Воля и разум - Диана Соул

– Н-нет, – пролепетал ошарашенный паренек.

Такого поворота событий он не ожидал явно.

Я сидела и наслаждалась зрелищем: бойкая столетняя Ёжка против молодого, пусть и нелепого, но мужика.

– А я расскажу. У тебя хронический бронхит, аллергия на цитрусы, близорукость, магически исправленная. Чужую магию на глазах вижу! – И, пока Олег оправлялся от шока после перечисления его диагнозов, Матрена переключилась на Дашу: – А ты чего молчишь? Думала, я не замечу? Здоровой показаться захотела и решила не признаваться? Сколько часов у тебя уже голова болит?

Из Даши после таких слов будто стержень вынули.

– Часа два, и усиливается, – аж шипя от боли, тихо произнесла она. – Вы же меня дома заставите сидеть, а мне практику надо сделать.

– Голову тебе надо сделать, а не практику. Сейчас домой придешь, буду и тебя лечить.

До меня, кажется, дошло, отчего Даша периодически кривилась. Неужели очередной приступ? Что-то зачастило. Надо будет с папой связаться, узнать подробнее, может, лекарство какое ей выпишет.

Я еще раз обвела взглядом кухню, Матрена продолжала учить уму-разуму Дашу, Олег потирал ушибленную пятую точку. Что-то в этой картине мне упорно не нравилось, казалось неправильным, обманным, но я не могла понять что.

Наверное, дело в расшалившихся нервах, надо у бабушки попросить успокоительного, иначе точно свихнусь.

* * *

Вечер этого дня был не менее сумасшедшим, чем его утро.

Матрена все же связалась с внуком по телефону и уговорила Терентьева взять Олега временным почтальоном, якобы много ума таскать письма и газеты не требуется, так что должен справиться. На хлеб с молоком заработает.

Рыжего оставили обитать в администрации, из дома Каси для него притащили раскладушку, дали несколько одеял и напутствовали обживаться в казенных стенах. При этом, правда, пришлось с умным видом прочесть ему лекцию о пожарной безопасности, так, на всякий случай.

Олежка инструкции выслушал внимательно и, пообещав вести себя прилично, распрощался со всеми до завтра.

Кассандру после чаепития разбудили и рассказали, что хочет она того или нет, но в ближайшее время жить будет у Матрены. Эльфийка не сопротивлялась, наоборот, с охотой собрала вещи и спешным шагом пошла в новый дом. Судя по ее настроению, она была только рада покинуть ставшее ненавистным жилище.

Даша же, выпив несколько обезболивающих таблеток, заявила, что пойдет дорабатывать рабочий день в архив, за что едва не получила затрещину от бабушки. В итоге, сдавшись, была препровождена под бдительным конвоем до жилья Матрены и насильно уложена в кровать отдыхать.

Спустя несколько часов непрерывной суеты на ногах остались только я и неугомонная бабушка.

Кассандра спала, напившись успокоительного, Даша тоже отдыхала, но под слоем многочисленных примочек. Я бы сама с удовольствием рухнула на кровать, если бы не обещанный бабушкой разговор и не скребущая на душе тоска: кто же виноват в случившейся с эльфийкой беде?

Мы молча сидели на кухне, бабушка помешивала ложечкой уже остывший чай, а я просто ждала, когда Матрена начнет рассказ. В этот момент старушка впервые показалась измученной, а бешеная энергия, бурлившая в ней еще несколько часов назад, видимо, взяла выходной.

– Устала я, Василиса. От беготни, суеты, от жизни, в конце концов просто устала, – выдохнула она.

Вот что может ответить девчонка двадцати лет опытной столетней женщине на такую фразу? Правильно, ничего. Так что и я не смогла. Сидела и смотрела, как Матрена помешивает холодный чай. Но ответных реплик от меня и не требовали.

– Да не гляди ты на меня так, – продолжила она. – Глазенки кошачьи свои вылупила и смотришь… – Очередной глубокий вздох. – Не виноваты вы в потере Каси, сама она… сама.

Бабушка опустила взгляд в столешницу.

– В общем, Кася догадалась обо всем, – начала она, – тем же вечером, когда вы разбили зеркало. Чары ушли резко и болезненно. Когда Дмитрий Петрович поздним вечером явился домой, она ему высказала все, что о нем думает. Удивительно, но он даже отпираться не стал…

По словам Матрены, они наговорили друг другу кучу гадостей. Законник сказал, что она ему никогда не была нужна, в ответ Кася кричала что-то о сломанной жизни. Хуже всего стало, когда речь зашла о ребенке. Курочкин равнодушно заявил, что ему не нужен ребенок от магически не одаренной полукровной эльфийки. Все эти годы он ее использовал для плотских утех как красивую игрушку. А если он захочет когда-нибудь детей, то для этого выберет более подходящую женщину, сильную в магии.

Я нервно сглотнула; никакой логикой не получалось оправдать поступок Курочкина, чем бы тот ни руководствовался. Отказываться от своего ребенка просто потому, что тот будет обычным человеком, как, собственно, и его отец? Что за бред!

– Но он же сам человек, он сам ее выбрал. И даже женился, как же так? – не понимала я.

– У Курочкина тяжелое детство. Его воспитывал отец, а мать была друидкой из древнего рода. Но умерла рано. В итоге рос наш законник одиноким и несчастным мальчиком. Помнится, он всегда надеялся, что в нем проявится мамина магия, но не сложилось. Видимо, так и осталась у него детская травма, идея-фикс – он детей-магов хочет. А почему на Касе женился, так вся деревня шепталась. Она не просто красивой невестой была, но и богатой. Это же ее дом около администрации стоит, и хозяйство все тоже ее. А этот козел в доме, хорошо, если три полки прибил.

– Матрена, а откуда вы знаете про этот их разговор? Вас же там не было?

– Так я когда в субботу пришла с Касей поговорить, она сама и рассказала, очень многое для себя переосмыслила. Была рада, что освободилась от приворота, благодарила судьбу за возможность избавиться от Курочкина, за то, что правда раскрылась. Говорила, что ребенка, несмотря ни на что, оставит, будет одна воспитывать, если потребуется. Мы очень долго беседовали, а потом я стала невольным свидетелем новой ссоры. Курочкин, которого тогда не было дома, вернулся и с порога заявил, что собирает вещи и уезжает к любовнице. Не знаю, кто она, да и существует ли вообще, но у Кассандры будто крышу сорвало. Она кричала, спрашивала, давно ли у него другая? Под каким приворотом он держит свою новую жертву? Никогда не видела ни у кого подобной истерики. Кася хватала фамильные статуэтки и с криками кидала в этого гада, а он словно специально доводил ее. Я пыталась остановить это безумие, успокоить ее, но, как назло, ничего не вышло. Я ведь немолодая уже, это у тебя от волнения силы зашкаливают, у меня, напротив, сердце разболелось. Даже сонное заклинание не смогла сотворить. А в Кассандру словно бес вселился: орала, плакала, швырялась вещами. А потом вдруг в сердцах как выкрикнет: «Мне от тебя ничего не нужно, ни ты, ни твой ребенок. Будь все оно проклято!» – за живот схватилась и осела. Я почему-то сразу поняла, что произошло. И Курочкин сразу понял, как будто только этого и ждал. Развернулся и ушел из дому.