Нова Свинг - Майкл Джон Харрисон

– Я тут вспоминал, как вам обоим всегда хотелось в Зону, – сказал он. – Ну что, теперь можно сходить. – Он улыбнулся Антуану. Тот не ответил. Потом Ирэн. Та недружелюбно взглянула на Вика в ответ и проговорила:

– Извини, мне в нюхалку надо.

– Антуан, если тебе нужна работа, у меня она есть.

– Я работаю на Поли, – ответствовал Антуан. – Потом, ты прикинь, я тебя целыми днями, неделями не вижу, и тут ты ни с того ни с сего зовешь составить тебе компанию в Зоне. Ты никогда не принимал моей помощи, когда я тебе ее предлагал.

– Наверное, – согласился Вик, – я поступал неосмотрительно.

– Ты никогда не принимал моей помощи, – только повторил Антуан, – когда я тебе ее предлагал.

– Да понимаю я, – отозвался Вик. Он знал, что этого недостаточно, но не смог больше ничего из себя выжать. Помолчав, он продолжил: – Поли хреново. Думаю, ты в курсе.

Он пожал плечами.

– Я это от самого Поли знаю, и тебе бы не понравилось с ним увидеться. Антуан, ему реально хреново. Тут еще нескоро появится новая работа. Оглянись-ка. – Он указал пальцем на ганпанков, осыпавших друг дружку бессвязными угрозами за партией в кости – точнее, в «Трехчленного Хьюи». Стоило кому-то показаться в дверях, как лица шестилетних и семилетних сорванцов выжидательно поворачивались в ту сторону – а если это была Элис Нейлон с новостями, то преисполнялись радости. – Ребята в курсе. Слышь, как насчет выпить?

Вик откинулся на стуле. Антуан смотрел на него, словно обдумывая ответ. Так они и сидели, пока из нюхалки не вернулась Ирэн, чье настроение улучшилось настолько, что она даже приняла от Вика коктейль, особо настояв, что они с Антуаном платят за себя.

– Вы двое все еще можете остаться друзьями, – рассудила она, взявшись за напиток. – Вы бы только доверяли друг другу чуть больше. Нет, ну вы же знаете, что я права. – Она попыталась поймать взгляд Вика.

– Отличная идея, Ирэн, – сказал Вик, не глядя на нее. – Золотые слова. – И – Антуану: – Я думаю завтра туда выбраться.

Воспоследовало беглое обсуждение: где встречаться, когда, как спрыгивать, какого вознаграждения за свои услуги вправе ожидать Толстяк Антуан. Потом Вик отправился домой.

– Он очень одинок, – заключила Ирэн, пока они смотрели, как Вик покидает «Семирамиду», – и пути его всегда замыкаются в кольцо. Антуан, я тебе должна кое о чем сказать, но ты должен как следует подумать над ответом, потому что твое решение может очень много означать для наших надежд и грез.

* * *

У Вика Серотонина в углу квартиры в саутэндском доме без лифта стоял небольшой деревянный комод с ящиками, выкрашенный от руки темно-зеленой краской; там он держал некоторые предметы из Зоны. Ничего смертоносного. Если отвести взгляд от артефакта, неизменно создается впечатление, что тот живет собственной жизнью, фактически улучает возможность прожить ее. Но это были не артефакты, или, во всяком случае, они себя такими не проявляли; обычные предметы, которые Вик подобрал в Зоне: бронзовая фигурка ящерицы длиной дюйма три, чашка, полная бусинок ярких цветов, пара пыльных керамических плиток с фруктовым рисунком.

Вик изучал их пару мгновений: они его успокаивали, каким-то образом выделяясь из дешевых репродукций остальной комнаты. Потом, вздохнув, выдвинул другой ящик и снял мягкую тряпку с пистолета Чемберса.

Он тщательно протер комод, вытащил вторую тряпку и разобрал пистолет, исследовал и аккуратно смазал механические части, прежде чем собрать снова. Чип, по идее, обязан был держать физику в узде, но пистолет Чемберса слыл кошмаром жокеев-частичников, равно людей и чужаков. Вик его купил с хорошей скидкой у Поли де Раада, а тому оружие досталось, в числе прочего хабара, от снабженца ЗВК; они вместе служили на какой-то войне. Каждый раз, когда Вику приходилось чистить пистолет, он так и слышал наставительный голос Поли: «Будь вежлив с этой пукалкой, тогда, может, она убьет кого-то другого вместо тебя».

Закончив с этим, Вик задумался, что делать дальше. В комнату вползали вечерние сумерки. Воздух остывал, с дальнего края некорпоративного порта подтягивался туман. Время от времени Вик вставал, подходил к окну и смотрел вниз на улицу, но большей частью просто сидел на койке, заворачивая пистолет в тряпку и снова разворачивая, пока в дверь не постучала миссис Элизабет Кьелар и он ее не впустил.

– Я так испугалась! – сказала она.

Она переминалась с ноги на ногу на пороге, словно ожидая дальнейшего приглашения.

– Меня на улицу вынесло, сама не знаю зачем. Я пошла в бар, но потом вспомнила, что тебя там еще не может быть. – Не дав Вику ответить, она быстро спросила: – Ничего, что я пришла?

Подняла воротник куртки и снова опустила; заоконный свет подчеркнул резкую линию челюсти.

– Ты же сказал мне прийти.

– Ты вообще хоть когда-нибудь говоришь то, что имеешь в виду? – поинтересовался Вик.

Он коснулся ее там, куда упал свет. Оба стояли очень прямо. Она озадаченно поглядела на Вика.

– Мы никогда не знаем, что имеем в виду, – сказала она. – Мы это проживаем от момента к моменту. Мы никогда не знаем, что имеем в виду, пока не станет уже слишком поздно. – И – когда Вик опустил пальцы ниже, нашаривая пульс у нее на шее: – Почему бы тебе меня не трахнуть? Нам же обоим этого хочется.

Вик проснулся в темной комнате от глубокого и беспокойного сна, убежденный, что кто-то в этот момент пытался с ним связаться, передать сообщение, которое никому не пришлось бы по вкусу, – весть о переменах плана, о взыскании долга, о смерти кого-то из родителей, короче – весть, которая в 2444-м только и могла отвлечь человека от переживаний, утверждавших его реальность перед самим собой. Атласное нижнее белье Элизабет Кьелар валялось на койке, ускользая от прикосновений, точно вода. Сама Элизабет стояла на коленях невдалеке, чуть изогнувшись в пояснице, поджав под себя ноги: йодистые тени подчеркивали каждую мышцу и косточку. От нее шел резкий суховатый возбуждающий запах: наверное, индивидуальные феромоны. Она раскрыла дневник и держала его так, чтобы свет из окна падал на страницы. Увидев, что Вик не спит, улыбнулась.

– Зачем мне это? – спросила она.

– Только ты можешь ответить.

– Пока ты спал, я выглядывала из твоих окон, – сказала Кьелар. – Я твои вещи пересмотрела. Это было неправильно? – Она вздрогнула и уставилась прямо перед собой, точно в конец долгой дороги. – Я пишу дневник, потому что ничего о себе толком не помню. Вы помните свое детство, мистер Серотонин?

– Я Вик, – сказал Вик.

Он потянулся к ней и взял под локоть.

– Не паникуй, – произнес он. – Прочти мне что-нибудь.

– Я боюсь того, что завтра случится, – ответила Элизабет.

– Ты это в дневнике вычитала или у тебя предчувствие?

– Я это в дневнике вычитала, – сказала она, – и у меня предчувствие.