Скелет в шкафу художника: Повесть - Яна Розова

— Ничего, ничего, говори, — торопила я ее.

— Я тоже с ним спала! — выпалила она и, увидев, что в обморок я не упала, продолжила: — Он позвонил, предложил встретиться. Я согласилась. Мы посидели в «Постоялом дворе». Он о тебе спрашивал в основном. Я думала: втюрился мужик. А потом стал интересоваться девочками. Нужны ему очень молоденькие, хорошенькие и опытные. Вот! Не хухры-мухры. А вообще, он вроде квартиру мамаши продает. Крутая хата, в центре, четыре комнаты и все такое. На лимон потянет.

Где-то я уже слышала про такую крутую хату!

— А мать у него кто?

— А я доктор? — хихикнула Вика. — Ты лучше скажи: он тебе как в постели? Мне показалось — выше крыши! Уж каких я только не видела, а он хорош!

Вика предалась приятным воспоминаниям. Да, любит Кирин это дело, и нравственность его весьма сомнительна оказалась. Ну и чем же ему Тимур — негодяй, спрашивается? Я чмокнула румяную Вику в неувядающую щечку и отправилась в «Постоялый двор». На полдороге затормозила, потому что подумала: а с чем я пожалую к Прекрасному Витусу? На чем я его расколю, спрашивается? С каких кренделей он скажет мне правду? Надо хоть с девками поговорить — с Мариной и Ирой.

Я нашла телефон-автомат, набрала номер Вики, которая ответила мне удивительно трезвым голосом. Вот что значит профессионалка! Я попросила номера телефонов Марины и Иры. Она продиктовала, и мы расстались, как я надеялась, навек. Марины дома не было, а вот Ира отозвалась. Узнав, по какому поводу я звоню, девушка сосредоточилась и выдала мне максимум информации:

— Значит, он потрахался со мной, ему понравилось, но он тоже ничего, все бы такие были! Значит, говорит, не хочу ли я еще подзаработать, а мне — что? Конечно, хочу. Ленку в школу собирать надо было, я вообще на мели. Он и сказал, что сфотографирует меня для начала. Сфоткал и стольник дал. Правда, я сначала даже не поняла: голой и ноги… Ну, в общем, не лицо снимал… Сказал: через неделю позвонит, скажет о работе. И еще, значит, он спросил меня: уехать надолго могу? Я говорю, если дело серьезное — могу, значит! С матерью-то я помирилась, значит, Ленку ей оставлю. А матери что? Ей лишь бы я деньги несла. Спасибо тебе, Варька, я зарабатываю нормально сейчас.

Усмехнувшись по поводу своей благотворительной деятельности, я задала следующий вопрос:

— А Маринка тоже с ним была?

— Да, была. Она приходила неделю назад, поздравляла Ленку с днем рождения. Мы выпили, она и рассказала, как ее один придурок фотографировал! Да еще в такой позе! Поржали с ней…

— Зря вы ржали, — мрачно сказала я. — Откуда ты знаешь, что он не продаст эти фото в порножурнал и не заработает на вас, дурочках. Ваши прелести вся страна увидит, а вы только стольник за это получили.

— Что, правда? — удивилась Ирка. — И работы не будет?

— А он о работе что говорил, вспомни!

— Ну, вроде как в кино сниматься…

Выслушав Ирку, я продолжила свой путь в гостиницу Витуса. Только заехала в один магазинчик и купила кое-что. Потом, уже возле «Постоялого двора», зашла в магазин одежды. Денег у меня было предостаточно для небольшого карнавала. Вообще же эту тысячу долларов я решила передать в гродинский детский дом. Мне эти деньги ни к чему. Потраченное на подготовку встречи с Витусом я восполню из своих средств.

Дверь в номер открылась сразу после того, как я постучала. Витус замер на пороге и несколько секунд рассматривал меня с нескрываемым восхищением. На мне была маленькая, очень маленькая черная кожаная юбочка и чулки-сеточки. Я едва стояла в черных туфлях на высоченных каблуках из желтого металла, а мою грудь обтягивала золотистая маечка на тоненьких бретельках. В руке я держала початую бутылку коньяка. На лестнице я прополоскала коньяком рот, выплюнула его, вылила с полстакана на пол и брызнула коньяком на себя. Пахла я теперь, как надо! Сумку со своей одеждой, в которой вышла утром, оставила у знакомой администраторши в холле гостиницы, с собой взяла только новую сумку, вместительную, но элегантную. По дороге мне удалось к тому же кое-что вспомнить.

— Здравствуй, милый! — сказала я млевшему Кирину голосом пьяненькой шлюшки. — Я пришла.

Он посторонился, пропуская меня в номер, и сказал:

— Наконец-то! А я уж думал — не придешь! Что это ты надумала вдруг?

— Выпила немного коньячку и вспомнила о тебе.

Витус явно не ждал гостей. В номере царил жуткий бардак, все вещи валялись где попало, на столе лежали какие-то бумаги, в воздухе пахло табаком и холостяцкой жизнью. Среди тряпок мое напряженное сознание засекло синие джинсы, заляпанные коричневой и бежевой краской. Сам хозяин гулял одетый только в плавки. Мне хотелось приступить к основной части, поэтому, когда Кирин бросился одеваться и наводить порядок, я остановила его:

— Ничего не убирай и не одевайся! Меня зверски возбуждает антураж жизни одинокого мужчины. Ты же еще одинок? — Он кивнул. — Выпьем?

Я уселась на диван, пристроив бутылку рядом. Витус улыбнулся мне, прекратил хозяйственные операции, достал два стакана и сел на пол к моим ногам. Я запретила себе любоваться ландшафтом его развитых мышц под шелковистой кожей и сосредоточилась на игре.

— Милый, я вдруг вспомнила нашу с тобой ночь, и мне стало так грустно! Неужели нельзя ничего повторить?

— Почему? — удивился он, придавая голосу мягкость бархата, отпил глоток коньяка и продолжил: — Повторить, и еще повторить, и еще… Я тоже тебя вспоминал. Все время вспоминаю. Я хочу, чтобы ты уехала со мной в Америку, чтобы мы были вместе!

— А где у тебя спальня? — В моем голосе и глазах было максимум алкоголя и минимум соображения.

— Пойдем покажу! — обрадовался Кирин. — Здесь чудесная кровать!

— А я знаю, — сказала я. Конечно, я знала! Именно на эту кровать расчет и делался! Спинка у нее была из перевитых металлических прутьев, под старину.

Я села на мягкий матрас, потом легла, призывно раскинув руки. Кирин опустился рядом. Он погладил мою грудь через тонкий трикотаж, и я изобразила необыкновенное волнение. Он склонился над моей шеей.

— Витус, — горячо зашептала я. — Я хочу по-другому!

— Как это?

— Ложись сюда, можно я тебя свяжу?

Он с сомнением хихикнул, но лег, куда я указала, и взялся за решетку у себя над головой.

— О, да! — я выдохнула это самым сладострастным образом. Затем, отошла от кровати на пару шагов и медленным, насколько позволяло нетерпение, сексуальным жестом сняла чулки. Они были немаловажной частью плана. Я залезла на кровать, проползла по возбужденному телу мужчины, которого когда-то считала прекрасным, и привязала его запястья крепко-накрепко к прутьям, за которые он держался.

— Эй, — сказал он. — Крепковато! Отпусти немного!

— Сейчас, — пообещала я, спрыгнула на пол и вышла за сумкой в гостиную. Когда я вернулась, уже не такая пьяная и похотливая, как несколько минут назад, он снова попросил ослабить узлы на руках.