Гусар бессмертия - Алексей Волков

– Ваше благородие! Свои пришли!

А затем к стоящим кольцом фурам выехали всадники. Орлов торопливо подбросил в костер хвороста и в его свете увидел заросшее усами и бакенбардами лицо Кульнева.

– Орлов? Ты? – узнал его в свою очередь генерал.

– Я, ваше превосходительство!

– Какое же я превосходительство для своих? – усмехнулся Кульнев.

– Виноват, Яков Петрович.

– Хороша вина – столько пороха у турок отхватил! – Из-за плеча Кульнева высунулся невысокий курносый гусар и представился: – Давыдов, Денис Васильевич.

– Тот самый? – не сдержался Орлов.

– Вроде бы тот, – пожал плечами новый знакомец.

Он уже успел привыкнуть к своей славе стихотворца, но, судя по всему, относился к ней как к чему-то не столь важному.

Но кто из офицеров не читал гусарских стихов Дениса?

Орлов еще хотел вернуться назад в полк, но Кульнев воспротивился этому. Он послал к александрийцам кого-то из своих офицеров, а Орлова удержал на некоторое время при себе.

Призовой парк под охраной казаков медленно тащился к авангарду. Кульнев ехал рядом с Орловым и Давыдовым, негромко спрашивал о знакомых-александрийцах, в свою очередь отвечал Александру о его знакомых, о которых тот давно не имел сведений. Писать письма среди находящихся на службе было немодно. Зато тем больше радости было при нечастых личных встречах!

Орлов ни словом не обмолвился о своем решении оставаться рядом с захваченным парком до конца, чтобы проследить, не угаснет ли какой из фитилей. Это было слишком личным, да и некрасиво выпячиваться перед другими людьми. Каждый из них не раз и не два рисковал жизнью. Да и не считал Орлов, будто сделал что-то выдающееся.

– Слушай, Александр, иди ко мне в адъютанты, – неожиданно предложил Кульнев.

Предложение было лестным, но искус поручик преодолел неожиданно легко.

– Извините, Яков Петрович, я бы хотел остаться в своем полку. Тем более, когда он воюет.

– Молодец! – Генерал ничуть не обиделся. – Настоящий гусар! Ничего, Россия настолько велика, что войн на всех нас хватит.

– Это точно, – поддержал его Давыдов. – Еще и с французами схлестнемся.

Отношения двух держав потихоньку ухудшались, и офицеры ждали, когда они перерастут в очередное военное столкновение. Хотя никто из них пока не думал, что схватка произойдет на родной территории.

– Я тебя представлю к Владимиру с бантом за захват парка, – порадовал Орлова Кульнев.

– Благодарю, Яков Петрович. – Орлов не думал о награде, однако теперь искренне обрадовался. Иметь в петлице орден – разве это не лестно для любого офицера? – Еще бы моим людям хоть по чарке водки.

– По две, – хмыкнул Кульнев. – Дал бы больше, да на войне много пить не след.

В самом деле, даже на неизбежном офицерском ужине выпито было по чарке – и все. Орлов свою порцию водки и не почувствовал. Впрочем, он бы, наверное, мог вообще выпить сегодня много. Нервное напряжение чуть отпустило, но до конца не исчезло. И даже хлебное вино не оставило никаких последствий. Словно вообще не пил. И еда не оставила ни вкуса, ни воспоминаний. Вроде бы что-то без аппетита жевал, а что – вспомнить не мог.

– Ночь коротка, – напомнил Кульнев. – Всем спать.

Орлову казалось, что после всего пережитого за день никакой сон его одолеть не может. Но тело немного устало, и, давая ему поблажку, гусар расположился прямо на земле, подложив седло не столько под голову, сколько под спину. Этакое полусидячее положение. Дым от трубки медленно полз к усыпанному звездами глубокому небу. И точно так же лениво текли мысли ни о чем определенном и сразу обо всем.

Несколько раз вдали слышался голос Кульнева. Знаменитый генерал, по своему обыкновению, привык проверять все сам, и для него не имело особого значения, день сейчас или ночь.

Орлов так и заснул в своей неудобной позе, вопреки всем нервам и ожиданиям. Даже сновидений не было. Но и проснулся гусар довольно быстро. Тело затекло, болело плечо, да еще какой-то сучок под ногой давил, будто янычарский штык. Большую часть ночи заняло перемещение захваченного порохового парка под защиту авангарда, и на востоке уже вовсю занималась заря.

Поручик поднялся и принялся кое-как разминаться. От вчерашнего нервного подъема не осталось и следа. Словно не было долгого напряженного ожидания у прогоревшего костра, подготовленных фитилей, мыслей о попавших в руки неразгаданных записях… Новый день – новые проблемы. Если можно назвать проблемой все, связанное с войной.

– Уже поднялся, Орлов? Молодец! – Откуда-то появился Кульнев. Или генерал еще не ложился?

За что хвалить, когда лагерь начинал потихоньку пробуждаться? Общего подъема еще не было, но тут и там уже копошились солдаты и казаки. Кто-то разводил костры, кто-то нес воду для грядущей каши, небольшой строй во главе с офицером шел менять караулы…

– Сейчас позавтракаем, и можете отправляться. Я такой шашлык приготовлю – пальчики оближете. – Несмотря на свой чин, Кульнев иногда сам готовил для своих офицеров. Если, конечно, позволяли обстоятельства и время.

– Я только людей проверю. – Отказаться от генеральского приглашения было немыслимо.

– Я же говорю – молодец! – поддержал его намерения Яков Петрович. – О людях надо думать в первую очередь. И лишь потом – о себе.

Александрийцы расположились неподалеку от импровизированного авангардного штаба.

– Как вы? – коротко осведомился Орлов.

– В порядке, ваше благородие, – вытянулся Кузнецов. – С вечера покормили. Кони за ночь отдохнули. Можно выступать.

– Сейчас позавтракаете, и в путь. Стоян где?

– Ушел. Еще под утро, – вставил Трофимов.

– Баял, счет у него к туркам, – добавил Огейчук. – Велел вам кланяться. А доволен був!..

Еще во время марша Орлов передал проводнику единственный империал и сейчас чувствовал себя свободным от обязательств и денег. Но друзья пропасть не дадут. Да и много ли надо гусару на войне? А вот для флегматичного болгарина золотая монета являлась целым состоянием.

– Ладно. Отдыхайте пока. Я к генералу.

Там уже прогорал костер, и Кульнев сам деловито нанизывал подготовленные куски мяса и лука на прутья. В отличие от генерала, готовить Орлов умел плохо, так, от беды мог сварганить какое блюдо попроще, и предлагать помощь ему было неловко.

Зато кое-что из вчерашних мыслей явилось на ум. Поручик помялся, не осмеливаясь завести соответствующий разговор, а потом решился и отозвал в сторону Давыдова. Все же человек пишущий, должен много знать.

– Денис Васильевич, можно вас спросить?

– Мы же договаривались вчера – на «ты». И без отчества. Или забыл? – Денис явно успел умыться, о чем свидетельствовали влажные пятна на нижней рубахе (он был без доломана, в форменных синих чикчирах), но даже не подумал привести в порядок прическу, и утренний ветерок играл его черными волосами с одинокой седой прядью.