – весла легли на воду, рассекли ее гладь. Два – скрылись в воде и вновь появились на поверхности, блестя от разбегавшихся капель. Раз – два.

Раз – два…

Плыли долго. Спокойное, почти сонное течение сменялось быстриной, которая непонятно почему возникала среди этой спокойной воды. Причаливали к берегу трижды: размяться, быстро, по-походному, вскипятить чаю – и дальше в путь.

Ближе к закату Катаев объявил привал, и вся экспедиция зажила этой новостью.

Катаев и Яковлев из больших камней соорудили что-то наподобие печки-каменки. Было решено устроить самую что ни на есть банную субботу! Заранее заготовили ветки для шалаша. Быстро скрутили пару веников. Вокруг каменки сложили костер.

Фрэнк недоумевал, как можно устроить баню на открытом воздухе. Катаев посмеивался и просил американца не забывать про дрова и поддерживать вокруг каменки хороший огонь, а за это показать, что такое истинная речная парилка.

Открытие экспедиции всем хотелось отметить торжественно. Женщины суетились у костра, который Дженкоуль запалил в считанные минуты. Котелки и чайники, наполненные ангарской водой, уже стояли наготове на треногах. Тунгус и Никола отправились в тайгу в надежде вернуться с добычей, а Степан и Григорий Сидоров решили пройтись по берегу и осмотреться.

Ангарский берег в этом месте был покрыт перелеском. Кустарник и редкие низенькие деревца теснились ближе к воде, и росли они так густо, что приходилось удаляться от воды порой на десятки метров, чтобы обойти эту естественную преграду.

Течение оставалось здесь спокойным. Оно дополняло тишину каким-то особенным пронзительным молчанием. Хотя солнце еще не ушло под воду у горизонта, казалось, что между двух берегов все уже погрузилось в сон и замерло. Даже птица не тревожила своим шорохом, даже рыба не плескалась. А прибой лениво и медленно подбирался к песчаному берегу и скатывался так же тихо… Степан и Сидоров прошли по береговой линии довольно далеко, уже потеряли из виду дымок костра. Ландшафт почти не изменился, только берег становился круче и круче. Разведчики спустились к воде и увидели, что берег в буквальном смысле уперся в огромную скалу, росшую из воды. Скала, словно огромные ворота, запирала путь. Чтобы двигаться по берегу, пришлось бы забраться наверх, а затем спуститься. Можно было еще попытаться обогнуть скалу по воде.

– Степан, будем возвращаться в лагерь. Смеркается, на преодоление такого препятствия понадобится много времени.

Степан согласно кивнул головой, и они хотели было повернуть к лагерю, как вдруг оба заметили что-то белеющее на скале. Не сговариваясь, приблизились к «каменным воротам», приглядываясь к белизне.

– Григорий Матвеевич, это какие-то знаки или даже рисунки, – воскликнул Степан, показывая на вершину скалы, которая при ближайшем рассмотрении оказалась вся покрыта росписью.

– Григорий Матвеевич! Вы видите, это человечек с луком. А вон там с копьем.