Снежных полей саламандры - Ната Чернышева

— Зря пришла, — неприветливо бросила жена брата. — Дура. Оглянись…

Ане обернулась. Они стояли полукругом, держа оружие в руках. Человек десять. Безликие в серых масках, закрывавших лицо. Кое кто хвастался вытянутыми уже по знакомой схеме черепами акроцефалов. Те самые олэркум, о которых говорил Типаэск. Заговорил именно такой, стоявший за спинами подчинённых.

— Александр Ламель? — спросил он.

— Расстреляли, — выпалила Ане, наученная полковником Типаэском.

— Отлично.

И дал отмашку. Вот когда сердце обрушилось в пятки и оттуда стекло под плинтус. Что, всё?! Чёрные дула, из которых сейчас выхлестнется смертельное пламя, — всё?! Не может быть! Их спасут, успеют, не может быть, чтобы не успели… Игорь… Типаэск…

— Погодите! — крикнула Ане. — Вы хоть объясните, за что?

— Много чести, — с презрением бросил главный.

— А как же последнее желание? — не сдавалась Ане.

Ясно же, что-то пошло не так, надо тянуть время. Не может же быть, чтобы не следили! Чтобы не спасли…

Хотя поганое насекомое вполне может отстранённо наблюдать из укромного места и ловить телепатически мысли ублюдков; главное в данной операции — вовсе не спасение заложников, поняла Ане. Не спасение, а взлом сознаний негодяев, которые в момент торжества забудут о всех барьерах и ментальных дисциплинах, забудут и — раскроются. Тогда их легко можно будет считать и отправить в инфосферу. Ну, а заложники… Умер Максим, да и чёрт с ним. Игорь, правда, вместо слова «чёрт» употреблял совсем другое слово, ну, да неважно. Вот почему Типаэск так не хотел, чтобы Игорь присутствовал! Жаров ему бы всё испортил!

— Я хочу знать, за что, — сказала Ане. — Моё последнее желание, вы должны его исполнить.

— Засунь своё желание себе в… — отрезал главный.

Ане в ужасе зажмурилась и умерла.

Когда в сознание ворвались знакомые чпокающие звуки, она удивилась тому, что еще жива и ещё что-то слышит. Несостоявшиеся палачи падали без писка и без дыхания, хвастаясь аккуратными дырочками во лбах. Поганое насекомое, пользуясь подавляющим превосходством в воздухе, расправлялось с мерзавцами с лёгкостью малыша, дорвавшегося до сладкого. Человеку, далёкому от драк и перестрелок, лучше всего в таких ситуациях падать и прятаться. Что Ане и сделала, потянув за собой детей. Маришка сама сообразила залезть под диван, Лёшика пришлось туда толкать, он еще рёв поднял, дурная башка!

— Молчи, — свирепо встряхнула племянника Ане, — молчи, дурак, голову оторву!

— Мама! Мама! МАМА!

— Молчи!

— А-а-а!

Света осталась по ту сторону дивана. Тоже упала. Живая? Раненая? Мёртвая? Попробуй пойми… Рядом рухнуло тело с бессмысленно вытаращенными мёртвыми глазами. Маришка вскрикнула, её стошнило. Кислый запах чужой рвоты едва не спровоцировал тот же рефлекс, Ане зажала рот и диким усилием воли сдержала спазм.

— Ма-ама! — мальчишка вывернулся из рук и выскочил из-за ненадёжного укрытия.

Воздух прошило разрядом буквально в сантиметре от него, взметнулись от тепловой волны длинные волосы.

— Мама!

Типаэск обрушился с воздуха, подхватил дурачка, и тут же покатился в сторону, схлопотав разряд в бедро. Ане дёрнула из рук мёртвого оружие…

«Дулом от себя, вашу мать!»

Ментальный приказ прошил сознание, отбирая волю. Руки сами перевернули оружие правильно, глаз — прицелился, и — как в тире — одного, второго… Хлопок: на пол упала страшная чёрная штука, Ане не знала названия, но судя по эмоциям влезшего ей в мозги Типаэска — штука была крайне нехорошая.

«Вот теперь всё… Простите…»

Но на нехорошую вещь внезапно плеснуло алым, знакомым до боли, родным огнём, и она не сработала, растворившись в пламени без остатка.

— Игорь!

Жаров перешагнул через чьё-то тело, всё ещё держа кулаки сомкнутыми. Вокруг его кистей бесновался с грозным гулом огонь.

— Вовремя вы, комадар, — с облегчением сказал Типаэск, вынимая из-под себя верещащего мальчишку. — Уймись, боец. Ат-ставить акустическую атаку!

Лёшик от неожиданности замолчал, во все глаза уставившись на непонятного дядьку.

— Вы, сволочное насекомое‼! — завизжала Ане, приходя в себя. — Вы же обещали, что расскажете Игорю! Вы же обещали!

— Вы же не уточнили, когда, — морщась, ответил Типаэск. — Я бы рассказал обязательно. Потом.

— А-а! — Ане не смогла сдержаться от эмоций. — Ненавижу!

— А я вас люблю, — невозмутимо отозвался Типаэск. — Вы были великолепны с последним желанием, Анна Жановна! Можете бить, — добавил он, закрывая глаза. — Мои рефлексы не сработают.

— Он же ранен, — сказал Игорь, и выругался.

Он был без брони, в полевой форме. В броне базу просто так не покинешь, только если уходишь в составе группы на боевое задание. А значит, Игорь пришёл сюда самовольно. И поддержки — во всяком случае, мгновенной, — у них ноль. Ане не успела пересчитать преступников, но ей показалось, будто трупов меньше, чем должно бы быть.

— Часть из них сбежала, включая главаря, — подтвердил догадку Игорь. — Они вернутся.

— Они вернутся, — эхом отозвался Типаэск тихо. — Я слышу их…

— Лежите смирно, полковник, — велел ему Игорь. — Аптечку я с собой захватил.

— Умно, — не удержался от яда гентбарец. — А вот жаль, что вы арсенал базы прихватить с собой не догадались, комадар. Было бы недурно.

— Я помогу, — сунулась к любимому Ане.

— Да чем ты поможешь, — отмахнулся он. — У него же всё не как у людей. Тут лучше я. Нас учили оказывать первую помощь раненым разных рас. Ты женщину лучше посмотри. Вдруг жива…

Света! Ане склонилась над невесткой. Увы, она слишком хорошо знала эту неподвижность, чтобы тешить себя иллюзиями. Светлана Ламель была мертва…

Тут Ане вспомнила о Маришке. Заглянула под диван. Девочка сидела там, скорчившись, глаза её диковато поблёскивали в полумраке.

— Выходи, — сказала ей Ане. — Давай…

Маришка проворно вылезла из дивана.

— Мама…

— Не смотри, — Ане взяла её за руку. — Не надо…

— Гады, — сказала девочка и заплакала.

Гады. По-другому не скажешь. Гады…

— Надо перебраться куда-нибудь, где окон мало или вовсе нет, — озабоченно сказал Игорь. — И как-то продержаться пару часов…

— Маяк для гиперструны можно организовать, — подал голос Типаэск. — Я — телепат, вы — пирокинетик… Перекинем хотя бы детей…

— Четыре маяка, — злобно отозвался Игорь. — Молчите уже… Вытащу отсюда, — убью.

Ане зябко поёжилась. Боевой запал проходил, и вновь начал чувствоваться осенний стылый холод, гулявший по искалеченному дому. Она взяла на руки мальчика. Что-то с ним было не так. Пятилетний ребёнок вёл себя как двухлетний малыш. Капризничал, плакал, просился на руки…