Китобой - Андрей Панченко

братьев! А если бы был брат и оказался бы чертом то я… всё равно бы его в обиду не дал! Мы братья или нет?!

— И компаса нет? — ляпнул я первое, что пришло в голову.

— И компаса нет Жохов! Не тяни резину, отвечай! — усмехается старший штурман и выжидательно смотрит на меня.

— А скорость судна, скорость дрейфа и первоначальную точку выхода в рейс мы знаем? — спрашиваю я. Что-то такое я читал в учебниках Жохова, и летчик мне об этом говорил, так что я задаю наводящие вопросы, стараясь хотя бы что-то выдавить из своей бедной головы.

— А ты Жохов не такой уж и дурак, как я погляжу — уже спокойнее говорит старший штурман с интересом поглядывая на меня — будем считать, что нам это известно. Но! У нас нет никаких штурманских приборов для вычисления, даже логарифмической линейки, можно конечно и так высчитать формулу, но нужно быстро! Как будешь действовать?

— В уме посчитаю — отвечаю я. Ну а чего такого? Меня маман этой ментальной арифметикой в своё время так задолбала, что я до сих пор забыть её не могу. Иногда в страшном сне сниться, что бы её этими счётами на том свете черти пытали!

По штурманской разнесся хохот, надо мной откровенно ржали, в том числе и старший штурман «Алеута». Ну ничё «кони в яблоках», смеётся тот, кто смеётся последний! Вы у меня ещё плакать будите! Я всерьёз разозлился. Не люблю, когда из меня, на потехе публике, клоуна делают!

— В уме говоришь? Если ты в уме быстро просчитаешь, то что я тебе скажу, то я свою фуражку съем вместе с козырьком и крабом! — отсмеявшись говорит мне старший штурман, доставая из тумбы механический арифмометр «Феликс» — ну давай посчитаем! Четыреста пятьдесят шесть умножить на триста двадцать один!

Счеты «абакус» мгновенно возникли в моей голове, «небесные» и «земные» косточки задвигались на вертикальных палочках, выдавая мне верный ответ. Руки непроизвольно дёргались, передвигая их (никак себя от этой привычки отучить не могу!). Единицы, десятки, сотни — быстро складывать и вычитать с их помощью можно вплоть до миллионов. Разработанная японцами техника в несколько раз сокращает время счета.

— Сто сорок шесть тысяч триста семьдесят шесть! — выдаю я, на секунду раньше, чем старший «гондон» перестаёт щёлкать арифмометром.

— Как?! — огромными глазами смотрит на меня старший штурман — Ещё раз! Три тысячи триста пять умножить на две тысячи девятнадцать!

— Шесть миллионов шестьсот семьдесят две тысячи семьсот девяносто пять — я опять успел раньше арифмометра и в штурманской повисла звенящая тишина. Съели, козлы?! Будете знать, как над Витькой Жоховым ржать! и я с издевательской заботой спрашиваю у главного затейника нашего спора — вам соль с камбуза принести или вы фуражки без соли есть любите?

— Твою мать! — только и смог произнести «учитель» — вот это я попал!

Глава 14

Заседание штурманского клуба превратилось в выступление одного актёра — меня любимого. Я сегодня Звезда! Или как это в мужском роде будет? Звездун наверное… На скорость, на перегонки с арифмометром, я считал всякую хрень, но только один раз немного опоздал во время деления (это я больше всего не люблю!), но всё равно выиграл, ибо условием было не обогнать машинку, а быстро и правильно посчитать. Ну и конечно считал я не просто так, а на интерес. Сразу поставив условия, что мозги свои я напрягать на потеху толпе просто так не буду! Выпавший из разговора старший штурман флотилии не возражал, он с тоской смотрел на свою фуражку и видимо прикидывал, как ему «краба» схавать и что бы потом он из организма «вышел» без проблем, козырёк то кожаный, с ним проблем не должно быть, а вот краб на то и краб, что у него острые конечности во все стороны торчат…. Каждый из ржавших надо мною говнюков чего ни будь да лишился. Кто трубки, кто портсигара, а кто и часов. Мне даже готовальня досталась, вполне приличная по этому времени.

Со старшим штурманом мы всё же разошлись полюбовно. Я же не зверь какой… Он не стал клиентом доктора бегемота, с разорванным стальным крабом очком, а я стал обладателем шикарной штурманской фуражки, которая совершенно справедливо перешла в мою собственность. А маман я, пожалуй, недооценил, пригодилась мне в жизни эта хрень… Вот если бы кто ни будь из «клиентов» догадался мне что-то посложнее четырёх действий задать, то я бы сел в лужу, ибо все эти тангенсы, синусы и котангенсы я в своё время благополучно послал в анус, как и иксы с игреками. Но кроме сложения, вычитания, деления и умножения мне ничего не задавали и поэтому я справлялся.

Заседание затянулось. Вместо положенного часа, мы сидим уже два! К нам уже несколько человек заглядывало, узнать, что же тут такого интересного происходит.

— Жохов там отжигает! Во башка! Шпарит как похфессор! — слышу я за стеной штурманской рубки, возле которой собралась уже изрядная толпа народу, которые в приоткрытую дверь пытаются рассмотреть и послушать, что же происходит у штурманов — с ним похоже в картишки садиться себе дороже будет! Мне бы так!

— Не Ромка, у тебя так не получиться — отвечает кто-то моему фанату — у тебя мозги как у креветки, ты если так задумаешься, обделаешься сразу, ты же одновременно о двух вещях думать не можешь, вот и забудешь в гальюн сходить.

За стеной хохочут над Ромкой, который то пытается оправдаться, то как-то сострить в ответ, сбивая мне настрой. А я продолжаю обдирать штурманов флотилии, которые на удивление оказались очень азартными людьми.

— Что у вас тут происходит! — голос капитан-директора заставил толпу поклонников заткнуться и быстро «рассосаться» освобождая проход большому начальству — Денис Николаевич! Что у вас тут такого интересного, что чуть ли не половина экипажа на мостик поднялась?!

— Уф! Увлеклись немного Сергей Наумович, приношу свои извинения — встрепенулся счастливый старший штурман при виде начальства, как только мы разобрались с фуражкой, он сидит тихий и счастливый от того, что беда его в этот раз обошла стороной — изучаем методы определения местонахождения судна без навигационных приборов в условиях плохой видимости!

— Да? — скептически спрашивает капитан, оглядывая разгоряченные морды штурманов флотилии и втягивает носом воздух, очевидно пытаясь определить, бухаем мы тут или нет —